Это не моя война
Шрифт:
P.S. Перевод с английского был намерено сделан в духе российского дубляжа, в котором «даже пьяныематросыкакнасветскомрауте беседуют».
Глава 10. «Разоришь ты мои сны»
Глава 10. «Разоришь ты мои сны»
Карина будто впервые рассматривала знакомые очертания прекрасной полуптицы-полуженщины, вырезанной из дерева. «Оберег в виде загадочного мифического существа Сирин отгоняет зло, ограждает от печали и невзгод человека, если его душа чиста и непорочна, а сам он не имеет корыстных мыслей и не таит в себе злобу» совершенно неожиданно в памяти девушки всплыли строки из описания ее амулета, которые уже давным- давно должны были выветриться из головы, но, как
«Я сплю», - решила про себя девушка, плавая в каком-то расплывчатом вакууме, не чувствуя собственного тела. Ее амулет висел на темном шнурке, похожем на тот, что раньше был надет на самой Карине, а теперь явно носил кто-то другой. Этот кто-то был одет в коричневую рубашку с несколькими расстегнутыми верхними пуговицами, позволяющие разглядеть обнаженную часть мужского торса, покрытого темной курчавой порослью. Девушка стала поднимать взгляд еще выше, уже наперед зная, что увидит дальше, пока не наткнулась на встречный взгляд невозможных темных глаз, преследовавших ее во сне и наяву. Воздух в груди неожиданно закончился, но она не смела вздохнуть, беззастенчиво вглядываясь в черные зрачки, напоминающие два бездонных колодца, на дне которых невозможно было рассмотреть ни одной эмоции. Но так ли это было на самом деле? Сейчас Карина отчетливо видела в них всполохи гнева и волнения, будто-то он злился или волновался, или все сразу.
Если кому и следовало злиться, так это Карине. В конце концов, это ведь ее сон, а он врывается в него без спроса, словно имеет на это какое-то право. Нахмурившись и преодолевая слабость, Карина попыталась указать ему на это обстоятельство:
– Тебя не должно быть здесь.
Она не слышала, как слабо и хрипло прозвучал ее голос. Ей пришлось сглотнуть накопившуюся во рту слюну, и это действие будто вытолкнуло серные пробки их ушей, до которых после этого стали долетать звуки извне. Несший ее мужчина невольно запнулся на ровном месте и замедлился. Он недоверчиво воззрился на заговорившую девушку и, сверкнув глазами, коротко ответил:
– Тебя тоже.
Этот низкий грудной голос с сильным акцентом во второй раз потряс Карину. В тот раз, когда он впервые обратился к ней, она была слишком взвинчена и ошарашена всем происшедшим, чтобы уделить внимание интонации, с которой им была произнесена одна единственная адресованная ей фраза. Тогда Карине показалось, что он говорил спокойно и ровно. Сейчас же в его тоне определенно слышалось обвинение в том, что, дескать, девушке не следовало здесь находиться. «Где же мне еще быть, как не в собственных снах», - хотелось возразить Карине, но голову заволокло туманом, и она снова провалилась в беспамятство.
Как по команде, из-за ближайшего строения, напоминавшего трейлер без колес, вывернули Глеб с Боцманом и преградили путь йеменцу, который нес Карину. Вперед тут же заступили сопровождавшие его хуситы, следовавшие по пятам за своим предводителем, подобно профессиональным телохранителям.
– Отдай нам девушку по-хорошему, - осторожно обратился Глеб к своему бывшему пленнику, внимательно следя за малейшим движением стоявших перед ним мужчин.
– Почему она до сих пор здесь? – Искаженные акцентом слова было нетрудно понять, как и расслышать покровительственную снисходительность в тоне мужчины, привыкшему отдавать приказы.
– Мы делаем все, что в наших силах, - Глеба внутренне корежило от того, что ему приходилось чуть ли не оправдываться перед высокомерной выскочкой, жизнь которого еще совсем недавно была в его, Глеба, руках. Ну, а потом роли сменились, и вот снова-здорово.
