Это Америка

Прием начался с коктейлей в двух огромных смежных залах, богато украшенных цветами. У стен стояли красиво убранные столы с массой холодных и горячих закусок. Бармены разливали напитки всех видов. Нарядная толпа прохаживалась от стола к столу с бокалами в руках.

Когда в сопровождении Лили и Алеши появился Илизаров, все взоры устремились на него. Френкель то и дело подводил к нему разных гостей и рекомендовал:

— Конгрессмен такой-то… Профессор такой-то… Кинозвезда такая-то…

Они с почтением произносили приветливые слова, Лиля с Алешей переводили.

Для Илизарова весь этот мир был новым. Когда они отходили, он спрашивал:

— Кто это был?.. А этот кто?.. Ну хорошо, хорошо — принимают меня с почетом.

Приглашенный фотограф вертелся возле него, многие хотели сфотографироваться с русским профессором. В паузах Илизаров просил Лилю:

— Принеси-ка мне чего-нибудь вкусненького со стола. Не приучен я ходить и набирать на тарелку, как эти американцы. — Но с удовольствием хвалил закуски: — Хорошо угощают. Богатая она, ваша Америка, у нас такого изобилия нет. А все-таки вы зря уехали. Поторопились…

Обед в Большом зале был роскошно сервирован на круглых столах по десять человек за каждым. Френкель заботливо усадил Илизарова и пригласил Лилю с Алешей за свой стол.

— За профессора Илизарова, великого ортопеда, — провозгласил он первый тост в микрофон, все поднялись с мест и зааплодировали.

Лиля перевела, профессор довольно улыбался. То и дело подходили люди с бокалами в руках, чокались с ним, говорили комплименты. Под конец приема Френкель вдруг объявил:

— Прошу всех приветствовать нашу новую сотрудницу доктора Лилю Берг и ее мужа Алексея Гинзбурга. Лиля будет директором новой русской программы госпиталя.

Все снова зааплодировали. Лиля не ожидала этого, не поняла, что значит «директор», покраснела, но встала и заулыбалась. Аплодисменты такой солидной аудитории были, конечно, отражением славы Илизарова.

Когда она села, Алеша шепнул:

— Видишь, это все возвращается тебе за то, что много лет назад ты сделала для Илизарова — не предала его по указке начальства, а поступила по совести. Тогда ты его поддержала, а теперь его авторитет поддерживает тебя.

* * *

Американское общество основано на сугубо экономических началах — все должно хорошо продаваться. И медицина тоже — коль скоро пациенты платят за медицину, значит, она тоже товар. А для успешной продажи ей нужна реклама.

Френкель устроил Илизарову настоящую громкую рекламу: все пять дней, пока Илизаров был в Нью — Йорке, его атаковали журналисты, его показывали в новостях по всем основным каналам и печатали интервью с его фотографиями. Один из телерепортеров сравнил Илизарова с Альбертом Эйнштейном: «Вот он идет по коридору, и кажется, что это оживший великий Эйнштейн…»

Звонки в госпиталь начинались сразу после телепередач и статей — американцы привыкли к рекламе и теперь с удовольствием просили записать их на прием к русскому профессору и доктору Френкелю. Илизарову реклама и слава очень нравились. По вечерам в номере гостиницы он говорил Лиле:

— Видишь, в Америке интересуются русскими достижениями. Я уеду, а ты Френкелю-то помогай. А то некоторые доктора могут не разобраться в методе и по незнанию такого натворят! Сами будут виноваты, а критиковать станут меня.

— Я буду стараться, Гавриил Абрамович.

3. Наконец среди американцев

Администратор госпиталя Абрахам Мошел, приветливый молодой человек с еврейской кипой и аккуратной бородкой, проводил оформление Лили на новую работу.

— Вы будете получать сорок тысяч в год.

В Америке нет строго установленных ставок по должностям, и американцы всегда стараются выторговать побольше; это называется negotiation и считается обычным делом. Лиля, хоть и стеснялась, но решилась сказать:

— По — моему, этого мало.

Он ничуть не удивился, сразу предложил:

— Хорошо, мы дадим вам сорок пять тысяч.

Дальше она решила не торговаться — это были вполне приличные деньги, не стоило создавать о себе превратное впечатление, да и саму работу она пока себе не представляла.

Накануне Нового года Мошел позвонил ей домой:

— Доктор Френкель просил вас начать работать прямо в операционной. Второго января вас поставили в расписание на операцию по методу Илизарова, ассистировать.

Лиля заволновалась: начинать работу на новом месте прямо с операции — это большая ответственность. Алеша подбадривал ее:

— Лилечка, да ты отлично сумеешь их делать!

— Но илизаровских операций там еще как следует не знают, значит, мне надо будет подсказывать и показывать американским специалистам.

— Ну и что? Пусть учатся.

— Алешка, да ты что! Мне, русской эмигрантке, учить американцев?! Нет, американский специалист наверняка не позволит эмигранту поучать себя.

Первого января Лиля весь день читала свои старые записки, а ранним утром 2 января впервые вошла в госпиталь как сотрудница. Ее переполняло счастье: она избавилась от тягостной обстановки Бруклинского госпиталя и теперь работает в таком учреждении!

Операционный блок занимал четыре этажа под землей. Госпиталь стоял в районе активного городского движения, и так туда не проникали шум и пыль города. Лиля никого здесь не знала и никто в операционной ее не знал. Но ее ждали. Старшая сестра, молодая стройная филиппинка, принесла Лиле операционную форму — зеленые брюки и рубашку, и показала индивидуальный шкаф для переодевания, с секретным кодом замка. Потом она дала Лиле список работы на сегодня: пятьдесят операций в двадцати операционных комнатах. Лиля поразилась:

— Так много! А где я должна работать?

— В операционной № 8. Вы будете ассистировать доктору Брандту — наложение аппарата Илизарова для сращения перелома голени.

Лиля решила: операция не должна быть очень сложной, это удачно для первого раза.

Сестра доверительно сказала:

— Мы только начинаем делать эти операции. Не сердитесь на операционную сестру, если она не будет узнавать каких-то инструментов, помогайте ей.

Лиля подумала, что в новой обстановке она и сама может не знать всех инструментов, придется осваивать на ходу.

Доктор Альфред Брандт, крупный грузный мужчина за пятьдесят, говорил и поворачивался медленно, но был приветлив.

— А, вы и есть доктор Берг? Ну, добро пожаловать.

С ним в операционной был другой хирург, полная ему противоположность: худой, молодой, необычайно подвижный, восточной наружности. Он подскочил к Лиле, ухватился за ее карточку, прочел имя и воскликнул:

— Лиля Берг! Из России?! И откуда вы знаете технику Илизарова?

— Я училась у него.

— Давно в Америке? Сдали экзамен? Где проходили резидентуру?