Это несерьёзно

— Продолжай.

Тон до жути спокойный. Единственное слово, сказанное коротко, точно, устрашающе. Это явная провокация и угроза из числа смертельных.

— Пошли выйдем. Немедленно! — рычит Марк, засуетившись. — Ты мужик или чмошник? Только по кнопкам бить можешь?! А как мужик ничего из себя не представляешь.

— Дёма, пожалуйста, прекратите, — пугаюсь я.

Баженов и Росс максимально напряжены, в глаза друг другу смотрят. Уровень агрессии растет стремительно. Я вдруг осознаю, что Демьян тоже ревнует. Несмотря на видимое спокойствие, он накален и бесится.

— Продолжай говорить, — повторяет, и от тона его плохо становится. — Копай себе могилу.

В светлых глазах сверкает азарт. Я паникую!

— Пожалуйста, Демьян. Прошу тебя. Ради меня, не нужно.

Баженов с трудом отрывается от созерцания Росса, переводит глаза на меня, слегка смягчается:

— Прости. Давай уйдем.

А потом происходит то, что, наверное, можно назвать последней каплей. Андрей Владимирович смотрит на сына в упор и проговаривает:

— Хоть раз поступи как мужик, а не украдкой из-за спины. Возьми ответственность.

Демьян вздрагивает. И… о нет, ведется.

— Окей, пошли, — говорит он.

Пронзает страх. Спровоцировать Баженова невозможно, он через многое прошел и владеет собой мастерски. И тем не менее…

Хватаю Демьяна за рукав, возмущаюсь:

— Андрей Владимирович, да вы что делаете?! Зачем?! Мы в этой стране в гостях. Это… глупо!

Демьян устал, он не спал почти сутки, много работал. Да и наш марафон в постели значительно его вымотал. Не хочу, чтобы он куда-то выходил с разъяренным Марком. Не собираюсь быть призом на состязании!

— Кристина, не лезь, девочка, — перебивает Баженов-старший.

— Сейчас вернусь, — произносит Демьян. — Возьми выпить.

Марк, усмехнувшись, разворачивается и победителем идет к выходу. Демьян меня отстраняет и следует за ним. Едва я собираюсь его догнать и закончить цирк, как меня перехватывает Баженов-старший.

— Пусть поговорят наедине. Им есть что обсудить, этот конфликт давно тянется.

— Он айтишник, а не боксер, тогда как Марк всю молодость колотил грушу. Один из приемов он не так давно опробовал на мне, порвав мои барабанные перепонки.

— Прямо порвал? — усмехается Баженов-старший. Качает головой, словно умиляясь моей глупости.

— Прямо порвал, — строго отвечаю я. Больше не улыбаюсь.

Андрей Владимирович тоже заканчивает с весельем, уголки его губ медленно опускаются.

— Марк чуть не сделал из меня инвалида, а вы с ним дела ведете, дядя Андрей! Вы разве не говорили с моим отцом?

— Кристиночка… ты преувеличиваешь.

— Он сделал. Это. Специально! А Демьян за меня заступился. И он не взламывал то приложение, я его знаю. Дёма мог, но никогда бы не стал.

— Я тоже думал, что знаю его, — нехотя выдает Андрей Владимирович. — Сложно было осознать, что я вырастил чудовище.

— Да господи, он никого не убивал!

— Ты уверена? Мне сказали обратное. Тогда я понял, что он не может быть моим сыном.

Глава 35

— Чей же он тогда сын, по-вашему? — Беспомощно развожу руками. — Вы такими обвинениями разбрасываетесь! Рада Максимовна… — Мне так горько за нее, что словами не описать. — Да и кто вам про убийство сказал? Какие там могут быть доказательства?

Очевидно, что Андрей Владимирович не собирается обсуждать эти темы, по крайней мере со мной. Он качает головой и всем своим видом демонстрирует, какой я глупый ребенок.

— Рада Максимовна… — вновь начинаю.

— Кристина, ты еще маленькая, наивная девочка. — Голос звучит по-отечески снисходительно. — Жизнь намного сложнее, чем ты можешь себе даже представить.

— Я была замужем и развелась. Муж изменял мне, а однажды ударил. Я давным-давно не маленькая.

Он кивает и отворачивается.

— Демьян не ваш сын? — проговариваю тише.

Баженов-старший молчит, и я продолжаю давить:

— Он знает об этом?

— Это все не имеет значения ни для него, ни для Рады, ни для меня. — Андрей Владимирович смотрит внимательно, его глаза в свете огромной люстры над головой лихорадочно блестят. — Я умею любить чужих детей, это моя суперспособность, если хочешь. Демьяна я растил как своего и тебя тоже люблю как дочку, поэтому и требую, чтобы ты была с ним осторожнее. Этот человек действительно может быть опасным. И вообще… — Он мешкает, потом добавляет: — У вас с ним родинки одинаковые. Никогда это не смущало?

Внутри что-то застывает, покрывается миллиардом трещин, будто от точного удара молотка. Осыпается.

— Вы на что это намекаете? — Мой голос непроизвольно дрожит. — В каком смысле одинаковые?

— Твой отец и Рада встречались когда-то давно. Держись от Демьяна подальше, Кристина, так будет лучше и безопаснее для всех. Я выйду посмотрю, что там происходит. А ты… собирай вещи и дуй домой.

Не дожидаясь ответа, Андрей Владимирович разворачивается и действительно выходит из ресторана, оставляя меня в полном замешательстве беспомощно хлопать ресницами.

Какая глупость! Несусветная параноидальная чушь! И тем не менее мозг начинает хаотично анализировать, сопоставлять факты.

Рада Максимовна и мои родители учились в одном вузе и крепко дружили. Не втроем, у них была большая компания, но, когда появился Андрей Владимирович, многие друзья отвалились. Баженов-старший — специфический человек, не слишком компанейский, хотя с моим отцом они легко нашли общий язык. Через папу Андрей Владимирович и познакомился с Марком. Тут все в одной тусовке.

Мысли роятся, как безумные насекомые, сталкиваются, отчего в ушах звенеть начинает, словно мои перепонки опять травмируются. Это какой-то ПТСР, я в прошлое проваливаюсь. Оно будто рядом все это время было, как дыра в земле, глубокая, вырытая Марком яма. Чуть споткнувшись, рискую в нее ахнуться и захлебнуться горечью. Рана болючая, спустя несколько месяцев все еще свежая.

Мир достаточно сильно шатается, стрессы последних месяцев его жестоко раскачали. Картинки перед глазами: разъяренное лицо Марка, сильная боль в ушах. Горячие слезы. Взгляды родителей, друзей, полицейского. Фотографии шлюх, которых бывший муж трахал все годы нашего брака. Красивых шлюх, которым он подарки дарил, пока я дома сидела, как полная идиотка! Эро-клуб как крик души, с кучей обнаженных людей…