Это Америка
Шрифт:
Мойше надоело ездить в Турцию, он решил эмигрировать с женой и дочерью в Германию. Это вызвало бурю протестов со стороны родителей его жены:
— В Германию?! Ты с ума сошел! Мы не отпустим нашу дочь в страну, которая уничтожила шесть миллионов евреев.
— Но ведь это было полвека назад, во время войны. Теперь это другая Германия, новая, это другие немцы.
— Немцы есть немцы и всегда ими останутся. Я воевал против них, я знаю. А теперь моя дочь поедет жить среди них? Ни за что на свете!
— Но немцы чувствуют вину своих родителей и хотят загладить ее. Молодым семьям из России дают отдельные коттеджи, пенсионерам — квартиры в многоэтажных домах. Дают
— Все это враки. Еврейская община в Германии?! Ты станешь раввином?! Ну ты и фантазер! Нет, на Германию не даю согласия.
— А если в России опять начнутся погромы, что тогда?
— Тогда ты снова станешь русским, и вас не тронут. И вообще, если тебе так хочется уехать из России, почему ты не подашься в Израиль?
Хоть Мойша и помогал получать вызовы из Израиля десяткам евреев, сам он ехать туда не решался: настоящие израильские ортодоксы могли узнать его историю и не принять в свою среду.
Наконец Мойша все-таки уехал с семьей в Германию. Верующих евреев там было мало, и он скоро стал раввином. А в России условия жизни все ухудшались, и в конце 90–х родители его жены все же переехали к ним в Дюссельдорф.
Есть русская поговорка: не родись красивой, а родись счастливой. Она полностью отражает судьбу москвички Раи Кацнельсон. Уж кого судьба не баловала, так это Раю. Она была и красивая, и веселая, но жизнь ее не заладилась. Отца, литературного критика, арестовали во время кампании против «безродных космополитов» в 1948–м, он Умер в лагере. Они с мамой жили тяжело, бедствовали.
Рая с трудом поступила в экономический институт, замуж вышла поздно, за человека на пятнадцать лет старше, инвалида войны, потерявшего правую руку.
Рая родила сына, и выяснилось, что мальчик не мог шевелить ни ручками, ни ножками — у него был спастический паралич всего тела, только голова работала нормально. А рос он красивым, память у него была прекрасная, он быстро научился читать, стал любителем классической музыки и пел оперные арии. Чтобы ухаживать за ним, Рая ушла с работы, кормила его с ложки, мыла, возила гулять на кресле — каталке. Сколько она над ним проплакала! Жизнь ее была сплошным кошмаром, но каким-то образом она сохраняла душевные силы, все переносила и оставалась бодрой. А годы шли, сыну было уже почти тридцать. Рая постарела, ослабела, с одноруким мужем — стариком они уже с трудом могли переворачивать сына в постели и пересаживать в кресло. Ей предлагали перевести его в лечебницу.
По ночам она шептала мужу:
— Я не могу себе представить, как мы скажем ему это. Он ведь такой умный, интеллигентный. Что он подумает о нас! Нет, не могу я с ним расстаться.
А сама думала о том, что же будет, когда старый муж умрет, она останется одна и совсем состарится? Или когда они оба умрут? Что станет с сыном тогда?.. Однажды к ним пришли в гости бывшие соседи, эмигрировавшие в Америку восемь лет назад. Они впервые приехали в Москву. Сосед тоже был инвалидом войны, и у них была взрослая дочка с тяжелой формой аутизма.
За столом гости рассказывали, как они хорошо устроены в Америке, о том, что у дочки есть своя комната в их квартире. Раю интересовало только одно:
— Значит, Америка принимает инвалидов?
— Еще как принимает! Нашей дочери выделили содержание в пятьсот долларов в месяц, по неспособности работать, и хороший уход. К инвалидам и старикам приставляют ежедневную сиделку на восемь и даже больше
часов. Она покупает продукты, убирает, моет, кормит, выводит гулять.— Сколько же ей надо платить?
— Ничего не надо. Это ее работа, за это ей платит правительство.
Рая не уставала поражаться:
— Боже мой, это же сказка! Вы думаете, такого инвалида, как наш сын, примут?
— А почему нет? Мы же вам рассказываем наш пример. А есть случаи и потяжелей.
— А вылечить его в Америке могут? — У Раи никогда не исчезала надежда на излечение сына.
— Наверное, могут хоть что-то исправить. Там очень развитая медицина.
У Раи с мужем раньше не было мысли эмигрировать, но тут они стали обсуждать эту идею и решили — это единственный выход. На другой день они встали в очередь в американское посольство. Рая очень волновалась — откажут или не откажут? Их вежливо выслушали.
— Принесите нам все медицинские справки вашего сына, после этого мы рассмотрим вашу просьбу.
Через два месяца им дали разрешение. Они продали квартиру и полетели в Нью — Йорк. В самолете сыну выделили специальное инвалидное место, в аэропорту их ждала специальная машина, на которой их отвезли в гостиницу. Чудеса начались прямо на другой день: сыну прислали прекрасное инвалидное кресло и подъемное приспособление для ванны.
Он хотел хоть раз побывать в опере. Рая спросила у сотрудников НАЯНЫ, можно ли это сделать. С «Метрополитен — опера» связались, и ему выделили специальное место вместе с матерью, привезли и увезли на машине. Так исполнилась мечта всей его жизни.
26. Юбилей Августы
Шел 1993 год, подходило 90–летие Августы. Алеша позвонил ей:
— Мама, мы с Лилей планируем приехать заранее, отпразднуем твой юбилей и еще побудем с тобой пару недель.
— Дети мои, лучшего подарка я не могу получить. Ой, какой это будет для меня праздник!
Но перед поездкой им пришлось пережить несколько напряженных дней. 26 февраля по телевизору передали срочное сообщение: террористы Аль-Каиды пытались подорвать Северную башню Мирового центра торговли, устроили сильный взрыв в ее подземном гараже. Как это произошло? Небольшой грузовик с 680 кг взрывчатки въехал в платный гараж под башней, двое людей арабской внешности вышли из него, подожгли трутовый шнур к машине и убежали. На месте погибло шесть человек, и от сотрясения и удушливой гари пострадали еще 1042 человека [130] .
130
У террористов был план и достаточно взрывчатки, чтобы повредить бетонное основание Северной башни. Тогда она накренилась бы и упала на Южную, разрушился бы весь стоэтажный комплекс Центра и погибли тысячи людей. Но в спешке они поставили машину далеко от основания. Это спасло здание от разрушения.
Для Алеши этот Центр был символом прогресса Америки, он так любил и гордился им и был потрясен. Он говорил Лиле:
— Надо их как следует проучить. На коварство есть только одно средство — сила. Разрушить этот символ мощи Америки им не удастся никогда!
Когда-то в молодости Августе нагадала цыганка: мужа своего переживешь на десять лет. Тогда ей было восемнадцать. Когда умер Павел, ее второй муж, она стала думать: «Я пережила Сеню на четверть века, мне уже под девяносто. Неужели суждено пережить Павлика на десять лет? Не дай бог, не хочу так долго жить…»