Это любовь

– Планирование и анализ.

– Я надеюсь, что ты очень хорошо все взвесишь, прежде чем что-то решить, Аркаш.

– Как и всегда, моя девочка. Как и всегда, – серьезно на нее глядя, заверил Мудрый. – Ну, ты чего дрожишь? Не помню, чтобы ты у меня была такой пугливой.

Альбина кивнула, признавая очевидное – что раньше она была рисковей. Страх появился позже, когда Аркаша чуть не умер у нее на руках. Необъятный, безудержный, липкий… Разъедающий ржавчиной изнутри. Она не могла этого объяснить. Не хотела… Опасаясь упасть в глазах мужа с пьедестала, на котором обитала добрый десяток лет.

– Мы семья. Я, ты… Дети. Если нас усилят… некоторые нестандартные решения, мы их примем. Аля, слышишь меня?

– Да. Конечно.

– И мне плевать, если придется пойти по головам или тупо кого-то использовать. Тут либо мы, либо нас. Ты все и сама понимаешь прекрасно.

– Да…

– И ты тоже сделаешь все, что понадобится. Слышишь?

– Слышу.

– И я сделаю. Сдохну за вас. Переступлю через себя…

– Я знаю. Я тебя очень люблю, Аркаш. Так сильно, что в груди тесно.

– Эй! Ну, ты чего? Ну-ка иди сюда…

Аркадий заставил себя подняться с коляски. Сделал пару ломких шагов. Обнял жену.

– Я тоже тебя люблю. Без тебя все бессмысленно, Аля. Все, что я делаю, я делаю для твоей защиты.

– Господи, у меня трусики намокли, ты такой брутальный… М-м-м…

– Врушка. Они у тебя намокли, еще когда Савва ебал ту шалаву, – захохотал Мудрый.

Глава 10

Камера была узкой, как подземный тоннель, и такой же холодной. Сырая штукатурка облезла, оголяя кирпичи, на которых темнели пятна плесени. Тусклая лампа под потолком моргала, словно сомневаясь, стоит ли ей светить дальше, или лучше уступить темноте. И это была такая, сука, красочная метафора к его жизни! Савва уже и сам был близок к отчаянию. Держался на остатках веры. В конце концов, Мудрый – человек слова. Раз пообещал помочь, то ему можно верить. Кому вообще верить, как не ему? Даже тут он предупреждал, но Савва какого-то хрена не прислушался. Думал, что и сам разберется. Угу… Разобрался.

На одном из калифорнийских ретритов его учили, что глубокое дыхание – инструмент, при помощи которого можно справиться с любыми эмоциями. Но тут даже дышать полной грудью не выходило. Сырой тяжелый воздух камеры смердел чем-то гнилостно-кислым. Это уже потом Савва понял, что так здесь пахнет еда.

Он все же попытался вдохнуть поглубже. Глянул на свои побелевшие кулаки – сжимал он их так, что ногти врезались в кожу.

Стремительность, с которой поменялась его жизнь, делала происходящее каким-то совершенно нереальным. Он до сих пор не верил, что оказался здесь. Прокручивая в голове произошедшее, Савва ругал себя, что так легковерно попал в ловушку. Понятно, что предъявленные ему обвинения были нелепыми, и, скорее всего, от них бы можно было отбиться, если бы за всем происходящим не стояли люди, которые на хую вертели закон.

А ведь его предупреждали!

Хотелось побиться головой о стены. Останавливало лишь чувство брезгливости. Если Мудрый его не вытащит, то… Черт. Сколько ему светит? Да еще и по такой статье, с которой на зоне нормальному человеку не выжить.

Савва встряхнулся, блокируя совсем уж черные мысли. Сделал круг по камере. Самым сложным было то, что он утратил чувство времени. И оттого совершенно не понимал – ему вообще есть смысл надеяться, или уже не стоит? Что если Мудрый слился?

