Если у вас нету тети...

«Черт! Со мной всегда так: когда хочу произвести впечатление, несу черт-те что. Хотела успокоить подругу — смолола чушь», — разозлилась я на себя.

— Я уже сегодня чуть не умерла от обиды и стыда, — вяло ответила мне Алина.

— А вот я действительно чуть не умерла! — радостно воскликнула я.

Если бы кто-нибудь наблюдал за нами со стороны, подумал бы, что с моей головой не все в порядке. Ее чуть не убили, а она радуется. Где это видано? Но Алина, слава богу, правильно расценила мои слова.

— А ну рассказывай, что с тобой произошло?

Я ее интриговать не стала, кое-что приукрасила касательно сцены обезвреживания преступника, но это так, мелочи, в целом мой рассказ выглядел правдиво. Дослушав меня до конца, Алина радовалась как ребенок.

— Поймался-таки на крючок, поймался. Но как же этот гад затихарился, как затихарился. Если бы не ты, он бы так и сидел, и сидел, — от избытка чувств она постоянно повторялась. — Марина, я только никак не возьму в толк, он имеет какое-то отношение к Белозерску? К Белозерску, а?

— Алина, я сама теряюсь в догадках, — призналась я. — Куликова никак не переделаешь в Панова. Как ни крути — фамилии разные.

— И все-таки Настя узнала его по паспорту, по фамилии и месту рождения.

— Ну не знаю, — сдалась я. — Главное, что он сейчас за решеткой. Надеюсь, Воронков выколотит из него признание. А там, глядишь, сам обо всем нам расскажет.

— Расскажет, — в голосе Алины звучала уверенность. — Не забывай, он должен быть нам благодарен: мы ему преступника поймали. А если забудет — напомним.

Глава 29

Воронков объявился через неделю. С тортом и двумя букетами роз, для меня и Алины.

— Это в честь чего? Восьмое марта вроде бы прошло? — спросила Алина и кокетливо улыбнулась, догадываясь, что и цветы, и торт неспроста.

— А знаете ли вы, милые дамы, кого вы нам неделю назад в отделение доставили?

— Панова и Кулакова, — подыграла я капитану.

— Ну, Кулакова можно было бы и не упоминать. Его Алина Николаевна так запугала, что он теперь забыл, как сбегать в рабочее время в пивбар. А вот Панов… вы оказались правы: никакой он не Панов.

— Куликов, что ли? — округлила глаза Алина.

— Почему Куликов? Нет, не Куликов.

Скрипнула дверь, и на пороге материализовался Игорь Сундуков. Он подмигнул Воронкову и, глядя мне в глаза, невинно спросил:

— Я посижу здесь в стороночке? Можно? Да?

— Куда от тебя деться? — хмыкнула я. — Думаешь, мы не догадались, что ты и капитан заранее договорились здесь встретиться?

— О! Игорек, заходи, дорогой! — радостно воскликнул Воронков, не замечая в моих словах иронии. — Садись, тортика сейчас покушаем, если, конечно, нас дамы к чаю пригласят.

Алина вытянула из шкафа поднос с чашками. Несколько минут, и мой рабочий стол был сервирован к чаепитию.

Воронков, а вместе с ним и Сундуков, накинулись на кремовые розы, как школьники.

— Сергей Петрович, вы не забыли, зачем пришли? — не боясь показаться негостеприимной, я схватила его за руку, когда та тянулась за вторым куском. — Много сладкого есть вредно. Рассказывайте, кто такой Панов?

— Ах, Панов… — недовольно промямлил Воронков, продолжая взглядом поедать лакомый кусок. — Короче, вам привет и благодарность от фээсбэшников.

— Привет от кого? — не поняла Алина.

— Теперь господином Слоновым будет заниматься ФСБ. А это покруче будет, чем если бы им занимались люди из нашего ведомства.

— А Слонов — это вообще кто?

— Слонов и Панов — это одно лицо, — торжественно объявил Воронков. — Ясно?

— Пока не очень.

— Тогда слушайте. Пять дней назад к нам пришли люди из Федеральной службы безопасности. Они разыскивали человека, скрывающегося под именем Панова Игоря Владимировича. У них были сведения, что он работает в фирме под названием «Гарант». Сунулись туда, но такового на службе не оказалось, поскольку в тот момент он сидел в следственном изоляторе управления внутренних дел. Честно скажу, кроме покушения на вашу жизнь, Марина Владимировна, нам на него повесить было нечего. А тут раскрылось такое… — Воронков покачал головой и глубоко вздохнул. — Слышал о таких подонках, но чтобы сталкиваться… прежде не доводилось.

— Сергей Петрович, — Алина от нетерпения заерзала на стуле, — не томите, кто же этот Слонов-Панов?

— Офицер российской армии, участвовавший во второй чеченской кампании.

— И что? Разве это позорно — служить в горячих точках?

