Это было жаркое, жаркое лето

В ответ тот громко хлопнул расхлябанной дверью…

Сейчас он раздумывал, что действительно, если бы подвернулось так желаемое Головой «крупное дело» и удалось сшибить нормальные деньги, то можно было бы забрать Светку и уехать с ней куда глаза глядят, одним махом избавившись от шайки выживших из ума кровожадных идиотов, от которых у него давно началась изжога, в особенности от Головы, место которого, как он теперь на полном серьезе считал, в самом обыкновенном дурдоме. Где-нибудь вдалеке они смогли бы начать новую жизнь, пока здесь их не замела милиция. Правда, Светка наверняка не согласилась бы оставить с матерью своих сестренку с братишкой, но были б деньги — там удастся что-нибудь придумать…

— Что, опять о нем думаешь? О Голове? — Светлана чутко уловила перемену в его настроении, настолько хорошо она изучила своего парня. — Вы в последний раз что-то натворили, да? Что-нибудь совсем ужасное? — заволновалась она.

— Ну… так… — уклонился от прямого ответа Колесников. — Денег бы заработать побольше, только разом, тогда б мы с тобой махнули отсюда к чертовой матери, куда подальше.

А то с этими отмороженными рано или поздно загремишь известно куда.

— Что, он опять о своем крупном деле? — догадалась Света. Она была прекрасно осведомлена о всем творящемся в банде — Сергей постоянно делился с ней накипевшим.

— Да совсем рехнулся, идиот. Ну, если бы было еще что-то реальное, то черт с ним. Я ж говорю, срубил бы денег, и мы с тобой сейчас же ту-ту… Только поминай как звали. Но ведь он по тупости своей не к деньгам нас притащит, а в тюрягу или на пули ментовские. Представляешь, банк надумал ограбить! Ну не мудак? Тьфу!

— Банк? — ужаснулась Света. — Да там же охрана вооруженная! Вас же там…

— Вот я и говорю, совсем охренел, мудак! — подтвердил Сергей. — Хорошо еще, тебя вроде как оставил в покое — надобность в тебе отпала. Да и то, хрен его знает, что еще в его тупую башку взбредет через день…

Девушка долго лежала без движения, о чем-то напряженно размышляя, видимо не решаясь произнести что-то очень важное.

Наконец, сделав выбор, она повернулась к Сергею.

— Слушай. Я тут подумала… Раньше я не хотела тебе говорить, это очень опасно. Но раз он все равно потащит вас на какое-нибудь еще более гибельное дело, то уж лучше… Нет, не знаю… — Она все-таки не могла решиться что-то произнести.

— Да говори, не бойся, — ласково обнял ее Сергей. — Что у тебя еще за секреты от меня появились? — Он было заулыбался, но услышав первые же слова девушки, вновь посерьезнел.

— Понимаешь, от почтового управления машина должна пойти. Они деньги повезут. Большие, — едва справляясь с волнением, заговорила Света. Теперь, решившись, она наоборот заговорила очень быстро, видимо желая поскорее закончить неприятный ей разговор.

— Так там же охрана будет, если большие деньги повезут?

— заинтересовался Сергей. — И что значит большие? Сколько?

Давай-ка поподробнее.

— Ну, почтовики периодически деньги перевозят. В банк.

Тысяч по двести долларов. Один раз вообще четыреста скопилось… Такое бывает раз в месяц-два. Вот я и слышала — у6 нас на почте недавно говорили — через два дня и повезут.

— А охрана? — Сергей от волнения даже присел на кровати — настолько его заинтересовало услышанное.

— В том-то все и дело, что никакой охраны у них не бывает, — объяснила Света, также присев и глядя ему в лицо, пытаясь в нем что-нибудь прочитать. — Они деньги экономят, идиоты. Понимаешь? Для перевозки таких сумм наверное броневичок полагается, сопровождение какое… А эти все денег жалеют, на обыкновенных «Жигулях» перевозят. Даже охранника не бывает. Один шофер обыкновенный, да две тетушки — бухгалтер там, кассир…

— А ты откуда обо всем этом знаешь? — поинтересовался Сергей. Он уже справился с охватившим его возбуждением и теперь деловитым тоном задавал уточняющие вопросы. — Ведь это наверняка секрет? И немалый.

— Секрет, конечно, — согласилась Света. — Только что на почте можно скрыть? Этот сказал, тот передал, третий подхватил — и пошло… У нас женщина работает, так она одной из тех, что деньги возят, какой-то родственницей приходится — вот и переживает за нее каждый раз. У нас на почте все ругаются, что эти сволочи так поступают — деньги экономят. Угробят, говорят, один раз бедных женщин, и все дела.

— Переживает она, видите ли, — мрачно повторил Сергей.

— Дура она просто, эта твоя работница. Неужели не понимает, что с такой заботой, то есть с языком своим длинным, она только подставляет свою родственницу?

— Да понимает она, понимает… — едва не плача ответила Света. — Да только сам знаешь — какие у нас, у баб, могут быть секреты? Вот и я дура, тоже… — Она все же не выдержала, разрыдалась, уже сожалея, что все рассказала своему парню. Она ведь ясно представляла, что за этим могло — нет, даже должно было — последовать.

— Ну-ну, успокойся, не плачь! — Сергей погладил девушку по спине. Нежность ее кожи отвлекла его на время от мыслей, уже роящихся в голове и он взглянул на ее грудь с мгновенно напрягшимися розовыми сосками. — Иди-ка лучше ко мне… — Он осторожно положил девушку на спину и принялся ласкать ее тело. Света, постепенно успокаиваясь, уже стала отвечать ему взаимностью. — Потом поговорим… Потом… — нежно шептал Сергей ей на ухо, занимая место сверху. — Тебе ведь хорошо со мной, правда? — Он мягко вошел в раздвинувшую ноги Светлану…

Голова, сидя в квартире двух девиц, куда в последнее время был перенесен штаб их шайки, с интересом выслушал информацию, принесенную Сергеем.

— А ну, шалавы, тащи чего на стол! — гаркнул он двум заспанным потаскушкам, которые не мешкая принялись шустрить, таская из холодильника припасы — колбасу, консервы, масло и прочую магазинную еду; горячего, естественно, никто готовить не собирался, да попросту и не умел. Когда на столе появилось, что бросить на зуб, Голова счел, что теперь не хватает уже бутылки… — А ну шкуры, бегом в магазин! — опять рявкнул он на двух подружек, бросая им одновременно деньги, и те немедля бросились в коридор надевать обувь — Голова держал их в строгости. — Одна нога здесь, другая там, а не то… — бросил он им вслед…

— Значит, деньги, говоришь, большие, — через некоторое время размышлял он вслух, задумчиво пережевывая кусок вареной колбасы. — И сколько? Тысяч двести зеленых? Что ж, неплохо, неплохо… — И, приняв решение, объявил:

— Ты вот что… Тащи сюда эту свою шкуру… Ну ладно, ладно, — скрепя сердце смягчил он сказанное, заметив недовольный взгляд Колесникова, — тащи, говорю, сюда свою Светку — кстати, давненько что-то я ее не видал. — И все же, даже прекрасно осознавая, что сейчас не время злить двух ценных носителей информации, не смог удержаться, чтобы лишний раз не уязвить Сергея очередной пошлостью: