Это было жаркое, жаркое лето

Ольга взглянула на часы — было восемь вечера, а поезд отходил в три часа ночи. Лучше всего прилечь поспать, чтобы назавтра выглядеть свежей и понравиться режиссеру, который будет ее снимать. Интересно, он молодой? А впрочем, какая ей до него разница, ведь у нее уже есть парень и больше ей никто не нужен, будь он хоть самим… Оля так и не смогла придумать, кем бы мог быть этот мужчина, и, раздевшись, легла, пытаясь заставить себя уснуть под негромкое тиканье поставленного в изголовье дивана будильника… Ну где этот дрянной мальчишка? — все думала она, засыпая. — Может, пьет сейчас где-нибудь пиво с друзьями? Вот она приедет со съемок, она ему покажет такое пиво… Он будет с ней и только с ней, а не с какими-то там друзьями… Спать, спать. Завтра такая важная встреча с режиссером…

«Режиссер» — Антон Алексеевич Мышастый собственной персоной, приехал на Благогорский вокзал задолго до назначенного времени — десяти часов утра. Он едва сумел отвязаться от услуг Бугая, который ни за что не желал отпускать босса одного и, сев в автомашину ночью, утром уже с нетерпением ожидал прибытия поезда, который должен был остановиться здесь в девять пятьдесят, если, конечно, не произойдет никаких досадных задержек. Внезапно поймав себя на том, что испытывает волнение подобно влюбленному юнцу перед первым свиданием, он разозлился — надо все-таки стараться как-то держать себя в руках. Когда это вообще он так сильно волновался? Ведь не в такие уж и далекие времена, когда ему довелось усмирять дикую бригаду какого-то отмороженного выскочки, его машина даже была обстреляна из автомата, хотя непосредственного участия в боевых действиях он, естественно, не принимал. Да и с Бодровым они далеко не всегда были в хороших отношениях — ведь город не поделить простым джентльменским соглашением.

Тоже было немало всякого… А тогда, попав в засаду, он не потерял выдержки и, выкинув из машины растерявшегося шофера, заняв его место, смог-таки оторваться от погони, благо те ребята оказались порядочными растяпами… А сейчас, думая всего лишь о какой-то молоденькой, пусть и прелестной, девчонке… Нет, от этого дурацкого волнения необходимо срочно избавляться…

Спохватившись, что пора идти на вокзал, он выбрался из машины, в которой безвылазно просидел все время после приезда, и не спеша направился к выходу на нужный перрон. Уже пройдя половину пути, он вдруг принялся лихорадочно шарить по карманам, вспоминая, захватил ли таблетки, и только обнаружив их в кармане пиджака, понял, что побороть волнение до конца ему так и не удалось… Только не вздумай смотреть на нее жадным взглядом, подобно волку, обнаружившему отставшую от стада и оказавшуюся без присмотра пастуха вкусненькую овечку! — наказал он себе строго. — Она не должна ничего заподозрить. Я режиссер, и делаю свою работу. Точка…

Уже стоя на перроне, под электронными часами, на которых указывалось время прибытия и отправления поездов — условленном месте их встречи — он размышлял, приедет ли девушка вообще. Было слишком сложно не оставляя ни малейших следов, все это урегулировать. Никаких телефонов и адресов, естественно, давать было нельзя. Пришлось просто назначить встречу на понедельник и упомянуть в приглашении, чтобы она захватила этот листочек с собой, якобы в качестве подтверждения, что она — именно она, вроде как встретить ее может и простой шофер, который и на снимках-то никогда ее не видел.

Ну, а если она не приедет в этот понедельник, он указал, что встреча переносится на следующий. А вот если и тогда она не появится… Трудно было что-либо утверждать наверняка — вся эта схема была до невероятности нелепа и громоздка, но ничего лучшего ему придумать не удалось. Хотя нет, одно он все-таки знал совершенно определенно, наверняка… То, что в любом случае, если она не приедет по приглашению вообще, он придумает что угодно, но рано или поздно эта девчонка будет ему принадлежать — только так и никак иначе! И без того произошло уже поистине невероятное — что столь совершенной красоты, наверняка неглупая женщина клюнула на всю эту ересь, прочитанную в газете. И теперь ему упустить подобный шанс, выпадающий, может, лишь раз в жизни? Да, даже такая клюнула.