Как же он встрял! Из-за такой фигни… Да если бы можно было повернуть время вспять, Савва бы послал ту девку куда подальше и вернулся в номер, а с утра первым делом переехал бы под крылышко Аркаши с Альбиной. Подальше от всего этого дерьма. Но что уж теперь. Тот факт, что законы физики не исключали возможности повернуть время вспять, еще не означал, что кто-то может провернуть это в реальности.

Савва опустился на шконку и запрокинул голову к потолку. Какой-то месяц назад все у него было в полном ажуре. На кой черт он вообще вернулся? Почему таким важным оказалось поучаствовать в деле, которое создал отец? Потому что это его наследие?

Ну и как тебе? Получил? Доволен? А-а-а, твою ж мать!

Савва еще крепче стиснул кулаки, свежие корочки на костяшках лопнули, брызнула кровь. Отчаяние захлестывало. И уже реально стало казаться, что о нем забыли, как вдруг в двери загремели замки.

– На выход.

Савва подскочил.

– Куда?! – выругался конвойный. – Руки за спину.

Господи, как хотелось его послать! Савва рявкнул на себя: «Ддаже не думай!». Послушно соединил руки за спиной, позволяя защелкнуться наручникам, обещая себе, что это никогда больше не повторится. Дай только ему выкарабкаться из этого переплета, и… Никогда больше, да! Он будет осмотрительнее.

В комнате для допросов его поджидал солидный незнакомый мужчина. Савва удивленно моргнул. По какой-то совершенно идиотской причине он думал, что за ним Мудрый явится лично. А он, закономерно, прислал юриста. Или не он?! Что если это – представитель тех самых людей, которые хотят их с Аркашей нагнуть?

– Здравствуйте, Савва Владимирович.

К отчеству Савва вообще не привык, ведь большую часть жизни провел на западе.

– Вы кто? – спросил в лоб.

– Я от Аркадия Львовича.

– Когда я смогу отсюда выйти?

– Сейчас. Мы как раз улаживаем последние формальности. Это, как вы понимаете, весьма нелегко в данных обстоятельствах. – Адвокат смерил Савву тяжелым взглядом поверх очков.

Савва резко кивнул. Это точно. Он и Мудрого подставил своей тупоголовой беспечностью. Ведь неизвестно, чего Аркаше будет стоить замять этот вопрос. Кому и что он останется должен.

– Подпишите здесь и здесь.

Прежде чем это сделать, Савва изучил документы. Адвокат Мудрого никак этого не прокомментировал. Но и недовольства не выказал.

– Ну все. Пока вы можете быть свободным.

– Пока?

Адвокат развел руками:

– Мы делаем все возможное. Но сами понимаете…

Значит, ему еще попьют крови. Ну, дебил. Какой же дебил, господи! Попался, как лох последний. Как теперь в глаза Мудрому смотреть? А Альбине? Она же сто процентов в курсе. У них с Аркашей нет секретов друг от друга. Твою же мать!

Дурные мысли отступили, когда они с адвокатом вышли на улицу. Савва сделал такой глубокий, такой ненасытный вдох, что затрещали ребра.

У носов кроссовок остановился пафосный Мерседес. Выскочил водитель, открыл дверь… Савва переступил с ноги на ногу, не решаясь сунуться в это царство роскоши в своих насквозь провонявшихся камерой шмотках. Это было как-то даже кощунственно.

– Садись давай, – послышался недовольный голос Аркаши. – Здесь нельзя останавливаться.

Значит, все-таки соизволил приехать лично! Внутри что-то дрогнуло. Какое-то забытое детское чувство… плеча.

– Я воняю.

– Ну-у-у… – заржал Аркаша. – Глядишь, так и баньку полюбишь.

– Не хочу… так. С меня хватит, – на полном серьезе заметил Савва. Посидел еще пару минут в ожидании назидательных «я же говорил», но их не последовало. Аркаша молчал, глядя в окно, не спеша его добивать.

– Извини, что я недооценил риск, – в конце концов, тихо заметил Савва. – Ты предупреждал. Я должен был прислушаться.

– Проехали. Дело молодое. Главное, что ты понял… Понял же?

Савва нервно хохотнул: