Это всё для красоты

Даша сидела на крыльце, грустно ела пирожок с маком. На коленях у неё лежал альбом с приклеенными скотчем травинками и цветами. Тимофеевка и лисохвост, клевер и душица, костёр и тысячелистник выглядели в гербарии такими же невесёлыми, как Даша. Они совсем не походили на летний луг. Они походили на сено.

Даше казалось, что сидит она на самом краешке лета и вот-вот свалится в осень.

За деревней над пшеничными полями сверкали голубым и белым молнии. Но грома не было. Огромные сполохи начинались от середины неба, бежали во все стороны и до самой земли. От этих вспышек становилось светло, но немножко страшно. Илюшка оторвал голову от песочницы и удивлённо крикнул:

– Зачем это?

– В народе это явление называется «хлебозоры», – сказал дедушка. – Это зарницы. Они появляются, когда на полях созревает хлеб.

– Хлебозоры похожи на дозоры. Будто великан ходит и осматривает свои владения. А в руках у него волшебный посох с молниями, – поняла Даша.

Днём она тоже, как великан, осмотрела своё хозяйство. И домик в зарослях клёна, и гамак за домом, и клетку, где когда-то жил ёжик. Она попрощалась с подросшим цыплёнком-капитаном и его командой, с Героем и Кралей, с поросёнком Бандой и волшебными котами, которые больше всех мышей на свете любят дыни. Даже с Чернушкой, хотя она такая дурочка. Даша почесала живот у Вертушки и долго сидела под яблоней в обнимку с Крапинкой и немножко плакала. Совсем чуть-чуть. Просто потому, что осень близко. Совсем близко. Где-то возле носа щекочется глупая осень, и уже грустный дождик капает из глаз. И ещё потому, что из малины пропал кукушонок. Конечно, это случилось давно, когда у Даши было плохое настроение и она протоптала в малиннике дорожку к соловьиному гнезду. Наверное, по этой дорожке пришли к кукушонку злые соседские коты. Даша вспомнила про кукушонка и заплакала сильнее. Потом вспомнила, что хотела устроить цирк, но не успела, и разрыдалась по-настоящему. Да, причин всплакнуть было много.

– Держи, – сказала бабушка Даше, протянув небольшую коробочку из-под будильника. – Ты откроешь её в поезде, хорошо?

Даша кивнула и потрясла коробочку. Можно было подумать, что там гремят самые красивые камушки с реки, и ещё леденцы, и, может, даже новые фломастеры. Но, возможно, Даше только так показалось. Возможно, там был глоток тёплого дождя, и частичка радуги, и целая пригоршня солнечных зайчиков, и самый хвостик бесшумной таинственной молнии, и в уголке, завернутая в отдельную бумажку, – сверчковая колыбельная песенка. Даша положила коробочку в свой рюкзачок на самый верх и пошла спать. Скорее бы завтра.

Унылая пора, лимонный пирог Зимние истории

Глава 24. Унылая пора, лимонный пирог

– Правильно Пушкин сказал, «унылая пора» эта осень, – блеснула своими новенькими познаниями первоклассница Даша. – Первое сентября кончилось, теперь придётся до Нового года ждать.

– Чего ждать? – поинтересовалась мама, собирая мясорубку.

– Чего-чего. Праздника! – вздохнула Даша и дорисовала принцессе дождик. Сильный-сильный. Всё равно принцесса получилась некрасивая. А так из-за дождика хотя бы не видно, что у неё глаза разного размера и нос как у Буратино.

– Пятого сентября праздник, – сказала мама, – у папы аванс.

– Ну, не знаю, – покачала головой Даша и пририсовала к дождику ветер. Ветер был сильный. Ураган с вихрями. И ещё торнадо.

– Вообще-то да, – согласилась мама. Дамы помолчали и немного посопели. Даша над дождиком, мама над размером аванса.

– И зачем я летом родилась. Ведь летом и так к бабушке ездим, и погода хорошая, и мой день рождения. Всё счастье летом. Надо было осенью. Хоть какая-то радость. Или бы Илюшка осенью родился… – Даша осознала, что всё это: дождь, ветер и принцесса – находится в ночи, закрасила рисунок чёрной акварелью и положила сушиться.

– Хоть кто-нибудь бы осенью родился… Во! Так ты, может, родишь кого-нибудь быстренько, – предложила она тут же маме. – Завтра или в воскресенье, чтобы все дома были.

– Сама рожай, – ответила мама. – У меня нервы не позволяют. Они нагрузку больше чем в два ребёнка не выдерживают – ломаются.

– Я не могу рожать, – справедливо заметила Даша. – Я сплю на втором этаже, ребёнок может свалиться.

