Это я, Эдик

– Эй, а ты деваху такую видала? – сунул я ей под нос снимок.

Настя глянула на него и жалостливо сморщила носик.

– У папаши до сих пор где-то лежат ее бумажки, в кровище все.

– Как это?

– Порубили ее в лапшу, дядя Эдик. Не успели спасти, ее на входе подловили – ну и ладно, поделом!

– Что значит «поделом»? – заорал я. Если честно, я не поверил девчонке. Как это так – покрошить посетителя, да еще при этом симпатичную женщину, в госучреждении? – Человека, понимаешь, режут сумасшедшие подростки, а вы спокойно смотрите!

Такой плачевный итог изысканий напрочь снес мне черепушку, даже альтернативный Танк внутри нее опешил. Он, кстати, под шумок вылез из своего закутка и принялся методично осматривать моими глазами окрестности. Сволочь, контроль над глазными яблоками захватил! А я и не понял поначалу, отчего меня подмывает в каждую щель заглянуть. Хорошо еще, за язык не взялся, чтобы дурацкие вопросы о правах мутантов ставить или законы цитировать.

Надо бы не забывать об этом прохвосте, а то еще захватит мозги целиком. С другой стороны, пентхаус с горячей секретаршей… Реальная квартира, в отличие от моей рукотворной… «Заткнись, шайтан!» – стегнул я себя мыслью.

– Она сама виновата, что без охраны к нам приперлась, – заметила Настюха. – Пафнутьич ее добром предупреждал, чтобы восвояси двигала, так нет же. Уволочь нашего мутантика собиралась, чтобы жестокие опыты на нем ставить! А вот хрен.

Тут мы ввалились в обширный зал, полный звона, грохота, голосов и пищевого духа. Все были заняты делом. Кто-то командой заталкивал в грузовой лифтец кастрюлю с горячим блюдом, кто-то шинковал караваи, а остальные, в основном малышня, путались под ногами и верещали. Видимо, от предвкушения скорой трапезы.

Были тут, может быть, и нормальные люди. Но мне на глаза они почему-то не попались. Мельтешение монстров перед глазами так напугало нас с мозговым Танком, что мы оба чуть не отрубились. Кунсткамера, шайтан побери, а не интернат.

– Не бойся, дядя, мы хорошие, – утешила меня Настена и ласково взяла за руку.

Это был своевременный поступок. А то я уже собрался заорать в ужасе и умчаться прочь, в лапы малолетних мутантов. И пусть они мен ловят и мучают. Те личности, что суетились в местной кафешке или восседали за столами, могли бы смело позировать самому Босху – и он бы пускал слюни от восторга. Слов у меня в багаже маловато, так что глядите на картинки, что я с дабира сдернул.

– Дуй сюда, козлина, – проревел мне какой-то толстяк с вислым носом, похожим на прошлогоднюю морковку. – Пока в салат не нашинковали!

– Сам урод, – отозвался я и сел напротив него. Пацан с кривыми ручонками швырнул на стол две тарелки с пахучим рагу, а пластиковые вилки здесь и так были. Я забыл о страхе и обиде и принялся за жратву. – Ты кто, жирный?

– Главврач! – заржал он, брызгая пищей.

– Тогда я – президент Чукотки.

– Не веришь, что ли? – обиделся урод. – Это же я тебя спас, скотина ты европейская. Щас живо в подвал спущу! И станешь как внук Мухаммеда – клочки мяса и ни одной мысли в черепушке.

Это он сильно сказал. Пришлось мне принять на веру, что он тут главный лекарь, и заткнуться.

Настена села рядом со мной и успокаивающе похлопала толстяка по красной ладони. Тот расслабился и улыбнулся так обворожительно, что пища вместе с сердцем ухнула на самое дно моего желудка.

– Лапушка ты моя, – сюсюкнул монстр. – Красавица!

– Ну что за аберрация зрения, – не вытерпел я, презрев собственный ужас. – Да вы тут скопище редких уродов. Покрываете малолетних убийц! Расчленяете невинных девушек на органы… Зачем Наталью покрошили?

– Ты о ком? – хмуро вопросил «главврач».

Я выложил на стол физиономию девчонки и победно прищурился.

– Она что, тоже из вашей конторы была?

– Не совсем, – замялся я.

– Я так и думал. Мне парни снизу поведали, когда я их за кровавым делом подловил – она умыкнуть кого-то из наших хотела, для опытов.

– Каким еще кровавым делом? Каких опытов? – У меня рагу застряло в глотке.

– Ты еще не понял, что ли? – злорадно заухал урод.

– Я же тебе сказала, что ее на органы порезали, – влезла Настюха и присоединилась к его радости.

– Да кто бы тебе поверил, кроха?

– Я уже мать, – обиделась она.

– Иди к шайтану, красотка.

– У меня ускоренное развитие, козел! Не веришь, могу доказать!

– Заткнись уже, хватит мне внуков, – осадил ее толстяк. – И так фонды еле выбиваю, а еще ты с потомством.

Он с кряхтением поднялся, растолкал снующих мутантов и выловил кого-то из них, с виду самого смышленого. Наклонившись к огромному уху парнишки, он что-то свирепо произнес, и ошалелый пацан моментально исчез. А «главврач» попутно прихватил с жестяного стола тарелку с фруктами и вернулся к нам.

– Ты спрячь карточку-то, – сказал он, кивнув на снимок Натальи. – Неровен час, наши рассмотрят, да и порежут тебя заодно. Она ведь на самом деле собиралась какого-нибудь доверчивого мальца прихватить. Поманить конфеткой да шприцем уколоть.

– Да зачем же? – возопил я, но снимок спрятал. – Что она, совсем кретинка – в одиночку в вашу клоаку соваться?

– Полегче! – покраснел во гневе урод. – Где ты дерьмо увидел, а? Клоака ему!.. Не в первый поди раз явилась. Мы же тут счет не ведем, сколько их там в подвалах кантуется. У нас своя семья, у них своя, только рожать и приходят, дебилы. Думаю, их у нас сотнями уволокли – кого покрошили, а на ком бытовую химию испытали. А кому повезло – опытного лекарства дозу вкусил, да и окочурился… Они ж дауны, сами в руки идут.

– Как же, – содрогнулся я. – Особенно тот, который меня придушить задумал.

– Всяко бывает, – кивнул начальник. Похоже, он действительно был тут главным. – Сезон охоты…

Я горько задумался и не заметил, как жратва в моей тарелке закончилась. Пришлось приступить к фруктецам, и они оказались на удивление сочными. Пока я грыз яблоко, выколупывая из него семечки, и предавался мыслям о коварной Наталье и ее грустной судьбе, как рядом с нами возник ушастый мутант с кипой мятых бумажек.

– Пожрать не дадут, – буркнул он и подал ношу главврачу. После чего, видимо, отправился добывать себе пропитание, пока еще не все пропало в емких пузах соратников.

– Во, – объявил начальник. – Гляди сюда.

– На хера? Что еще за дерьмо на обеденном столе?

– Не кощунствуй. Это кровь человека, хоть и гадкой охотницы за мутантами.

Я с содроганием развернул перед собой заляпанные бурым, выцветшие листы бумаги. Всего их оказалось пять, и это была распечатка некоего документа.