Это они, Господи…
Шрифт:
Можно, конечно, можно. Однако не следует есть чужую краюху и жить за чужой счёт.
Ярослав Смеляков написал когда-то прекрасное стихотворение о женщинах, работающих лопатами у железнодорожного пути. И у Дементьева — о том же самом. И что же? Гвоздит прораба, который «здесь вроде витязя», да какое-то неведомое безымянное начальство. Смеляков же не ищет виноватых где-то:
А я бочком и виновато, и спотыкаясь на ходу, сквозьВ первом случае — профессиональная привычка комсомольского вождя к обличительным речам, навык прятаться за чужую спину, во втором — честная поэзия личной ответственности на родной земле за всё.
Обилие таких «перекличек» и заимствований делают Дементьева похожим на торговца осетриной второй свежести.
Но поэт занимается не только этим. Он ещё страшно любит ходить в гости к знаменитым собратьям. Как Чичиков. Как Винни Пух с Пятачком. Помните?
Кто ходит в гости по утрам, Тот поступает мудро!И вот —
Я приехал в гости в Тютчеву…Потом заваливается к Пушкину, Лермонтову, Толстому…И так вплоть до Мандельштама. Ну как только не страшно! Даже если ограничился бы визитом только к Осипу Эмильевичу. Ведь тот наверняка сказал бы:
— Андрей Дмитриевич, вы написали:
Господь одарил Мандельштама Талантом влиять на слова…— Что вы имеете в виду? Назовите хоть одно слово, на которое я повлиял. И что с ним стало? Голубчик, совсем не то: я пытался влиять не на слова, а на людей — словами.
А вы ещё пишете, будто при этом я хотел,
Чтоб скучные млели от шарма, А злые теряли права.Кто это — скучные и злые? Откуда вы их взяли? Соседи по квартире? Ваш сосед в Безбожном не Феликс Кузнецов? А что ещё за шарм? Вы хоть понимаете, что означает это слово? Почему от него млеют и именно скучные? А какие права почему-то теряют из-за этого шарма злые — избирательные, родительские, водительские?
— В таком духе у вас и дальше:
Господь одарил Мандельштама Талантом предчувствовать речь…— Какую речь? Чью? Товарища Сталина, что ли?
….Где даже нежданная драма Старалась надежду сберечь.— Вы можете объяснить, что означает этот словесный конгломерат?
И рушился мир Мандельштама Сквозь боль и растерянный взгляд.— Так-таки именно сквозь взгляд и рушился?.. Знаете, любезный, позвольте вам выйти вон.
Я не исключаю такого разговора с таким финалом. Но уверен, что это ничуть не смутило бы гостя, и он тут же помчался бы, допустим, к Фету.
— Да, — сказал бы Афанасий Афанасьевич, — прочитал я четыре полосы ваших стихов в «Литературке» за недолгое время. Отменно!.. А вы, между прочим, не из дворян?
Это пунктик Афанасия Афанасьевича. Его отец А. П. Шеншин, дворянин, женился за границей на католичке Каролине Фет, православный обряд венчания не был исполнен, и потому в России брак и родившегося сына не признали законными. Поэт долгие годы потратил на то, чтобы стать Шеншиным и дворянином.
А когда, наконец, стал, Тургенев усмехнулся: «Ну вот, у вас было имя — Фет, а теперь вместо него вы получили фамилию Шеншин». Радуйся, мол…Дементьев был бы удивлен вопросом и ответил бы стихами:
Теперь все хвалятся дворянством. Мой предок был из крепостных!— Если из крепостных, то почему так плохо русский язык знаете? — спросил бы Фет. — Ведь гены должны тут подсказывать и на язык работать, а они у вас, как мне сказали, почему-то работают на Израиль.
Дементьев оторопел:
— Я плохо знаю русский язык?! Да известно ли вам, сколько у меня орденов и премий за стихи? Что ж, они написаны плохим языком?
— Вы без конца пишете о любви. — сказал Фет. — Мы, классики, тоже писали о ней много. Но как! Например:
Шепот… робкое дыханье… трели соловья… Какое счастье! Ночь и мы одни…А вы как?
Я с любовью навеки повенчан… Велик запас моей любви…Сказали бы еще «велик ресурс». В другом вашем стихотворении я прочитал:
Золотого запаса Мне время не намыло…Вон о чём ваша печаль — о золотом запасе! Коллега Маяковский писал:
Мне и рубля не накопили строчки…Подумайте только: он о рубле, а вы — о золотом запасе, как Государственный банк. А у Маяковского дальше так:
И кроме свежестиранной сорочки, Скажу по совести, мне ничего не надо.Вот — истинный поэт! А вы тоскуете о персональном золотом запасе. Вам бы еще наш Стабилизационный фонд получить из Америки, если отдадут. Стыдно, батенька. Стыдно!..
А представьте себе Дементьева в гостях у Пушкина. Тот наверняка сказал бы:
— Я когда-то писал о своём Михайловском:
Приветствую тебя, пустынный уголок, Приют спокойствия, трудов и вдохновенья, Где льётся дней моих невидимый поток На лоне счастья и забвенья…А что у вас читаю на эту же тему, месье?
Очень я люблю свою квартиру — Шесть окон, цветы, портрет жены… Очень я люблю свою квартиру, Где уют — превыше всех богатств… Очень я люблю свою квартиру, Где встречаю праздники и труд. Мне с квартирой сильно подфартило, Потому что(!) я люблю уют.— Отменно! Но, черт подери, известный мне коллега Бушин тоже любит уют, однако, ему, как и многим, подфартило гораздо меньше, чем комсомольским активистам: получил 35 жилых метров на троих-четверых за свои трудовые…
— Пожалуй, приведённое стихотворение — одно из наиболее характерных для вас. В частности, и потому, что на первом месте — праздники, а уж потом труд. А у меня-то наоборот: сперва труд, потом — отдохновенье. Как в народе-о говорят? Делу — время, потехе — час. А вы какой-то антинародный.