Дамы помолчали над этой проблемой.

– А Пушкин, кстати, осень любил, – наконец сказала мама, разрезая для пирога лимон.Даша пожала плечами: нельзя же во всём брать пример с Пушкина.

Хозяюшки прокрутили лимон, взбили его с сахаром и принялись рубить маргарин с мукой (на пачку маргарина 3 стакана муки, а затем две трети стакана молока, замесить, на две половины разделить, раскатать, выложить на одну лимон, сверху второй закрыть и хорошенько защипнуть). – Может, попросим папу забрать Илюшку из садика пораньше… – вслух подумала мама, включив духовку.

У папы тоже было унылое настроение, и он с радостью сбежал с работы. У Илюшки настроение было и вовсе никуда не годное.

– Я больше в садик не пойду. Меня в садике бьют, – сердито сказал он.

– Солнце моё! Кто же тебя бьёт? – испугалась мама, что ребёнок действительно откажется ходить в сад – и вся работа насмарку.

– Никита и Матвей, – Илья был настроен очень решительно. – Я хочу с ними в лошадки поиграть, сажусь верхом, а они меня за это бьют. Глупые, играть не умеют!

Мама Илюшку крепко обняла, а папа с Дашей засмеялись. А потом, как обычно, все стали друг другу рассказывать про дела, про то, что праздников долго не будет, что на улице дождь и вообще грустно. Немножко грустно. А немножко было уже и повеселее. Потому что допёкся лимонный пирог.

– А почему это из кислого лимона получается сладкий пирог? – удивилась Даша.

– Потому что у меня больше ничего в холодильнике не было, – ответила мама, разливая чай. – Вот и приходится сладкое делать из кислого.

– Так и надо, – кивнул папа. – Из подручных средств: доброе из злого, весёлое из унылого. Так сказать, тезис-антитезис… Чё-то забыл дальше…

– Вкусный пирог, – подсказала мама.Даша взяла свой рисунок про ночь и нарисовала на нём звёзды. Белые и жёлтые. На чёрном фоне они блестели очень ярко.

Глава 25. Добрый дикий

Он только из-за зайца согласился ехать на родник. Родник был в лесу. Конечно, лес был настоящим лишь наполовину. С одной стороны сквозь голые деревья просматривалась дорога. С другой стороны – дачи. А с двух оставшихся сторон стояли сосны и берёзы. Так что здесь вполне могли быть зайцы.

Папа нёс от машины к роднику бутыли для воды. Мама – мусорный пакет, чтобы прибраться у скамеечки. А Даша с Илюшей – сухой хлеб.

– Зайки хлеб не едят, – бубнил Илюша. – Надо морковку. Так в садике сказали.

– Морковка кончилась, – объясняла Даша. – А зайки хлеб тоже едят. Когда голодные, все хлеб едят. А папа даже с пельменями.

– А мы пельменей не взяли! – опять огорчился Илюшка.

– Зайцы пельмени не едят, – терпеливо растолковывала старшая сестра.

– Тогда с чем они хлеб есть будут?

Илья остановился, чтобы зареветь и вернуть всю семью за пельменями, но находчивая Даша «вспомнила», что зайцы дома у себя в норе пельмени уже поели, а хлеба у них не было, и теперь они придут к ним, чтобы поесть хлеба.

К роднику стояла очередь из самых морозоустойчивых дачников.

Родители пристроились в конце и принялись дышать йоговским дыханием, старались увезти домой в животе побольше чистого воздуха. А Даша с Илюшей отправились прикармливать зайцев. Они забрались на холм с соснами, спрятались под деревом, а невдалеке, под уже голой рябинкой, положили кусочек хлеба.

– Что-то не идёт, – через три секунды сказал Илюшка.

– Рано ещё. Это же тебе не курица у бабы Зои. Это дикое животное.

– Какое дикое? – поинтересовался Илья. С животным миром он был не так хорошо знаком, как с автомобилестроительным.

– Ну, дикое, которое в лесу живёт. Домашнее – это которое дома. Корова, курица. А все, кто в лесу живёт, – дикие называются. Запомнил?

Илюшка кивнул.

– Тогда скажи мне, какое животное курица? – тут же начала проверочную работу первоклассница Даша.

– Домашняя.

– Правильно! А корова?

– Домашняя.

– Молодец какой! А вот, скажи, волк – дикий или домашний.

– Дикий. Он в лесу живёт и злой.

– Отлично! – обрадовалась Даша успехам брата. А брат не очень обрадовался. Потому что вот волк в лесу живёт. Дикий он. И они в лесу сидят. А если волк сюда придёт? Илюша поделился своими соображениями с сестрой.

