Если сильно захотеть

Пока шорты и футболка отмокали, из сумки был извлечён спортивный костюм сомнительного цвета. Ириска расправила его и обалдела. Мало того, что розовый, так ещё и с заячьими ушами, растущими из капюшона куртки. Вот спасибо, двойник. Ну да выбора не было.

Пашку Клюквина, спешащего из школы к Ириске, встретил грустный розовый заяц, развешивающий мокрую одежду на верёвке. Правда, при виде Пашки заяц тут же расцвёл в улыбке. Искренней и счастливой.

— Ну как ты, Ириска? — спросил Клюквин.

— Ничего. Но с двойником надо что-то делать.

И девочка рассказала про мамин звонок и выпотрошенную копилку.

Пашка кивнул:

— И в школе она набирает обороты. Собрала вокруг себя команду поддержки. Человек шесть, да ещё эта Вика. А на стрижке у неё теперь синие косички висят, маленькие такие, прикинь?

На Ириску жалко было смотреть. Ребята пошли в дом обдумывать борьбу с двойником.

— Только у меня ничего к чаю нет. И еды почти нет из-за этой мошенницы.

— Тогда айда ко мне. Предки пока на работе, мелкие в саду. Дома только Ленка и Маринка.

Пашкины сёстры учились в другой школе, но, конечно, тоже знали Ириску. Лене было десять, а Маринке восемь лет.

Когда ребята подходили к даче Клюквиных, приятный запах раздразнил аппетит.

— Привет, — поздоровалась Ириска с сёстрами и вручила младшей предусмотрительно захваченную с собой шоколадку.

Стол на кухне в доме Клюквиных был огромным. Ириска ни у кого в квартирах не видела таких больших обеденных столов. Правда, и никого другого с таким количеством детей в семье девочка не знала. Они вчетвером ели борщ с чёрным хлебом и зеленью, и Ириска изо всех сил сдерживала себя, чтобы есть неторопясь, аккуратно. Очень уж было вкусно, особенно после бутербродной диеты.

— Это самый вкусный борщ из всех, что я когда-либо пробовала! Ваша мама отлично готовит.

— Спасибо, — ответила Ленка, улыбавшаяся до ушей от удовольствия, — только это не мама. Это я варила!

— Ничего себе! А меня научишь?

— Конечно! — обрадовалась Лена. — Приходи завтра к нам. Родители уедут на целый день, и я буду всех кормить. А тебя назначу главным поварёнком. И сегодня приходи на ужин, мы с Маринкой запеканку будем готовить.

Ириска засмеялась:

— Хорошо. Завтра приду обязательно! А сегодня — пока не знаю.

С собой гостеприимные хозяева дали Ириске банку варенья, и Пашка пошёл провожать девочку.

— Паш, — спросила Ириска перед домом, — ты пойдёшь со мной разоблачать двойника?

— Пойду. На какое число назначим операцию?

— Либо на сегодня, либо на пятницу. Ведь завтра тебе целый день за мелкими смотреть.

— Тогда решай сама. Я помогу тебе, чем сумею.

Ириска помолчала и сказала не очень уверенно:

— Я хочу сегодня пойти в тот Мир. И остаться до завтра. Понимаешь, он исчезает. И я боюсь, что опять потеряю бабушку. Наверное, это неправильно? Ведь двойник за это время может наворотить дел.

— Я думаю, надо сделать так, как ты чувствуешь. Это же твоё волшебство, твой мир воспоминаний. И даже двойник твой. Может, он, то есть она исчезнет вместе с миром.

— И ещё я не хочу расставаться с тобой, — неожиданно для самой себя призналась Ириска.

Пашка погладил её по волосам.

— Я буду рядом, — сказал он нежно. — Давай, провожу тебя до дерева?