Глебу показалось, что йеменец несколько мгновений колебался, но все же он шагнул вперед из-за спин своих спутников, и обвел их с Боцманом вопросительным взглядом, безмолвно спрашивая, кому из них двоих передать Карину. Быстрым кивком головы Глеб велел Боцману забрать у йеменца девушку. Когда ее аккуратно передавали с рук на руки, Карина издала тихий стон, но в себя не пришла. «Хорошо, что Митяя с собой не взяли, - думал про себя Глеб, наблюдая за спинами четырех удаляющихся от них йеменцев, -
а то точно была бы драка».____________________________
Очнувшись Карина не сразу поняла, где находится. Она лежала на спине и смотрела в потолок, который представлял из себя натянутый темно-серый тент. До ее слуха долетали обрывки разговоров, и она повернула голову вправо на звук. Сначала она увидела капельницу, стоявшую рядом с ее койкой. Проследив взглядом за тонкой гибкой трубкой, Карина убедилась, что та заканчивалась катетером, воткнутым в ее собственную вену на руке. За капельницей стояла длинная ширма, судя по всему, отгораживающая больничную койку Карины от других. Из-за ширмы и слышался тот диалог на английском языке, который и привлек внимание девушки. Вслушиваться в разговор она была не в состоянии, в голове стоял раздражающий гул, мешавший сосредоточиться.
Повернув голову в другую сторону она увидела Боцмана. Было даже удивительно, как его массивное тело смогло уместиться на раскладном стуле, не разломав эту ненадежную хрупкую конструкцию. При этом мужчина еще исхитрился уснуть в довольно неудобной позе, напоминая собой нахохлившегося воробья на ветке. Правда, сон его был очень чутким, и стоило Карине немного пошевелиться, как он тут же открыл глаза, быстро огляделся и сосредоточил внимание на девушке, которая снова была в сознании.
– Очухалась, - по-доброму хмыкнул он и предложил, - врача позвать?
– Не нужно, - голос Карины звучал сипло, а в горле першило от известняковой пыли, которой она успела наглотаться. – Что случилось?
– На базу было совершенно нападение, сейчас уже все утихло, но тебе немного досталось, - просветил ее Боцман и показал на голову.
Карина подняла левую руку и, дотронувшись до головы, нащупала повязку. На всякий случай она провела ладонью по лицу, но особых повреждений не обнаружила. Приподняв голову, она убедилась, что бинтов или, того хуже, гипса на ее теле не было. Джинсы, кстати, оставались ее собственными, а вот куртка Влада исчезла. Вместо нее на Карине была надета незнакомая серая футболка с короткими рукавами. Заметив недоумение девушки, Боцман объяснил перемены в ее одежде:
– Когда тебя начали осматривать, то чуть ли не к операции принялись готовиться, потому что ты вся в крови была. Вот только кровь не твоя оказалась, кроме синяков ничего не нашли. Так что тебя помыли и переодели, везет же, - добавил он с ноткой зависти.
– Угу, как утопленнику, - пробурчала Карина и вознамерилась покинуть эту богадельню, потому что терпеть не могла больницы и все, что было с ними связано.
Начала она с катетера, который самолично вытащила из вены, отчего из прокола на коже пошла кровь. Но девушку это не остановило, и она начала вставать. Боцман принялся увещевать ее немного обождать и не торопиться покидать походный госпиталь, но, увидев, что уговоры на нее не действуют, пошел звать медицинский персонал. Тут же прибежала то ли медсестра, то ли врач – девушка до тридцати лет с короткой стильной стрижкой. Она принялась что-то быстро лопотать по-английски, но у Карины еще очень плохо соображала голова, поэтому она мало что поняла из ее речи. Та посветила Карине в глаза маленьким фонариком, проверяя реакцию света на зрачки, заклеила пластырем ранку от катетера, дала небольшой пузырек с болеутоляющими таблетками и, вопреки опасениям девушки, отпустила с богом беспокойную пациентку. Помимо Карины были и другие раненые, которым требовалась медицинская помощь, поэтому насильно никого удерживать тут не собирались.
Первые шаги дались Карине непросто, ей казалось, что она идет на протезах, но постепенно к телу вернулась чувствительность, и дело пошло на лад. Она шла рядом с Боцманом, слепо прищуриваясь от яркого солнечного света. На пути им встречались палаточные сооружения, вагончики или, скорее, контейнеры, в которых жили, либо что-то хранили, нагромождения из деревянных ящиков и прочая атрибутика походной жизни. В некотором отдалении Карина увидела большие ангары с военной техникой. Обитатели базы напоминали обеспокоенных пчел в растревоженном улье, оживленно передвигаясь по всей территории, чтобы навести порядок и подсчитать нанесенный атакой ущерб. То с одной стороны, то с другой раздавались резкие выкрики, в которых легко угадывались приказы.