Если завтра случится
Шрифт:
Супер. Такой себе набор «приятностей», да? Зато отличный способ отвлечься. От того убийственного звездеца, что творился в душе тогда…
Пацанов с пакетом гостинцев пустили ко мне только через пару дней. Ненадолго и, по ходу, за бабло, но я чертовски был рад их видеть! Угрюмого Динамита, пребывающего в состоянии вечного бодуна. Обеспокоенного моим состоянием Калаша. По-идиотски улыбающегося Черепанова. Активно подбадривающего меня Паровоза и хмурого Дымницкого, сокрушающегося на тему того, что должен был оказаться в переулке раньше.
Нет. Ничего он мне не должен был.
Спасибо, что вообще
Наверное, глядя на компанию этих ребят, на их встревоженные лица, я вдруг осознал, что не так уж одинок, как думал. Да. У меня нет родителей, семьи, любимой женщины, но у меня есть кое-что очень ценное. Мои друзья. Настоящие и преданные. Готовые подставить плечо, защитить и поддержать в трудный момент.
Пожалуй, уже за это мне стоило благодарить Всевышнего.
***
Как бы то ни было, депрессия не обошла меня стороной. Пока сутками валялся на больничной койке, естественно, продолжал без конца думать о своей Насте.
Зачем-то прокручивал в уме самые яркие воспоминания, связанные с ней. Часы, проведённые в моей постели. Совместную готовку. Картинки из нашего детства. Первую встречу у пруда, например.
— Как здорово! — пищит девчачий голос над ухом.
Дёргаюсь от неожиданности. Едва не падаю с камня, на котором сижу.
— Глупая, что ли? — разворачиваюсь к ней.
— Привет, я Настя! — улыбается во весь рот. Широко так, доброжелательно.
Как никто прежде.
— А научи меня кидать камушки вот так же. Я не умею! — шелестит, подсаживаясь ко мне без спроса. — Есть какая-то техника? Давай скорее озвучивай, я готова слушать! И пробовать! — тараторит, как заведённая. — А почему у тебя такие дырки в джинсах? — лезет пальцами, чтобы дёрнуть за распустившиеся нитки. — Вентиляция? Чтобы жарко не было?
Её шутки меня жутко смущают. Как и прикосновения.
— Так модно вообще-то.
Кажется, ответил насупившись.
— Модно? — пучеглазится девчонка.
— А сама-то? — переворачиваю кепку козырьком назад и окидываю внимательным взглядом её наряд. — Сбежала из церковно-приходской школы?
— Почему это? — улыбка сползает с её симпатичного личика.
— Выглядишь как мать Тереза.
— Чего-чего?
— Как монашка.
— Я знаю, кто такая мать Тереза! И я на неё совсем не похожа! — вздёргивает подбородок вверх.
— А по-моему, очень даже похожа. Мне кажется, в молодости она была вот прямо как ты. И что за дурацкая коса? — дёргаю её за кончик.
— Рыбий хвост называется.
— Рыбий хвост? — изображаю приступ подкатывающей тошноты. — Фу. Жуть.
— И ничего не жуть! — вскочив с горячего камня, возмущается Настя.
— Жуть, да ещё какая!
— Знаешь, что? А ты… а у тебя… — опускает негодующий взгляд вниз, — кеды вон какие грязные!
— Правильно, я же в них по земле хожу, куриная твоя голова! — стучу кулаком ей по лбу.
— Из какой пещеры тебя выпустили? Нельзя дотрагиваться до чужого человека!
— Ты первая докопалась до моих джинс.
Девчонка краснеет.
— Джинсов.
— Чё?
— Не «чё», а «что». Правильно говорить «джинсов», — умничает язвительно.
— Зануда, — спрыгиваю с камня.
— А ты безграмотный.
— Душнила.
— Голодранец неотёсанный!
Так-то.
Интересно, помнит ли она это?
Наше первое знакомство не задалось, однако подружиться потом всё-таки получилось. После того, как я спас её от ротвейлера, сорвавшегося с цепи.
Ох и покусал он меня тогда… Но неважно. Куда важнее было слышать слова благодарности от белокурой принцессы, искренне восхищавшейся моей смелостью.
Герой блин.
Когда говорил Дымницкому о том, что влюблён в Неё с детства, не лгал.
Мы с Настей проводили много времени тем летом. Я учил её строить шалаш, играть в баскетбол, кататься на велике, запускать в небо воздушного змея… Помогал избавиться от хитрожопой няньки, решившей замутить с её папашей.
Много чего было, и в какой-то момент я вдруг осознал, что испытываю к девчонке нечто такое, что не могу объяснить. Нечто… совершенно особенное. То, отчего скручивает желудок и замирает сердце.
Мне нравилось смотреть на то, как переливаются в лучах солнца её пшеничные локоны.
Мне нравилось слышать её заливистый смех и мягкий голос.
Нравилось видеть удивление и восторг в широко распахнутых глазах, обрамлённых густыми ресницами.
А ещё… очень сильно хотелось взять её за руку. И поцеловать, коснувшись губами золотистой кожи.
Кто знает. Может, не реши я участвовать в авантюре брата, у нас бы вышло что-то… нормальное.
Смысл теперь гадать. Сейчас, какие бы версии произошедшего я не строил, факт остался фактом. Настя предпочла другого и так и не вышла на связь, что лишь являлось подтверждением того, что я перестал быть ей нужен.
***
Проходят дни, недели, месяцы, и постепенно я принимаю её выбор.
Смирился?
В душе точно нет.