Если свекровь - ведьма

— И ты здесь?

— Как видишь! — сказала она. И проворчала: — Эти бестолочи не могут снять простое заледенение! Вот дуры!

Поскальзываясь и держась друг за дружку, они выбрались на сушу. Далия скинула мокрую меховую пелеринку, и тут же на ее плечах и на плечах ее мужа появилось по одеялу.

— Спасибо, что освободили нас, — сказал Дмитрий Васильевич теще.

Маргарита только кивнула.

Инспектор сразу пристал к ним с вопросами. Сначала подошел к Дмитрию Васильевичу:

— Значит, вашей супруги не было здесь, когда вас заколдовали?

— Я ее не видел, — сдержанно ответил тот.

Далия ответила нетерпеливо:

— Естественно, не видел, потому что меня тут не было.

— А вы что увидели, когда пришли? — спросил ее Бондин.

— Айсберг вместо мужа, — резко сказала Далия.

— В кустах, — добавил инспектор.

— Нет, — сказала Далия. — На дорожке. А потом она закинула лед туда, в чащу.

— Кто — она?

— Мелисса, — Далия нервно дернула плечами.

— Ну а вы? — спросил ее инспектор.

— Что — я? — сказала Далия, сердясь. — Я увидела заколдованного мужа и побежала к нему.

— И Мелисса Весловская заколдовала вас?

— Да.

— И когда все это произошло?

— Я не ношу часов, — высокомерно бросила Далия.

Ну да, ну да. Ведьмы часов не наблюдают.

— Около семи, — отозвался Дмитрий Васильевич, — нет, ближе к половине восьмого. А сейчас сколько времени?

Инспектор взглянул на часы:

— Десять минут десятого, — и спросил: — Мелисса была с вашим сыном Михаилом?

— Да, — кивнул Дмитрий Васильевич и сказал огорченно: — Они собирались улететь на ступе…

И куда можно на ступе полететь? Где же их теперь искать?

Дмитрий Васильевич рассказывал:

— Я прогуливался в роще и услышал шум на берегу. Пошел сюда, хотел их остановить, ведь это же безумие — убегать от инспекции, но едва подошел ближе, как меня стукнули заклятьем.

— Мелисса вас стукнула? — уточнил инспектор.

— Разумеется, кто же еще! — резко сказала Далия.

— Я не заметил точно, кто, — сказал Дмитрий Васильевич. — Но подозреваю, что Мелисса, увы.

Маргарита и Орхидея слушали, затаив дыхание, как и я.

Инспектор спросил:

— И вы, Далия Георгиевна, не смогли ей противостоять?

— Нет, она атаковала слишком неожиданно. — Далия закуталась плотнее в одеяло и сказала нетерпеливо: — Может, позволите нам вернуться в дом и переодеться?

— Разумеется, — сказал инспектор. — Извините, я как-то не подумал.

Он их так просто отпустит?

— Я провожу вас, — сказал Бондин.

Все трое направились к главному дому, я хотела увязаться за ними, но меня придержала за руку Маргарита Петровна, сказала тихо:

— Вика, вернись потом ко мне. Хочу кое о чем тебя спросить.

— Хорошо, — кивнула я и бегом пустилась догонять удаляющуюся по дорожке троицу.

Когда я поравнялась с ними, Бондин спрашивал:

— Беглецы упоминали о том, куда они направляются?

— Не припомню, — с сожалением ответил Дмитрий Васильевич.

— Может, какой-то намек был?

Дмитрий Васильевич отрицательно помотал головой. Потом сказал:

— Самое главное, что вы должны знать — Миша был там не по доброй воле, — и он поглядел на меня сочувственно.

— Да? И как вы это поняли? — спросил Бондин.

— Он вел себя ненормально, — сказал Дмитрий Васильевич. — Безотрывно смотрел на Мелиссу, поминутно признавался в любви, ну, вы понимаете…

— Еще как, — буркнул Бондин. И сказал уже громко: — Любовное зелье.

— Да, — кивнул Дмитрий Васильевич.

Значит, Миша и правда околдован! Значит, он не разлюбил меня и не бросил! И не влюблялся он заново в эту Крысу-Белобрысу!

— А вы, Далия Георгиевна, видели, что он околдован? — спросил Бондин. — Видели розовое облако над ним?

— Я не успела включить око, — ответила Далия. — Вероятно, он был околдован. Хотя, — она покосилась на меня, — почему бы ему не вспомнить старую, настоящую любовь? — Она сделала упор на слово «настоящую».

Да нет. Это она назло мне говорит. Миша не мог так поступить. Это я — его настоящая любовь! Я!

— Разумеется, Миша был околдован! — вскричал Дмитрий Васильевич. — Он же не дурак — сбегать от инспекции! И от невесты.

— Ты забыл, что такое страсть, — холодно возразила мужу Далия.

— Зато я знаю, что такое долг, — сухо отозвался он.

А рыжий вдруг спросил:

— Дмитрий Васильевич, а вы всегда так рано встаете?

— Да, обычно да, — немного растерянно ответил он.

— И идете прогуляться?

— Да, сначала пью кофе, потом гуляю.

— Понятно… А вы, Далия Георгиевна, тоже жаворонок?

— Когда как, — пожала плечами Далия.

Мы как раз подошли к стеклянной двери, ведущей в дом. Дмитрий Васильевич приостановился, и Далия поторопила его:

— Ну заходи уже, я совсем озябла.

— Кстати, а куда вы, Далия Георгиевна, шли в такую рань? — спросил Бондин.

— Встречать рассвет, — ответила Далия. — Позволю себе заметить, что ваши вопросы глупые и дурацкие и не имеют отношения к делу. Лучше бы вы занялись поисками беглецов.

— Займусь, — кивнул рыжий.

— А теперь пустите меня наконец в дом.

— Разумеется, — инспектор посторонился, Далия вошла через распахнутую дверь, которую услужливо придерживал ее муж.

Стеклянная дверь закрылась, супруги ушли в глубь дома, инспектор посмотрел на меня:

— Вы заходите?

— А вы? — Вдруг он пойдет их дальше расспрашивать, так я увяжусь за ним, если получится.

— Думаю, они больше ничего не скажут.

— Пожалуй, — согласилась я и развернулась, чтобы вернуться к Маргарите. Потом вдруг осознала, что до сих пор держу сломанное зеркальце в руках — а оно ведь, похоже, дорогое, — и сказала инспектору:

— Подождите секунду, я сейчас, — и забежала в дом.