Есть ли жизнь после отбора?

Блик ожидаемо был неощутим. Точнее, воздух внутри него был чуть прохладнее, чем в остальной пещере. Но в целом, что бы это ни было, состояло оно из света и…

И такой мучительно знакомой ядовитой магии.

– Я ведь уже знакома с тобой, – потрясенно выдохнула я. – Уже знакома.

И одним жестом – жестом, виденным не раз и не два, – переманила блик к себе на ладонь.

«Так вот ты какая, окраинная сталь», – пронеслось у меня в голове.

Я ощущала дымку в руках и чувствовала, что именно ее не хватает для создания идеального сплава.

А еще я теперь точно знала, что произошло в моем далеком детстве. Какое такое происшествие сделало мои волосы белее снега.

«Но как? Как именно нас меняют эти блики? И почему тогда все не стали окраинными магами? И можно ли называть нас окраинными, если мы едва ли не в центре страны?» – десятки вопросов мешались у меня в голове. И кто ответит на них – неизвестно.

– Лунный дождь. – Кристоф положил мне руку на плечо.

И я, вскинув голову, зачарованно улыбнулась: кристаллы пели, а между ними носились развеселые блики. И да, сейчас они были похожи на бабочек.

«А что, если кристаллы оживают лишь при лунном свете? – задалась я вопросом. – И эти бабочки и есть их жизнь? Тогда нельзя ловить их силой».

Вытянув ленту из косы, я протянула ее Кристофу:

– Создай глубокий кувшин с откидывающейся крышечкой.

– Неожиданно, – оторопел он, но уже через пару секунд я получила необходимое.

Плавно опустившись на колени, я поставила перед собой кувшин. Как мы можем общаться с другими? Наверное, только с помощью воображения. Пегасы, к примеру, общались со мной мысленно. Раньше.

Полностью сняв свои ментальные щиты, я представляла Окраины, тварей мертвых миров, ледяную окраинную сталь – я прокручивала все это в голове снова и снова. Как и то, что я не могу быть уверена, но чувствую, что именно этих лунных бабочек мне и не хватает для создания оружия.

– Они летят к нам?

Около десятка бабочек залетели в мой кувшин, погудели там и вылетели. Потом вновь залетели и вновь вылетели. А я не спешила закрывать горлышко крышки. Мне казалось, что это важно. Что я могу наловить их, а могу пригласить.

Устав, я подняла свои щиты и села поудобнее. Даже если я не права, я всегда могу вернуться сюда.

– Мина!

Одна из бабочек с разгону влепилась в мой незавершенный клинок. Клинок, который не смог завершить мастер Дейтор, после столкновения с бабочкой ощущался полноценным. Но и сама лунная бабочка не пострадала. Значит, они не должны умирать ради того, чтобы мы могли уничтожать тварей?

Я почувствовала облегчение. Мне бы не хотелось убивать ради создания ледяной стали. Но вместе с тем моя первоначальная идея полупровалилась. Бликующие лунные бабочки важны, но вместе с тем они не являются частью сплава.

– Они все-таки решили отправиться с тобой, – рассмеялся Кристоф, – никогда не слышал о таком. Но… В свете идеи о том, что они живые, ты считаешь, разумно выносить их из пещеры?

– Они часть наших клинков, – выдохнула я. – И мне нужна клятва от тебя.

Кристоф опешил:

– Клятва?

– Я абсолютно доверяю тебе, – уверенно сказала я. – Но в детстве я дала отцу клятву, что если узнаю рецепт окраинной стали, хотя бы самый крошечный его кусочек, то никому не расскажу. А если расскажу, то тоже возьму клятву молчать.

Подняв руку, я показала Кристофу проявившийся знак:

– Иначе смерть.

– Интересный у тебя отец, – потрясенно выдавил бывший Правитель и в спешке выбрал настолько кровавую и жесткую клятву, что я даже опешила:

– Так-то зачем?

– На всякий случай. – Кристоф, опустившись рядом со мной, рассматривал мою ладонь. – На всякий случай.

Больше к нам никто не подлетал. И мы, привалившись друг к другу, просто сидели на теплом камне и любовались невероятным танцем.

– Вообще, у меня с собой корзинка с вином и фруктами, – задумчиво произнес Кристоф. – Я не знал… Ничего не знал о связи Окраин с Бликующей Пещерой. Хотел поговорить.

– О чем? – Я бездумно опустила голову на его плечо.

Бабочки, выбравшие кувшин, изменили его – теперь он был прозрачен, пузат и с куда более широкой горловиной. Один в один как тот, что стал жертвой детского любопытства.

Вот только в том сосуде были совсем не бабочки, а белоснежная пыльца. Пыльца, которую мастер Дейтор призывал к себе выверенным движением ладони. Тем самым, которым я переманила к себе в руки блик.

– О разном. – Он повернулся, чуть сдвинулся, и я соскользнула к нему в руки.

Теперь он сидел ровно, а вот я полулежала у него на коленях.

Глупое, глупое сердце пустилось вскачь. Я смотрела на его сосредоточенное, серьезное лицо и никак не могла отвести взгляд. Отсветы мягко скользили по его коже, обрисовывали каждую деталь, и… У меня просто не оставалось сил, чтобы отстраниться, чтобы принять благопристойную позу и продолжить диалог так, будто ничего не случилось.

– Нас многое разделило, – Кристоф немного наклонился, и моих губ коснулось его теплое дыхание, – но я хочу, чтобы ты знала: моей женой станешь либо ты, либо никто.

– Кристоф!

– Это не шантаж, – он не позволил мне вырваться, – это просто факт. Ты невероятна, ты перевернула мою жизнь с ног на голову до того, как это сделали заговорщики. В тебе столько жизни, столько яркого цвета, столько преданности, что я эгоистично хочу присвоить себе все это. Вместе с тобой.

Он наклонился еще ниже и практически уперся своим лбом в мой:

– Я знаю, что ты никогда не оставишь баронство. Но здесь традиции играют за нас: у супруги Правителя нет никаких обязанностей перед страной.

Прикрыв глаза, я пыталась справиться с сумбуром в голове. Кристоф… Он… Мы можем быть вместе? Полноценно?

– Я не сказал главного. – Кристоф отстранился и как-то странно, неловко потянулся.

А через мгновение меня пронзило паникой: его вены стремительно наливались сапфировым светом.

– Спроси, чьими руками была создана туфелька на акронитовом камне? – Кристоф грустно улыбнулся. – Подвеска, которую ты надела лишь раз.

– Чьими руками была создана туфелька на акронитовом камне, – повторила я без вопросительной интонации.