Даже такая… До чего же все-таки все эти самовлюбленные дамочки наивны…

Приехала? Нет?.. Мышастый напряженно всматривался в толпу, высыпавшую на перрон. Смешались все — приезжающие, встречающие… Знать бы хоть номер вагона — но откуда, черт возьми? — подумал он уже в который раз… Вот! Она! Точно она; спутать такую невозможно. Идет, неуверенно озираясь по сторонам и выискивая взглядом часы. А может, нужно было купить цветов? — мелькнула в голове запоздалая мысль. Нет, у них же чисто деловые отношения — он работодатель, режиссер, а не глупый влюбленный; а она для него просто модель, натурщица — инструмент, с помощью которого он зарабатывает деньги. Или все-таки надо было?.. А, чего теперь думать, все равно уже поздно. Боже, но до чего же она хороша!..

Мышастый боялся, что она может приехать… ну, не в джинсах, конечно, это наверняка не ее стиль, но какой-нибудь элегантный брючный костюм одеть могла — это точно. Нет, молодец, легкое летнее платьице, совсем простенькое, из недорогой ткани, и босоножки на высоком каблуке, в руке небольшого размера чемоданчик… А платье чуть выше колен — то, на что он и рассчитывал, — отметил Мышастый и чуть не застонал от восхищения — но ноги-то, ноги!.. Длинные, точеные, тронутые легким загаром, они производили просто ошеломляющее впечатление. Нет, но бывают же такие… Внимательно разглядывая восхитительных очертаний икры, он с какой-то гордостью как бы уже за свою неотъемлемую собственность, находящуюся в его безраздельном пользовании, отметил, что на нее оглядываются едва ли не все встречающиеся по пути мужчины, и даже несколько женщин завистливо посмотрели ей вслед… А кто там рядом, пожирает его красавицу взглядом и что-то ей говорит?

А, это скорее всего какой-нибудь сосед по купе, пытается выклянчить адресок или телефон, вон как по-собачьи просительно он заглядывает ей в глаза, держа в руке записную книжку. Как же, держи карман шире, — злорадно подумал Мышастый с легким уколом ревности, — она теперь принадлежит мне… А сзади тоже пристроился какой-то тощий мужик неопределенного возраста. Нет, молодой еще, похож на студента, и идет якобы по своим студенческим делам, а сам просто не отрываясь пялится на ее соблазнительные ножки. Не мудрено, такие способны свести с ума любого мужчину… Ага, вот она рассеянно отсылает подальше этого навязчивого ухажера, вот она останавливается, смотрит по сторонам… Тощий делает вид, что тоже остановился по какой-то своей, опять же студенческой причине, явно не хочет терять ее из виду… так, так… Пора! Мышастый решительно двинулся ей на встречу…

— Доброе утро! Вы Ольга Скрипка? — стараясь быть любезным и в то же время не переиграть, спросил он… Ты ее работодатель, будь с ней деловым, — еще раз напомнил он себе.

— Доброе утро. Да, это я. — Оля скромно улыбнулась и скользнула взглядом по грузной фигуре встретившего ее мужчины. Осмотром она осталась довольна: дорогой костюм, явно сшитый на заказ, туфли, часы — все престижных фирм; сам в годах, ничего особо отталкивающего во внешности нет, на афериста вроде не похож… — А вы и есть мой режиссер?

— Да, и позвольте вам представиться. Пантелеев Илья Матвеевич, режиссер, — с солидностью знающего себе цену человека произнес Мышастый и протянул руку к ее чемоданчику:

— Вы позволите?.. — Он автоматически отметил про себя ее слово «мой» и едва сдержал снисходительную улыбку — девочка ничуть не ошибается, хотя и совсем не то имела в виду. Он настоящий ее режиссер. Режиссер всей ее жизни, которая отныне находится всецело в его руках. И даже такую вещь, как — оборвать ли эту жизнь впоследствии, наигравшись ее телом досыта, тоже будет решать он и только он. Вот так-то…

— Вот, набрала всякого… — опять мило улыбнулась Ольга, охотно передавая ему чемодан. Кажется ее новый знакомый очень галантен — еще один несомненный его плюс. — Так мы сейчас куда?

— Ольга… Ведь вы позволите мне так вас называть? — осведомился Мышастый и, получив согласие девушки, продолжил:

— Ольга, если вы не будете возражать, мы сразу, не откладывая дело в долгий ящик, поедем на студию. Там у нас офис и все прочее. — Он и сам затруднился бы обозначить, что значит это самое «прочее», но сейчас это было неважно, с ней надо было просто побольше говорить, не давая опомниться. — Там мы и продолжим наш разговор. Вы согласны?