Это не любовь...
Шрифт:
– Твои глаза такие зеленые, Вика,.. – замурлыкала я с улыбкой, – что мне хочется говорить только «Зеленый»… – она захихикала, возвращаясь к нашим шалостям.
Немного подумав – их отношения с Ильей не были мне полностью понятны – я добавила:
– Но… Вик! Ты тоже можешь сказать сегодня «Красный»…
Она замерла и уткнулась кончиком своего носика в мой, не прекращая нежно пощипывать мой сосок.
– Анечка… Я тебе даже «Желтый» не в состоянии сказать… Ты, блять, себе даже не представляешь, что хочется сделать с тобой, когда ты… Ну вот такая… – прищурилась она, подбирая слова, –
Мы захихикали, и я пробежалась руками по ее бедрам вверх, как она делала это в студии со мной, и нажала большими пальцами ей на перешеек коротких шортиков, наблюдая за ее реакцией. Её дыхание сбилось, и она сдавленно застонала, улыбаясь мне.
Мне понравилась эта маленькая власть…
– А может, и замуж за тебя выйду… – задумчиво добавила она.
– Девчонки… – я не видела его, он был где-то за ее спиной, в дверях. Пауза немного затянулась. Мы с Викой шкодливо улыбались друг другу, ожидая продолжения. – Ванна готова…
– А ты? – пискнула Вика, зажмуриваясь, и меня тряхнуло беззвучным смехом.
Илья не прокомментировал ее выпад и, видимо, удалился.
Стащив с меня штаны и оставив топлесс, Виктория быстренько скинула с себя всё лишнее, оставшись в одних маленьких черных трусиках. Почти в таких же, как и у меня. Пока она крутилась перед зеркалом, я щелкнула их резинкой, оттянув ее пальцами, и выскочила из комнаты.
Ванна была плавной треугольной формы, и мы развалились каждый в своем уголке, соприкасаясь только ступнями и щиколотками. Мы млели и играли с пеной, почти ни о чем не разговаривая, только перекидываясь короткими фразами. Вода была горячей…
Вика с Ильей, судя по запаху, примешивающемуся к пенному парфюму, цедили что-то спиртное из бокалов, у меня в руке был какой-то безалкогольный сладкий коктейль с лимонным вкусом. Развлекаясь с Викой мы, вытащив из воды ноги, столкнули их ступнями прямо в центре нашего треугольника и лениво толкались пальчиками.
Вики объясняла нам свою идею с очередной фотосессией для журнала, которая должна была отразить его новую концепцию. К концу она запуталась, совершенно всё смешав в своем, моем и, наверняка, его мозгу.
Мы нахмурились в попытке найти логику в ее слегка пьяном сбивчивом объяснении.
– Вик… Ты раздели четко обстоятельства, идею и цель… – попросила я, пытаясь перевести ее логику на знакомый мне язык шахмат.
– Еще раз… – пробормотала она, – для особо одаренных, пожалуйста…
– Ну, ты мутишь сейчас какую-то комбинацию… – начала я, – это необходимо, потому как случились определенные обстоятельства – это обстановка. Опиши… чтобы мы догоняли. У тебя есть идея – способ осуществления комбинации… Какая? Ну и озвучь цель – чего хочешь добиться, замутив именно эту комбинацию... Потому, что мой мозг уже взорван твоей неразберихой…
– Ооо… – протянула она, захихикав, – Это завтра! Выключай мозги, Анечка…
– Подскажешь, где волшебная кнопочка? – поддержала я ее смех, подмигивая.
– Ты играешь в шахматы? – он посмотрел на меня в первый раз за все время, пока мы были в Джакузи, и атмосфера резко поменялась.
–
Теперь редко… – я достала пальцами дольку лимона и обсосала ее, зажмуриваясь от кислоты, сводящей челюсти, – но теорию люблю…Он улыбнулся – открыто, во все тридцать два. И чуть заметно покачал головой.
– Что такое? – стрельнула я в него глазами.
– Ты… – он немного махнул бокалом, – сложно предсказуема…
«Сложно» – мне понравилось, «предсказуема » – нет… И меня понесло!
– Илья… – его задумчивый взгляд снова сфокусировался на мне, губы чуть заметно улыбались, – Я хочу задать вопрос…
Он немного поерзал, изменяя позу, и меня затопило приятное ощущение предвкушения его эмоций. В паху резко заломило от возбуждения.
– Хорошо, – его ноздри дернулись от глубокого вдоха. Почувствовал подвох?
– Почему ты не сказал «красный», когда Виктория ласкала меня при тебе?
Его глаза округлились, а челюсти сжались, прокатив мышцы под кожей лица. Я невозмутимо пялилась на него, ожидая ответа. Виктория, прыснув, зажала пальчиками нос и с головой ушла под воду.
Мы продолжали молча смотреть друг на друга. Он склонил голову от одного плеча к другому, рассматривая меня. Вика, отфыркиваясь, вынырнула и, протерев глаза, с улыбкой начала наблюдать за нашим противостоянием.
– Я отвечу, – кивнул он, наконец. – Только после того, как ты ответишь на мой вопрос.
– С удовольствием… – закусила я губу.
Это и правда всё было с удовольствием… и я еле сдерживала стоны от волн, мягко проходящих по моему позвоночнику и щекочущих затылок. Мои глаза стремились закрыться и расслабиться в этом удовольствии, поэтому я медленно моргала, стараясь всё-таки держать их открытыми и продолжать наслаждаться давлением его эмоций на плотный кокон его же выдержки.
– Зачем ты спрашиваешь?
Я задумалась… И на автомате начала поглаживать свою шею, чтобы усилить испытываемые ощущения, периодически запуская руку в волосы на затылке. Мне хотелось коснуться и помассировать себя там.
– Тут несколько причин… – начала я, – Во-первых, мне нравится твоя реакция… Ты не хочешь, чтобы я ее видела, но я ее чувствую. И то, что ты не хочешь, еще сильнее обостряет мой кайф. Во-вторых, тебе кажется, что ты можешь предсказывать меня, но ты заблуждаешься, и это демонстрация… В-третьих, это самоисследование… Я люблю находить свои новые грани. Так почему ты не сказал «красный», Илья?
– А я могу сейчас сказать «красный» и не отвечать на твой вопрос? – сделал он глоток. Его глаза были абсолютно серьезные.
– Нет. Это не по правилам. А соблюдение правил – это основа любой игры.
– Ты обыграла меня … – он ухмыльнулся. – Ладно, я отвечу…
– Не надо! – остановила я его, довольно закусывая губу. Его брови взлетели в удивлении, и пальцы выбили раздраженную дробь на краю ванны.
Виктория тихо рассмеялась, прикусывая пальчик и возбужденно смотря на меня.
– Я могу задать вопрос, «почему?» – неопределенно махнул он рукой, уже явно демонстрируя раздражение.
– Нет… – растеклась я, постанывая от непереносимого кайфа. Он злился... Открыто и не скрывая больше эмоций. Виктория в тихой истерике пыталась сделать глоток из бокала.