Они шли, держась за руки. Пашка попросил номер её телефона. Ириска продиктовала, но предупредила, что там нет связи, и он не дозвонится. Девочке было и грустно, и радостно. Она думала, что жизнь устроена странно: всё время приходится выбирать, что для тебя важнее. Остаться в детстве или вырасти? Быть рядом с родителями или с другом, который уже больше, чем друг? Признаться самой себе, что бабушки на самом деле давно нет, или продолжать упрямо верить в чудо? И ведь любой ответ может быть правильным... Надо сделать так, как ты чувствуешь, сказал Пашка. А если она чувствует сразу так много всего, что не может выбрать? Идти лучше, чем топтаться на месте, сказала бабушка. А если она заблудилась и не знает, куда идти? Ещё бабушка говорила, что не всё зависит только от наших желаний. Есть законы жизни, даже в том Мире есть свои правила, непонятные и неизменные. Раньше Ириска от такого клубка раздумий могла убежать, сжаться, забиться в угол. А теперь, рядом с Пашкой, не было страшно. Просто она очень устала от приключений, от вопросов.

Он как будто почувствовал её переживания.

— Скоро всё решится. В пятницу мы пойдём вместе и вышвырнем двойника из твоей жизни. Всё будет хорошо.

Ребята приблизились к ольхе.

— Ты что-нибудь видишь? — спросила Ириска.

Сияние в расщелине стало слабее, чем в первые дни, но не заметить его было нельзя.

Пашка отрицательно помотал головой.

— Может, я всё придумала?

— Хватит сомневаться, Ириска. Двойника-то я в школе видел. Иди, а я посмотрю, как это происходит.

Ириска прошла между стволами и исчезла. Клюквин раскрыл рот от удивления. Он обошёл вокруг дерева — Ириски нигде не было. Он волновался за эту девочку, с которой творились чудеса. Но это были её чудеса, и Пашке оставалось только ждать Ириску в нашем мире.

Подниматься в бабушкину квартиру было трудно. Лестница в подъезде покачивалась под ногами, видно было плохо. Ириска наступала на очередную ступеньку наощупь и опасалась провалиться в пустоту. Запахи тоже исчезли. Когда девочка добралась до двери, у неё не осталось уверенности, что увидит квартиру, а главное, бабушку. Набрав побольше воздуха в лёгкие, Ириска открыла дверь. Ура, внутри всё было так же! Разве что стали чуть бледнее цвета. И некоторые вещи исчезли, на их месте колыхались размытые пятна. Но бабушка была здесь, она встретила внучку приветливо, как всегда.

Пустота ползла из комнаты с окнами во двор, из стен, смежных с соседними квартирами, туман поднимался от пола и свисал с потолка. Но Мир всё ещё существовал.

— Это всё потому, что я мало бываю здесь? — спросила девочка.

— Нет, конечно, не из-за этого. Просто всё проходит. Волшебство редко держится долго, слишком оно эфемерно, воздушно. Этот Мир просто другой. Он умрёт, на его месте появится что-то иное.

— То есть я смогу ходить через дерево куда-нибудь ещё?

— Нет, я не об этом. Ведь Мир воспоминаний и фантазий не стоит в поле по ту сторону раздвоенной ольхи. В твоей жизни, Ириска, будет что-то новое, важное, интересное. Она будет полна. Держать все события, всех людей, все желания постоянно при себе ни к чему.

Бабушка улыбнулась и добавила:

— Ты и сама всё это уже поняла, так ведь?

— Да...

И Ириска призналась себе в том, что давно чувствовала и отрицала: любой мир живёт в движении, в изменении. И исчезновение, и даже смерть близких не может остановить это движение. Ведь всё, абсолютно всё вокруг является его частью.

Чёрная пустота, надвигающаяся незаметно, но неумолимо со всех сторон, оставила им с бабушкой на ночь одну комнату и кухню. И они сидели долго, разговаривали о прошлом и о будущем. В детстве бабушка никогда не разрешала Ириске ложиться так поздно.

— И всё равно мне кажется, что ты опять уходишь от меня слишком рано, бабушка.

— Ириска, милая, никому и никогда не покажется, что смерть, уход из мира наступает вовремя. Но если бы ты выбирала, ты не нашла бы никакого другого подходящего момента. Поэтому пусть всё считается происходящим в своё время.

Засыпая, девочка изо всех сил упрямо желала задержать Мир хоть на несколько дней. Но утром поняла, что ничего не изменилось: темнота, в которой не было ничего, подступала. Комнату заволокло туманом, приходилось передвигаться осторожно.