Это не любовь...

– Я что-то делаю не так? – отклоняясь назад, я попыталась заглянуть в его немного напряженное – или расстроенное? – лицо.

– Нет, – покачал он головой, – Всё так. Только я не знаю, как добиться от тебя нужных эмоций.

– А как обычно ты делаешь это с другими моделями?

– Я разговариваю с ними… Погружаю в ситуации… Заставляю вспомнить некоторые моменты из их жизни…

– Почему ты не сделаешь этого со мной?

– Потому что я в противоречивой ситуации. Я должен снимать тебя как взрослую и использовать «взрослые» техники, а ты еще ребенок. Я не могу апеллировать к твоему опыту или передать тебе свой.

– Мне очень интересен твой опыт,.. Илья. – он нахмурился, когда я тихо произнесла его имя, и сжал губы, не поднимая на меня взгляда, – Почему нет? Илья…– мне понравилось произносить его имя, оно приятно ласкало рот.

Я облизала губы, как будто оно имеет еще и свой вкус.

– Ты вообще понимаешь, о чем просишь? – просверлил он меня глазами.

– Понимает! – Виктория, цокая каблуками и улыбаясь, подошла ко мне и села рядом. – В чем проблема, Илья?

– Я объяснил, по-моему…

– Я нужна тебе еще, Илья? – покрутилась в дверях Анжела.

Илья, Илья, Илья… – его имя, звучащее теперь к каждой фразе, завораживало и очаровывало.

– Все свободны на сегодня! – ответила за него Вика, – И дверь закрой за собой!

– На чем вы остановились? – она встала прямо передо мной.

– Страсть, Вик… – улыбнулась я.

Это слово ассоциировалось у меня с ее рыжей копной распущенных длинных волос, – «Страсть, желание, томление.» – продолжила я цитировать, накручивая на палец ее прядь. – Илья… Андреевич… – Мы обе повернулись к нему, – не хочет поделиться со мной… своим опытом.

Его лицо… Меня уже подколачивало от удовольствия наблюдать за сильными неуловимыми эмоциями, которые мелькали только в его глазах, почти не отражаясь на спокойном бесстрастном лице.

Я хочу прорвать эту плотину!

Виктория подняла мое лицо за подбородок и всмотрелась своими зелеными изумрудами в мои глаза. В ее взгляде было что-то такое, отчего мне захотелось растечься в ее руках и закрыть глаза. И я позволила себе это, тихо простонав.

– Анечка, – замурлыкала она, ее губы сместились куда-то в район моего уха, заставляя задрожать от удовольствия, – Я могла бы поделиться с тобой ЕГО опытом... если ты хочешь…

И ее «хочешь» с придыханием...

– Да… – вздохнула я медленно и громко, переполняясь каким-то жгучим и щемящим чувством в груди.

Немного толкнув, она заставила сесть меня чуть дальше и развела мои бедра, вставая между ними.

– Смотри ему в глаза, Анечка…

Я встретилась взглядом с Ильей – красивый… и очень … не знаю… раздраженный? Разозленный? Нет… Горячий! Его взгляд просто завораживал меня, он глубоко и медленно дышал, так что цепь с медальоном на груди двигалась по футболке. Руки Вики легли мне на бедра, и, сделав пару круговых движений, она сместила их мне в пах. Я на секунду закрыла от удовольствия глаза и тут же открыла, вспоминая ее просьбу и снова находя его взглядом. Его губы нетерпеливо вздрогнули.

– Вик… – неуверенный хриплый вздох.

– Я сейчас решаю! – оглянулась она. – Расслабься просто…

Пройдясь носиком по моей скуле, она немного прикусила мою мочку. Держать глаза открытыми стало невыносимо тяжело, и я опять медленно моргнула, чуть-чуть закатывая их от удовольствия.