– Не. Не бойся. Волки днём спят. Они только ночью ходят, – успокоила его Даша и взяла в руки палку.

Они вспомнили про хлеб и посмотрели под кустик. Но зайца не было.

– Ты лучше мне теперь скажи, – продолжила Даша, а лиса какая?

Илья подумал и ответил:

– Хитрая. И дикая.

– Умница! А какое животное кошка?

– Кошка – колючее животное. Она царапается. Вчера меня поцарапала. Вот здесь, на ножке, – пожаловался Илюшка.– Да нет. Кошка у тебя дома живёт, значит, она какая?

– Домашняя, но дикая.

«Учительница» немного поразмыслила над пробелами в терминологии и наконец придумала:

– Кошка – домашнее животное. Потому что она дома живёт и мы её кормим. Она не дикая, а просто царапучая. Понял?

Илюша кивнул. Чего же непонятного. Царапучая и кусачая. Хотя и не дикая.

– А зайка – какое животное? Зайка – он в лесу живёт, – подсказала Даша.

– Зайка – хорошее животное…

– Он в лесу живёт, а те, что в лесу живут, называются дикими… – у Даши терпения осталось не очень много. Оно почему-то быстро расходуется, когда ждёшь под сосной зайца и когда кто-то с тобой не согласен.

– Зайка не дикий. Он добрый, – искренне отвечал Илюша.

– Ну и что, что добрый. Он что, у тебя дома, что ли, живёт? И ты его кормишь? – повысила голос «учительница».

– Нет, у меня дома зайки нету, – признался Илья. – Я его в лесу кормлю!

– Тьфу ты, – растерялась Дарья. – Всё равно он не домашний, он же не дома живёт.

– Дома! У него дом есть. Он там сегодня пельмени ел. Он их без хлеба ест, видишь, нету зайки! Не пришёл!

– Это потому, что он – дикий! Дикие боятся людей! – закричала Даша.

– Нет, он хороший! Он добрый!

– Добрые не едят пельмени!

– А папа ест пельмени. И зайка ест. Папа – добрый и зайка добрый, – Илья встал под сосной в полный рост и поставил руки на пояс.

– Зайка – дикий, – поднявшись, сердитым голосом сказала Даша и покачала палкой, которую подняла на всякий случай, от волков.– А папа? – спросил брат.

– Папа – домашний, то есть папа – человек, а зайка – дикий животный. Ты меня совсем запутал. Вот как зайцы могут есть пельмени? Они, что ли, в магазин за ними ходят?

– Да, – уверенно сказал Илюшка. – В специальный зайкин магазин!

– О-о-о! – с отчаянием произнесла Даша. – Последний раз объясняю…

– Вы так кричите, наверное, всех зайцев пораспугали, – забравшись на холм, сказала мама. – Пошлите. Мы уже набрали воды.

Илья с Дашей посмотрели под рябину, но хлеба там не было.

Илюшка, не разгоняясь, в голос заревел.

– Зайка моя, ты что? – испугалась мама. – Дарён, что случилось?

– Мы хлеб проворонили. Пока учились диких от домашних отличать, кто-то хлеб схватил и убежал.

– Може-е-ет, волк! Он дикий! – рыдал Илюшка.

Мама сунула руку в карман, встала к детям спиной и наклонилась к рябине.

– Смотрите, это не волк, это зайчик прибегал. Он вам вот что оставил, – и мама «подняла» с земли две конфеты. – Гостинец от зайчика. Мне в детстве ваш дедушка всегда привозил такой подарок. Зайка в лесу на пенёчке оставлял.

Илья ещё раз всхлипнул, пока разворачивал фантик, а потом закрыл рот покрепче, чтобы конфета не вывалилась.

Конфета была очень вкусная, лесная. Она пахла хвоей, поздней осенью и, наверное, специальным заячьим магазином…

– Видишь, – вытирая последние слёзы, сказал Илья сестре, – он добрый. А не дикий.

– Раньше диким называлось всё необычное. «Дикий» было то же самое, что диво, то есть чудо, – объяснила мама.

– Чудесный заяц, – засмеялась Даша.

– А слово «диво» – родственник латинским и греческим словам «бог». Получается – божественный заяц, – продолжила мама, ведя детей за руки под высокими соснами. – А слово «заяц» означает «прыгун».

Дорога пошла под горку. Они побежали вприпрыжку вниз.

– Вижу, вижу, – крикнул от машины папа, – мама двух зайцев поймала! Неужели на хлеб?– Что ты, это особый вид зайцев – «божественные прыгуны» называются. Они хлеб не едят. Только конфеты, – ответила мама.