Если завтра случится

В общем, минутой позже я уже забираю себе контейнер с кусочками копчёной курицы и тарелку с нарезанными овощами. Помидоры черри, огурцы.

«Не чёрная икра, Зарецкая. Уж извини».

Дурак. Сейчас мне кажется, что ничего вкуснее я не ела.

Кашляю. Вытираю руки влажными салфетками. Запиваю апельсиновым соком не то обед, не то ужин. Убираю мусор в пакет и тянусь за спреем.

Пшик-пшик — и о чудо! Нос вскоре оказывается способен выполнять свою функцию. Хоть дышать могу.

Бесцельно рассматриваю опостылевшую комнату. На глаза попадается толстовка парня, висящая на спинке стула. И, естественно, я лезу за ней.

Первым делом инспектирую карманы. Всё, что нахожу, — пара чеков. Один из аптеки, второй из хозмага на какие-то провода и предохранители.

Аптека «Горздрав», Симачёвский проезд, 5.

Симачёвский проезд. У нас в Красоморске такого нет, но название кажется знакомым.

От нечего делать прохожусь по списку купленных товаров.

Спрей назальный. Спрей от боли в горле. Тра-та-та… Аскорбинка со вкусом манго — 7 шт.

Вот откуда этот запах. Её постоянно жуёт значит.

Любитель аскорбинки, блин.

Закатываю глаза. Интересно становится. Раскапываю среди лекарств упаковку с этими леденцами. Попробуем. Закидываю один в рот.

А губа не дура, между прочим! Оч вкусно. Гораздо лучше, чем те мятные, которые от боли в горле.

Так, ладно. Надо вернуть чеки и кофту на место. Сворачиваю бумажки, как было, но внезапно кое-что замечаю и решаю развернуть одну из них заново.

На обороте чека из аптеки мелким забористым шрифтом написано следующее:

«Позвони мне. Катя 8951436….» и так далее. Ещё и улыбочка-смайлик нарисована. Подмигивающий такой.

Хм.

Переворачиваю.

Так-с…

Оплата наличными и тд. О, вот! Фармацевт Родникова Е.

Е — Екатерина, да? То есть аптекарь дала ему свой номер, что ли?

Он попросил? Или она сама? Что за дурацкий подкат? В аптеке.

Фыркаю.

Аккуратно ступив левой ногой на пол, вешаю кофту на спинку стула.

«Позвони мне».

Такое впечатление, будто инициатива исходила от этой Кати. А что… Вполне возможно, что красивые у него не только глаза и губы, вот девчонка и повелась на внешность.

О чём я, Боже! Да какая разница?

Глупая. Знала бы, чем он занимается, желание знакомиться моментально отпало бы!

Беру термометр, чтобы измерить температуру и отвлечься от странных мыслей, да только вот ни фига не получается! Смотрю на толстовку и чётко сейчас понимаю одну вещь: мне срочно надо узнать, кто скрывается за балаклавой…

Глава 8

Данила

Есть две новости.

Первая — просто отличная. Мне удалось починить чёртов генератор. Теперь можно на какой-то период включать свет и пользоваться электроприборами.

Привет, цивилизация!

Что касается второй новости, она — весьма тревожная. Егор так и не появился. Уже несколько дней с миром нет никакой связи. Сеть не ловит даже на самой верхней ступеньке и это — по-настоящему дерьмово. Особенно, учитывая обстоятельства. Зарецкая ведь болеет…

Честно говоря, показания градусника меня всё ещё тревожат. Температура под действием таблеток хоть и опускается, но к вечеру обязательно поднимается. Когда термометр показал тридцать девять и семь, я прям труханул жёстко. У меня-то подобного никогда не было. Максимум, что помню, тридцать восемь с половиной. Мне тогда лет десять было. То ли грипп, то ли что… Закрыли в изоляторе.

— Теперь у нас есть свет? — восклицает Настя радостно.

Застаю девчонку в странной позе. Она сидит на кровати, вывернув правую ногу к себе. Рядом лежат старые, окровавленные бинты и пластырь.

— Что там у тебя? — замечаю, что её оголённая стопа заметно распухла.

— Не знаю. Болит.

Наверное, где-то мелкий осколок остался. Пропустил. Такое вполне возможно.

Оставляю пакет на столе, присаживаюсь рядом и отбираю фонарик, который она держит в левой руке.

— Ты… — дёргается, когда дотрагиваюсь. — Не надо, я сама.

Молча осматриваю повреждённую кожу стопы. Особенно внимательно в том месте, где есть выраженная краснота и припухлость. Под пяткой.

— Что там?

— Стекло, судя по всему.

— Я не увидела.

— Надо достать, — поднимаюсь с постели и отправляюсь в соседнюю комнату за аптечкой. Не особо хочется помогать после той её заявочки, но я напоминаю себе о том, что передо мной всего-навсего девчонка. Слабый пол и всё такое…

Возвращаюсь через минуту. Иду мыть руки, после чего достаю из аптечки то, что нам понадобится: пинцет, спиртовой раствор, ватные палочки, зелёнку, бинт.

— Ори, если что, — обрабатываю «инструмент» и фиксирую ногу девчонки так, чтобы мне было удобнее.

Подсвечиваю фонариком нужную область и приступаю. Не то, чтобы я возомнил себя хирургом… Просто опыт небольшой в этом деле имеется. Однажды, лазая по заброшке, я здорово поранил ногу о битое стекло. Потом вот такая же ситуация была. Один в один.

С задачей справляюсь не сразу. Приходится Зарецкой немного потерпеть до того момента, как мне удаётся подцепить мелкий осколок, засевший глубоко под кожей.

— Вот он, падла! — объявляю почти торжественно. — Щас, погоди, давай зелёнкой рану обработаем. Она любую шнягу залечивает, — опускаю ватную палочку в горлышко бутылёчка.

Я с этой чудо-жидкостью на ты. Главное правило: не уделаться как свинота. У нас в детдоме зелёнка была просто маст хэвчиком. Каждый божий день кто-то Шреком ходил.

— Готово, — озвучиваю, совершив бесхитростные манипуляции. — Мажем.

Наклоняюсь ближе. Осторожно прижигаю рану зелёнкой.

Надо сказать, что девчонка не шипит, не ойкает и не плачет, хотя приятного во всей этой процедуре мало. Никак не реагирует. Просто терпит и ждёт, когда я закончу. Разве что напряжённое тело говорит о том, что ей всё-таки больно.