— Смотря как служить! Сергей Слонов окончил военное училище, три года отдавал долг Родине в Сибири, а потом был переведен в Чечню. Зарплаты у наших военных вроде неплохие, если сравнивать с зарплатой учительницы или участкового врача, но на нее квартиру в столице не купишь и на старость тоже не отложишь. А у парня были амбиции и стремление к красивой и сытой жизни. И не в горах, в военном городке, а в столице. Но в столицу нужно было еще попасть. Об академии мечтать ему не приходилось: в пору учебы в училище случилась неприятная история. Во время празднования дня рождения одного из однокурсников Слонова случилась пьяная драка, в результате которой погиб курсант. Сергей проходил свидетелем по этому делу. Доказать его причастность к драке так и не смогли, но в характеристике отметили: склонен к агрессии. После окончания училища по службе он продвигался вяло. То ли сам не хотел выпячиваться, то ли у начальства на его счет были сомнения. В Чечню он приехал старшим лейтенантом. Место, понятно, гиблое. Ходишь ежедневно как по минному полю и не знаешь, дойдешь или нет. Но в этом аду Слонов нашел для себя Клондайк. Он познакомился, скорей всего не случайно, с сочувствующими боевикам местными жителями и стал сдавать им своих солдат и офицеров, младших по чину. Всем известно, что для боевиков кража людей — статья доходная. Дело обстояло так: он подыскивал ребят из семей, которые могли потянуть немалый выкуп, и отправлял их в одиночку, якобы по делу, в штаб, при этом заранее предупреждая своих подельников о маршруте передвижения. Парня похищали, а через месяц родственники получали письмо, в котором требовали выкуп. Если выкуп приходил, то Слонову на анонимный счет в банке поступала определенная сумма, если нет — то похищенного убивали. Впрочем, его убивали и в случае выкупа — Слонову свидетели были не нужны, — как правило, пленника отпускали в минное поле, и он самоустранялся. Но при этом, как вы понимаете, договор был выполнен: деньги в обмен на солдата. Через год Сергей уже имел капитал, достаточный для покупки квартиры в Москве.

Понимая, что кровавый бизнес не может продолжаться бесконечно, Слонов решил уйти из армии. К тому же слишком частые похищения солдат стали настораживать вышестоящее начальство — ожидалось в скором времени служебное расследование. Но из армии просто так не уйдешь. Нельзя положить на стол заявление об уходе и сделать ручкой. Слонов это понимал, а потому решил устроить небольшой спектакль, без зрителей и с одним актером. Возвращаясь в одиночку из штаба, он инсценировал нападение на свою машину. Машина была насквозь изрешечена пулями, а сам Слонов получил ранение в плечо. Так он попал в госпиталь, где и написал рапорт о том, что по состоянию здоровья хотел бы уйти из армии. Вышестоящее начальство рапорт подписало — Слонов стал собираться домой.

До железнодорожной станции его и еще одного раненого лейтенанта, который ехал долечиваться на «большую землю», должен был довезти военный фургон, обслуживающий госпиталь. Слонов к машине шел сам: рана его к тому времени затянулась и не слишком беспокоила. А вот попутчика в кузов внесли на носилках. Парень выглядел сильно измученным и исхудавшим. Его тело покрывали сплошные бинты: бедняга попал на минное поле и сильно пострадал от осколочных ранений. Сопровождала лейтенанта молоденькая медсестра из госпиталя. В раненом парне Слонов узнал своего однополчанина, которого четыре месяца назад сдал чеченцам и за которого на счет в банке поступила энная сумма денег. «Все-таки выжил, везунчик?» — подумал раздосадованный Слонов. Он помог медсестре расположиться в кузове, а сам занял место рядом с водителем.

В Чечне есть много мест, где из-за бугра может раздаться пулеметная очередь, или ни с того ни с сего рванет мина под колесами автомобиля, или пуля снайпера угодит прямо в лоб или сердце. Но чтобы свой поднял руку на своего… нет, такое невозможно.

Водитель фургона не ожидал, что раненый офицер выхватит у него оружие и прикажет остановить машину. В упор Слонов стрелять не решился: все надо было обставить как нападение боевиков. Водитель погиб от пули, пробившей стекло. Девочка-медсестричка выпрыгнула из фургона и хотела убежать, но Слонов не дал ей уйти — пуля настигла и ее. Лейтенант получил выстрел в затылок, пуля вышла навылет, и от лица мало что осталось. Слонов выбросил свои документы и взял чужие. Запястье мертвого опоясывала тоненькая золотая цепочка с кулоном в виде слоника. «Слон» — именно так звали Сергея в школе, да и в училище тоже. Он не обижался, прозвище ему нравилось. Он даже иногда подписывался «Слон». Сергей сдернул кулон с убитого и положил в карман. Если из Слонова он превратится в Панова, кулон будет ему напоминать о первой половине его жизни. Забавная вещица, он прицепит ее на браслет часов и будет носить.