Этика свободы

Поучительно было бы поинтересоваться, почему государство, в отличие от бандита, всегда неизменно окружает себя идеологий легитимности, почему оно должно оправдывать всю ложь, показанную Спунером. Причина в том, что бандит не является видимым, постоянным, легальным или легитимным членом общества (оставляя в стороне членов банды с высоким статусом). Он всегда в бегах от своих жертв и от государства. Но государство, в отличие от банды грабителей, не считается криминальной организацией. Наоборот, его слуги всегда удерживали позиции высочайшего статуса в обществе. Это статус, который позволяет государству сосать кровь из своих жертв, в то же время убеждая большинство их поддерживать себя, или, по крайне мере, подчиняя их этому эксплуататорскому процессу. Фактически, это и есть основная функция идеологов и союзников государства – объяснить народу, что император на самом деле отлично одет. Вкратце идеологи должны объяснить, что в то время как воровство одного или более людей плохо и преступно, если государство вовлечено в подобные акты, это не воровство, а законный и даже священный акт, называемый «налогообложение». Идеологи должны объяснить, что убийство одним или более людьми плохо и должно быть наказано, но если государство убивает, то это не убийство, а возвышенный акт, называемый «война» или «подавление внутренней подрывной деятельности». Они должны объяснить, что похищение и рабство – это плохо и должно быть объявлено вне закона, если совершено отдельно взятыми индивидами или группами, а если государство совершает подобные акты, то это не похищение и рабство, а «повинность» - необходимый акт для всеобщего блага и даже моральный долг. Функция государственных идеологов – соткать фальшивый набор императорской одежды, убедить народ в грандиозном двойном стандарте: когда государство совершает ужаснейшее преступление, оно на самом деле этого не делает, оно делает что-то, что необходимо, честно, очень важно и даже – в прошлом – было велено Богом. Успех государственных идеологов былых времен является, наверное, самой большой загадкой в истории человечества.

Идеология всегда была жизненно необходима для существования государства, о чем свидетельствует систематическое использование идеологии в древних восточных империях. Специфическое содержание идеологии, конечно, изменилось с течением времени в соответствии с изменяющимися условиями и культурами. В восточных деспотиях император часто поддерживался церковью, и обожествлялся. В наше же светское время, аргументом служит «народное благоденствие» и «всеобщее благосостояние». Но целью всегда было одно и тоже: убедить народ в том, что то, что государство делает, не является, как кто-нибудь может подумать, преступлением гигантского масштаба, а есть что-то необходимое и важное, что должно поддерживаться и чему следует подчиняться.

Причина, по которой идеология столь важна государству – это то, что государство всегда, по сути, базируется на поддержке большинства. Эта поддержка необходима, будь государство «демократией», диктатурой или абсолютной монархией. Поддержка основывается на готовности большинства (повторимся, не каждого индивида) уживаться с системой: платить налоги, идти без жалоб на государственные войны, подчиняться государственным правилам и декретам. Такая поддержка может и не быть активным энтузиазмом, чтобы быть эффективной - она бывает и пассивной. Но поддержка должна быть. Если бы основная масса людей была бы действительно убеждена в незаконности государства, была бы убеждена в том, что государство - не более и не менее чем просто огромная бандитская группировка, тогда бы государство в скором времени рухнуло, имея не больше прав на существование, чем любая другая мафиозная организация.

Следовательно, вот в чем необходимость найма государством идеологов, и вот в чем необходимость государственного союза с придворными интеллектуалами которые бы придумывали оправдания для государственного правления.

Первый теоретик нового времени, который увидел, что все государства базируются на мнении большинства, был либертарианский писатель 16 столетия, француз Этьен де ля Ботье. В своем труде “Discours Volunta y Servitude” де ля Ботье отметил, что государство-тиран всегда является меньшинством населения, и по этой причине его продолжающееся деспотическое правление должно в глазах эксплуатируемого большинства базироваться на его легитимности, на том, что в последствии будет названо «созданием предложения». Две сотни лет спустя, Дэвид Хамтоу, далекий от либертарианских взглядов, изложил похожие соображения. Контраргумент о том, что меньшинство может перманентно заставлять подчиняться враждебное ему большинство, используя современное оружие, игнорирует тот факт, что эти средства могут удерживаться большинством и что вооруженные силы меньшинства могут переметнуться в ряды противников. Следовательно, постоянная необходимость в убедительной идеологии всегда создавала для государства потребность привлечения на свою сторону интеллектуалов и лидеров мнений. В былые времена интеллектуалами неизменно были священники, и, следовательно, как мы отметили, имело место союз между церковью и государством, троном и алтарем. В наши дни «научные» и «свободные от ценностных суждений» экономисты и «адепты национальной безопасности», выделяясь из других, выполняют идентичную идеологическую функцию в пользу государственной власти.

Особенно важно в современном мире то, что государство отобрало у официальной церкви осуществление контроля за образованием и формированием таким образом умов подданных. Вдобавок к влиянию на университеты посредством всевозможных финансовых субсидий и напрямую через государственные университеты, государство контролирует образование на более низких уровнях через общеобразовательные учреждения, через требования лицензий для частных школ и через обязательное посещение. Добавьте к этому фактически полный контроль над радио и телевидением посредством прямого государственного права собственности, как в большинстве стран, или как в США – посредством национализации воздушного пространства и права федеральной комиссии лицензировать станции для использования тех или иных частот и каналов.