– Тебе нравится Илья? – зашептала она, касаясь всё время губами моего ушка. Я чуть заметно кивнула, – Он охренительно целуется, Анечка… Его губы теплые и мягкие, а движения жесткие. – Я перевела взгляд на его губы, пытаясь представить себе ощущения от них, – Мне нравится подчинять его себе, он очень выдержанный. Но его поцелуи… Это то, что нельзя обуздать! Всё равно делает все по-своему. Дразнит… Сначала без языка, – я прикусила свой язычок, продолжая исследовать взглядом его губы, и он облизал нижнюю, заставляя меня тихо простонать, – А потом, когда уже… Ах, моя сладкая… – она пососала кромку моего уха, и я всё-таки прикрыла на несколько секунд глаза, – Потом его язык! Это резко и всегда сносит крышу… Я, блять, люблю его язык! – она прошлась пальцами по перешейку моих трусиков, и я вскрикнула от неожиданности и удовольствия, распахивая глаза и снова встречаясь с его пронзительным взглядом.

Ее пальцы заскользили по тонкой ткани, периодически задевая мой центр, и я начала тихо постанывать, разглядывая его играющие желваки и подрагивающие губы.

Вика, простонав вместе со мной, раздвинула мои ноги шире и, наконец, скользнув под ткань, коснулась меня.

Это было настолько…

Я задохнулась, открывая рот в немом стоне. Слишком откровенно, слишком возбуждающе, слишком хорошо… Внизу живота разгоралось мягкое, невыносимо приятное ощущение, затапливая мое сознание. Я снова застонала…

– Его рот… он одаренный мужчина… умелый… когда его губы касаются меня вот здесь, – она надавила на какую-то невероятно феерически приятную точку, заставляя меня вскрикнуть от удовольствии и немного податься бедрами ей навстречу, – Да, детка… Я тоже кричу, когда он играет со мной там, своим ртом и пальцами…

Боже… ртом?

ЕГО взгляд!

Это было так же приятно, как и ее касания!

Его глаза, полные сумасшедшего огня… и он тихо-тихо рычит. Я чувствую…

– Его член… Уверена, тебе бы понравилось прикасаться к нему, детка… Может быть, если ты захочешь… мы могли бы поиграть немного втроем… Ты же любишь играть, Анечка? Было бы хорошо… Анечка… Тебе хорошо? – ее голос сбился окончательно, а движения стали быстрее, и я потеряла связь с реальностью, подрагивая от удовольствия. Единственное, на что я была еще способна, это не отпустить его пьянящий и тлеющий синий, почти черный сейчас, взгляд. Потому что не хотела лишать себя этого жгучего удовольствия.

Виктория еще что-то шептала, но я начала слепнуть, и волна неги накрыла меня, заставляя мягко вскрикивать от каждого ее рывка пальцами, ее губы накрыли мои, и наши стоны смешались. Ощущение чужого языка в моем рту толкнуло меня куда-то в запредельные дали, и я мягко закричала и расплавилась от невыносимого сжигающего удовольствия. Почти без сознания, пытаясь отдышаться, я спрятала лицо у нее на плече, вдыхая такой знакомый запах её тела, смешанный с приятным горьковатым парфюмом…

Медленно лаская мой язык своим и слегка посасывая мои губы, Виктория еще немного погладила меня и отстранилась. Её глаза полыхали не меньше, чем его, только зеленым.

– Когда он будет фотографировать тебя, просто вспомни ЭТО… – подмигнула она, облизывая раскрасневшиеся и чуть опухшие губы.

Обернувшись, она наклонилась и что-то прошептала ему, проведя пальцами, которыми ласкала меня, по его губам коротким быстрым движением. Его руки сжались в кулаки, и он резко вдохнул, облизав губы. Мне понравилась его реакция… От нее томящие ощущения сразу вернулись в тело, и мы встретились с ним взглядом, зависнув друг на друге.

Виктория вышла, оставив нас одних.

Он медленно встал и поднес к глазам фотоаппарат. Откинувшись на черном бархате, я закинула руки наверх и посмотрела в объектив.

Вспышка. Щелчок. Еще… Еще…

– Поднимись… – прохрипел он, – Давай к стене…

Я послушно на ватных ногах качнулась к стене и, опершись на нее спиной, начала медленно сползать вниз под вспышками его камеры.

– Идеально… – прошептал он, – теперь вверх… подвигайся… Погладь себя… шею… ниже… еще ниже… дай мне глаза… прикрой их немного… еще… как тогда… Блять! – зашипел он, и я сжала бедра от нетерпимого ощущения между ними.