Это любовь

– Возьмешься за это направление?

– Еще не решил, – нахмурился Савва. – Ты бы мог меня не торопить?

– Все время забываю, какое степенное ваше поколение, – закатил глаза Мудрый.

– О, начинается. Зуммеры, бумеры, миллениалы?

– Вот ты смеешься, а у нас айчары разрабатывают целые инструкции по работе с молодняком. Уж больно вы нежные.

– Это называется – бережное отношение к себе.

– Как бы оно не называлось, рекомендую завязывать с иллюзиями. В бизнесе никто не станет подтирать тебе сопли. Жизнь вообще жестокая штука. Отращивай броню.

– Уже. Думаешь, я этого не понял после дня, проведенного за решеткой?

Наверное, дважды сидевшему Мудрому стенания Саввы казались смешными, но он это понял лишь постфактум. Сунул большой палец в рот, кусая присохший клей. Ему тоже пришлось поучаствовать в создании поделки Акуле. Более странного времяпрепровождения сложно было представить, но, к удивлению, Савве даже понравилось. И результат, и сам процесс, сопровождаемый шуточками да праздной болтовней. Это отвлекало от черных мыслей о смерти матери. От тоски. И неясной тревоги.

– Как тебе твой кабинет, кстати?

– Я мог бы обойтись и чем-то поменьше.

– Не мог бы. Ты мой полноправный партнер, – возразил Аркаша, заставляя Савву напрячься.

– Нашлись доказательства, что Вадим причастен к смерти матери?

– Да нет. Но он так испугался, когда его вызвали на допрос, что вполне возможно, сам откажется от наследства.

– Хм… Разве те, кто за ним стоит, позволят ему это сделать?

– Нет, конечно, – резко дернул головой Аркаша. – Скоро этот дебил поймет, что ситуация, в которую он сам себя загнал – патовая. Но будет поздно.

– И что, тебе совсем его не жаль?

– Абсолютно. В погоне за легкими деньгами нужно все-таки включать мозг. А у этого при виде бабок он отключился полностью. И винить ему кроме себя некого. Совершенно.

Аркаша придавил Савву тяжелым взглядом и тут же переключился на влетевшего в кабинет Мишу.

– У нас проблемы.

– Что на этот раз?

– Егор… – прохрипел побелевший охранник.

– Что… Егор? – замогильным ледяным голосом уточнил Аркаша.

– Пропал.

– Из охраняемого дома? – голос Мудрого стал тише.

– Ребята перерыли его вверх дном. Сейчас пересматривают камеры.

– Альбина…

– Я не звонил, Аркаш. Подумал, лучше тебе самому с ней поговорить.

Савва в полнейшем бессилии наблюдал за разворачивающейся драмой. За тем, как, попытавшись встать, пошатнулся Мудрый. За тем, как дрожала его рука, когда он взял телефон и… тут же его отложил.

– Нет. Не по телефону, – прохрипел он. – Машина?

– Уже внизу.

– Ты за старшего, – обернулся к Савве. – Считай, это испытание боем.

Последняя фраза донеслась до Саввы уже от двери. На раздумья времени не было. Стремительно преодолев кабинет Мудрого и приемную, молодой Грос нагнал его с охраной у лифта.

– Ты чего тут забыл? – скосил на него взгляд Абрамов.

– Сейчас тебе я пригожусь больше, чем здесь.

– Уверен?

– Мы семья! Сам говорил. Или уже забыл? – сощурился Савва. И да, конечно, это был не самый подходящий момент для подобного разговора, но другого могло и не представиться.

Взгляды мужчин скрестились. В конце концов, прежде чем шагнуть в лифт, Аркаша резко кивнул, будто скрепляя тем самым до этого пустые слова.

О том, что увязался за Мудрым, Савва пожалел едва ли не в ту же секунду, как двери лифта захлопнулись – настолько тяжело было находиться вместе с ним в замкнутом пространстве. И без того довольно мощная аура Аркадия сейчас как будто закручивалась в спирали, сметая на своем пути все живое. Чтобы удержаться под натиском этой разрушительной силы, Савва вцепился в его предплечье. И только тогда Мудрый словно очнулся, обуздывая себя.

– Есть какие-то новости?

– Его ищут.

– Миша… – процедил Аркаша.

– Похоже, он ушел сам.

– Он не мог. Это противоречит всем протоколам безопасности, – огрызнулся Мудрый.

– Ему всего десять лет. Вряд ли он способен оценить риски правильно.

– Я ему башку откручу, если это так. Я, сука… – Аркаша с шумом втянул носом воздух, успокаиваясь. – Пусть только найдется. Господи… Что камеры?

– Похоже, он их перенастроил.

– Ты хочешь сказать, что десятилетний пацан обставил специально обученную охрану?!

Миша стиснул челюсти. Крыть ему было нечем. Аркаша покачал головой:

– Я вас, на хер, всех разгоню, Миш. Вот увидишь. Где телефон? Где гребаные маяки?!

Расселись по машинам. Миша сел вперед к водителю. Савва с Мудрым – на задний диван.

– Телефон он оставил дома. Игорь его уже вскрыл. Мы не обнаружили там подсказок. Но уже подключили ребят из структур и получили доступ к программам распознавания лиц. Аркадий Львович, мы его найдем. Головой отвечаю…

– Мне жене это передать?! Так, да, перед ней оправдываться? Су-у-ка.

– Может, пока вообще ничего не надо ей говорить? – пробасил Миша. – Альбина Ринатовна на такие ситуации реагирует довольно болезненно.

Савва весь обратился в слух. Интересное кино получалось – это что же, их отпрыск не в первый раз исчезает?

– Я ничего, слышишь? Ни-че-го не буду скрывать от жены, – процедил Мудрый таким голосом, что побледнел не только Миша, но и Савва.

Домчали быстро. Когда пришел черед расширяться, Альбина задалась целью найти помещение поближе к офису мужа, чтобы иметь возможность иногда вместе пообедать. Из-за загруженности обоих получалось у них не очень часто, но все же это был важный для них ритуал.

Первым в кабинет жены ввалился Мудрый. Может, предполагалось, что за ним никто не пойдем. Но Савва какого-то черта двинулся следом.

– Аркаша? Что-то случилось?

– Ты только не волнуйся, да? Малой, похоже, сбежал.

– В каком это смысле? – сглотнула Альбина, тяжело выбираясь из-за стола навстречу мужу.

– Дома его нет. Ребята уже подняли на уши всех, кого можно. Я… Аль… Я обещаю тебе, что мы его найдем. Целым и невредимым. Я тебе обещаю, слышишь?

Никакой уверенности в этом у Мудрого быть не могло. Но он говорил с такой убежденностью, что даже Савва проникся.