Есть ли жизнь после отбора?

Тина фыркнула:

– Я маменьку натравлю на тех, кто попытается отказать Райзе в исцелении, это раз. И два, сейчас как раз студенты отрабатывают свои часы в доме исцеления. Мне нужен не мастер-целитель, а разделяющий магию артефакт, воспользоваться которым может любой начитанный маг, начиная с третьего года обучения.

– Я многое пропустила, да? – вопросила я в итоге, видя, что друзья поубивать друг друга готовы.

– Вовсе нет,- слаженно ответили они.

– Кто-то медовые коврижки Делии таскает,- вздернула нос Тина.

– Пока кто-то другой устраивает свою личную жизнь с прославленным воином, я пытаюсь понять, кто желает смерти нашей Мине,- отбрил Марон. – И Делия мне в этом помогает.

Мне, признаться, захотелось уйти. Потому как тот, кто лезет разнимать драчунов, отхватывает от обоих. А у ребят явно накопилось друг к другу претензий.

– Хватит! – я все же решила вмешаться. – Мы прошли пять академических кругов для того, чтобы разругаться на свободе?

– Разумеется, нет,- улыбнулась Тина. – Хотя я бы все же переодела Марона в женское платье. Чтобы, если что, он мог пройти с тобой туда, куда можно только девушкам.

– Если понадобиться для дела – переоденусь,- коротко ответил Марон. – На этом все? Мне нужно подготовиться. Я буду претендовать на место в твоем отряде, Мина.

И я коротко кивнула:

– Хорошо. Покажи себя с сильнейшей стороны. Тина? Ты идешь?

Подруга бросила на Марона долгий, изучающий взгляд, после чего кивнула:

– Иду.

И, уже за воротами, она коротко спросила:

– У баронства все плохо с деньгами?

– Как сказать,- я пожала плечами,- денег много, но до моих тридцати мы их не увидим. А что?

– Надо кое-чем укомплектовать дом исцеления.

– Не забывай про деньги за отбор,- напомнила я. – Единственное, покупать надо не в столице, а прыгнуть телепортом к мастерам. Насколько я помню, медартефакты делают в Кар-Торине?

– И Риатране,- кивнула Тина. – И дешевле будет раза в три. Нам нужен разделяющий магию артефакт, зеркала истинной сути и туман проклятий.

– Принято,- улыбнулась я,- зайдем в чайную?

– А давай,- кивнула Тина. – Я сегодня свободна.

Толкнув дверь, я тут же пожалела о своем спонтанном решении – Тарлиона притащила свой выводок на еженедельный чай. Помню, за то время, что я еще жила с ними, меня позвали целый один раз. И то в итоге все переругались и никуда не пошли.

– Даже не вздумай уйти,- цокнула Тина и ухватила меня под локоть.

– Да ни за что,- фыркнула я.

И, бросив короткий взгляд на Тарлиону, замерла, пронзенная ошеломительным воспоминанием! Кристоф, только прибыв на Окраины, говорил, что в барону набивался некий Доваре. Причем делал он это через представителя, потому как не смог попасть во дворец.

Но на рисунке он опознал совсем другого человека! Тоже островитянин, но с совершенной иной фамилией.

– Чайник жасминового чая,- бросила я,- и набор пирожных номер семь.

– Какой именно чайник?

Я же, витая в своих мыслях, сердито бросила:

– Обычный, поменьше чем побольше.

Тина прыснула со смеху:

– Средний, пожалуйста.

– Пройдите за столик. Желаете активировать шумовую завесу?

– Да,- я расплатилась и, сев за стол, коротко выдохнула,- почему я не могу помнить все?!

– Что случилось? – Тина влила каплю силы в выданную нам статуэтку и мы словно оказались в воздушном пузыре.

Правда я добавила и от себя пару плетений.

– Кристоф опознал человека с рисунков Корделии,- негромко сказала я. – Некто Алтерис Ромарис Толваре. Он пытался стать опекуном Тарлионы. Но до этого Кристоф говорил, что получал прошения от некоего Доваре, тоже островитянина. И прошение было передано через третьи руки, ибо островитянин не смог пройти во дворец. А Тарлиона говорит, что не помнит имени того, кто брал ее в столицу и соблазнял особняком.

– У тебя рисунки с собой? – прямо спросила Тина,- давай сюда. И да, ты очень мало мне последнее время рассказываешь. Нет, я знаю, что это и моя вина – много работаю. Но, думаю, нам надо заново проговорить все известное и записать. Прям по пунктам.

Вытащив из Безвременья бумаги, я отдала их подруге, а та, ничуть не смутившись, встала и подошла к Тарлионе. Задержавшись у их столика на пару минут, Тина, крайне задумчивая, вернулась ко мне:

– Тарлиона его не опознала, но… Ее приемная дочурка как-то странно отреагировала на рисунок. Или мне показалось? Она так шустро схватилась за чашку, что чай выплеснулся. Хотя, сама понимаешь, она может быть по жизни криворукая.

– Нет,- я покачала головой,- она не криворукая. Тарлиона жизни не даст, если не изучишь этикет, в том числе и застольный.

– Ну, они свалили все на меня – мол, напугала ребенка. Ха! Видела я этого «ребенка» на рынке – любой торговке фору даст. Ходила, ткани выбирала.

– Ну да, появились монеты и сразу ткани выбирать,- вздохнула я.

К нашему столику подошел официант и, пройдя сквозь все преграды, расставил наш заказ. Крохотные пирожные, на один укус, так и таяли во рту!

– О, уходят,- Тина проследила взглядом за Тарлионой и ее семейством,- чай не допит, пирожные не доедены. Подозрительно.

– Жаль, я не могу связаться с Гамильтоном и попросить его проследить за ними,- вздохнула я.

– А я на что? – поразилась Тина.

– Ни за что,- я отшатнулась,- ни за что я не отправлю тебя за кем-либо следить.

Подруга надулась:

– Знаешь, я сильно изменилась с третьего курса. Я больше не настолько бездарна в скрытном подползновении к объекту.

– Даже обсуждать не хочу. Или, если ты настаиваешь, я могу открыть целительскую практику.

Подруга изменилась в лице:

– И слышать ничего не хочу. Кстати, если ты вдруг думаешь, что я не увидела твою очередную царапину, то знай – я все вижу. Допьем чай, вернемся в твой дом и я займусь делом. Ты, надеюсь, не потеряла шкатулку с зельями?

– Нет,- я потерла кончик носа,- не потеряла. Почему нам в академии не дают основ сыскного дела?! Я просто-напросто теряюсь и не знаю, за что хвататься в первую очередь!

– За вилку,- фыркнула Тина и, подхватив оную, ловко подцепила пирожное. – Сначала десерт, потом травма, потом выпишем все, что нам известно. И, быть может, если информация будет разложена по полочкам, то что-то прояснится. Или напротив, мы заметим, что не знаем чего-то важного.

– Ты говоришь до отвращения разумные вещи,- вздохнула я и тоже подцепила пирожное,- а чай хорош.