Таким образом, государство по своей природе должно нарушать общепринятые моральные нормы, которых большинство людей строго придерживаются. Это большинство согласно с несправедливостью и преступностью убийства и воровства. Обычаи, правила и законы всех обществ осуждают эти действия. Тогда государство всегда находится в уязвимой позиции, несмотря на кажущуюся многолетнюю мощь. Что весьма нужно сделать – так это просветить народ о сущности государства, чтобы люди увидели, что государство обычно нарушает общепринятые нормы о воровстве и убийстве, что государство - очевидный нарушитель общепринятых моральных и уголовных норм.

Мы четко увидели, зачем государству интеллектуалы, но почему интеллектуалам нужно государство? Просто потому, потому, что интеллектуалы, чьи услуги не всегда востребованы потребителями, могут найти более безопасный «рынок» для своих способностей в лице государства. Государство может обеспечить их властью, статусом и богатством, которое они обычно не могут добыть при добровольном обмене. Веками многие (хотя, конечно, не все) интеллектуалы стремились к власти, реализацию идеала Платона – «короля-философа». Возьмем, например, яростный протест известного ученого-марксиста, профессора Нидэма, против критики Карлом Виттфогелем союза государства и интеллектуалов в восточных деспотиях: «Цивилизация, которую профессор Виттфогель так яростно атакует, была одной из тех, которые превращали поэтов и ученых в официальных деятелей». Нидэм добавляет, что «удачливые [китайские] императоры обслуживались во все времена большим штатом глубоко гуманных и некорыстных ученых» . Вероятно, для профессора Нидэма этого достаточно, чтобы оправдать ужасный деспотизм древнего Востока.

Но нам не нужно отходить так далеко, на восток, или даже так далеко, как объявленная в 19 веке цель профессоров Берлинского университета сформировать из себя «интеллектуальную охрану Дома Гогенцоллернов». В современной Америке у нас есть выдающийся политолог, профессор Ричард Ньюштадт, приветствующий президента как «единственного символа нации». Есть также адепт национальной безопасности Таунсенд Хупс, который пишет, что «в нашей системе люди должны смотреть только на президента чтобы определить наши внешнеполитические проблемы и национальные программы, а также жертвы, требуемые для ее эффективного проведения». И в ответ у нас есть Ричард Никсон, который накануне своих выборов в президенты так и определил свою роль: «он [президент], должен ясно выражать национальные идеи, определять цели страны и исполнять ее волю». Никсоновская концепция роли президента поразительно похожа цитату из книги Эрнста Хубера, написанной в Германии в 1930 годы «Конституционный закон Великого немецкого Рейха». Хубер написал, что глава государства «устанавливает великие цели, которые должны быть достигнуты, и составляет планы по применению всех сил нации для достижения общих целей…. Он дает национальной жизни ее настоящую цель и ценность» .

Таким образом, государство – принудительная криминальная организация, которая существует за счет крупномасштабной регулируемой системы налогообложения-воровства, и которая справляется с этим за счет достижения поддержки большинства (опять-таки, не всех и каждого) посредством союза с группой интеллектуалов - лидеров мнений которых награждает долей силы и богатства. Но есть и другой важный аспект государства, который нужно учесть. Существует утверждение в пользу государства, который сейчас становится все более очевиден: так называемое имплицитное утверждение, что государственный аппарат реально и по праву владеет территорией, на которой провозглашает юрисдикцию. Государство, говоря короче, присваивает себе монополию на власть окончательного принятия решений на данной территории – большей или меньшей - зависит от исторических условий, и монополию на то, как будет возможно защититься от других государств. Если государство законно владеет территорией, тогда оно вправе устанавливать правила для всех, кто претендует на то, чтобы жить на этой территории. Государство может законно захватить или контролировать частную собственность, так как владеет землей на которой она расположена. Когда государство разрешает подданным покидать территорию, оно действует также как любой другой собственник, устанавливает правила для тех, кто проживает на его собственности они. (Это кажется все, что приводится в оправдание грубого лозунга «Америка, люби ее или покидай ее!», так же как и ненормального внимания, обычно уделяемого праву эмигрировать из страны .) Попросту говоря, эта теория делает государство, как короля в средневековье, феодальным владельцем, который, по крайней мере, теоретически владеет всей землей в своем владении. Проблема в том, что новые бесхозные ресурсы – будь то нетронутые земли или озера – неизменно провозглашаются собственностью государства (его «общественным владением») как выражение этой скрытой теории.

Но нашей теории поселения выделенной выше, хватает, чтобы уничтожить все претензии государственного аппарата. По какому праву члены государственной мафии провозглашают собственность над всей территорией этого государства? Довольно плохо, что они захватили контроль над окончательным принятием решений в этой области; какой критерий в принципе может давать им право владения этой территории?

Государство также может быть определено как организация, которая обладает одной или обеими (практически всегда обеими) из следующих характеристик:

– оно приобретает свой доход посредством физического принуждения (налогообложения)

– оно достигает принудительной монополии на силу и окончательное принятие решений на данной территории.

Обе эти непременных условия деятельности государства в обязательном порядке создают криминальную агрессию и воровство заслуженных прав на частную собственность и ее субъекты (включая владение). Первые основывают и учреждают крупномасштабное воровство, в то время как вторые запрещают свободное соревнование органов защиты и органов, ответственных за принятие решений наравне с запретом на данной территории добровольной покупки и продажи судебных и адвокатских услуг. Следовательно, справедлива живая критика государства либеральным теоретиком Альбертом Джеем Ноком: «Государство провозглашает и практикует монополию преступления» на данной территории. «Оно запрещает частное убийство, но само организует убийство колоссального масштаба. Оно наказывает частное воровство, но само бессовестно прибирает к рукам все, что хочет, будь то собственность гражданина или пришельца».