Это я – Никиша
Шрифт:
По пути в лагерь парень из параллельного класса Антон Кабанов из-за спины, сидя за мной в автобусе нагло говорит.
— Никитос, а ты не хочешь писю пососать?
Я не растерялся и мгновенно ответил.
— Антох, да я если честно сам тебе вот только хотел предложить отсосать мне…
Он рассердился и стал рассказывать, что куда-то там меня стукнет. Я сделал вид что не услышал, есть такая старая тюремная поговорка-«Игнорирую пидарасов.» По приезду мы расположились в уютных деревянных домиках и выяснилось, что с нами были еще 40-ая и 39-ая школа. И у «сороковухи» был командующим сбором учитель ОБЖ- Дац Гарри Гаврилович. Отбитый напрочь тип, он как-то сломал ученику нос за того что тот исковеркал его отчество
— Прикиньте, Дац какой пидарас, он моему деду дарил на юбилей просроченные противогазы, которые в школе спиздил!
Все заугарали, особенно они оценили его необычную фамилию. А самый изощренный тролль моего класса- Митя Токаев (до сих пор мой ближайший друг) спросил во время умывания утром.
— Никитос, а как была фамилия того учителя, как же его…
Я умывался в тот момент и без промедления, не поднимая взгляд вверх громко отвечаю, чуть ли не выкрикивая.
— Дац, блядь!
А потом убираю руки от лица, распрямляюсь и вижу, что Дац прямо напротив подошел умыться. Из-за того, что большинство сборников все очень четко услышали, старому пришлось делать вид что он не услышал и для этого невпопад спросил у всех умывающихся.
— Ребята, подскажите… Сколько времени?
Кто-то из удивленной толпы несколько медлительно ответил.
— Восемь тридцать…
Гари поблагодарил и спешно съебался в столовую потчевать вареными яйцами с манной кашей. Переглянувшись мы засмеялись и в приподнятом настроении двинулись вслед за этим хрычом. Рыбакин после того как мы все поели сказал нашему командиру взвода.
— Токаев, млн, отдай приказ- «убраться подчиненным»
Митя неуверенно спросил у первого попавшегося.
— Ярик, убери пожалуйста…
Цемлянин ответил наглым отказом со мешком и ничего не стал делать. Тогда он пробует вторую попытку.
— Макс, уберись ты- обращается к классному «авторитету» Партакову (Ящеру, Копью- подпольные клички, позывные)
Тот тоже смеясь отвечает.
— Не буду я убираться! Ахаха!
И тогда уже нервы сдают у меня. Я говорю Мите повышенным тоном.
Че ты мямлишь-то!? Отдай приказ, не будь тряпкой!
Он посмотрел на меня со злостью и возмущением, но все равно сказал.
— Рядовой Поволяев, отдаю приказ- убрать посуду!
Я был рад такому обороту дел и ответил.
— Так точно!
После чего убрал тарелки с ложками за всеми на поднос и отнес их к раздаче поварихам из этой лагерной столовой. Двусмысленно, особенно в нынешнее не простое время- в лагере и на военных сборах… Может это еще была ответка за «Дацблять», хм, точно уже сказать не могу. Больше всех смеялся Дима Куликов из параллельного класса, который подошел к нам после обеда.
— Ахаха! Некит, вот это правильно, по-армейски! Ахахаха! — и все не мог перестать смеяться- Ахаха! Митька, теперь ты в армии на хуй!
Самое забавное как во время наших учебных дисциплин всегда происходило что-то смешное. Среди них точно было «физпо», военная топография, стрельба, кросс и безумная эстафета с каким-то ВДВ-шником в краповом бирете… Мы приседали, по-моему, раз сто, положив строем друг другу руки на плечи. Кстати, к слову о Шепсе, его поднимали как проститутку несколько лет сидящую на героине… Эта бесформенная туша уже после раза десятого повисла на плечах боевых товарищей. То и дело из приседающей стенки доносилось:
— Вот же толстый гандон!
— Какая мразь!
Ну а мы же как любимые его одноклассники теряли способность приседать больше не от усталости, а от потехи над нашим губошлёпом. Он не мог лазить по рукоходу, не перелез препятствие из дров, не смог пройти гусиным шагом 50 метров и ни разу не подтянулся! И все это в 16 лет! Удивительно, как он вообще научился ходить с такой физической
подготовкой… Все было пропитано пропагандистскими штампами в умах наших командиров и сослуживцев, одна только Черная Мамба (так мы тоже часто называли физрука Иваныча) наслаждалась теплым майским солнцем в сланцах и гавайской рубашке на голое тело. В первый день во время отбоя Макс Партаков снял линзу из глаза, а потом и вторую и по очереди в темноте кинул их в ебальник Артему Кузьмину.— Получи чушок гранату! Ахах! — рассмеялся Макс.
А тот как всегда стерпел.
— Ой бля, а что это такое липкое? Хы-хы! — заговорил полусонным голосом Артем, убирая одну из линз ото рта. Кличка «Чушок» максимально правдиво отражает его положение в иерархии класса. Мы уже тогда благодаря ютуб-каналу «Мопс дядя пес» знали значение таких слов. Вся атмосфера на сборах была насквозь пропитана пропагандой. Как-то в один из дней утром я вышел на построения в синей майке из сетевого магазина «New-Yorker». На ней было изображено 3 большие буквы «USA» белого цвета, да еще в красной оконтовке. Олега Николаевича прихватил острый приступ патриотизма.
— Поволяев, млн… А ты не мог бы майку получше подобрать?
Ах эта волшебная привычка говорить через мат во время службы! Но я не растерялся.
— Да и мне и эта нравится, американцы мне не враги…
Автобусный сосун Кабанов каким-то хуем оказался рядом со мной в строю. Он провел мне по груди пальцами, там, где на футболке была надпись и звезды и сказал при этом.
— В армии тебе бы просто взяли и просто чик-чик, все это срезали!
А я был второй раз удивлен как его не срезали при поступлении в первый класс младшей школы… Я опять промолчал, мне не хотелось ни с кем конфликтовать и выяснять отношения. Впоследствии выяснилось, что Антоша был ссыкун и так и ни разу меня не тронул, чтобы спровоцировать. Думаю, только в таком случае я бы начал драку и повелся на его слабоумное желание самоутвердиться. Вообще, сначала он хотел дать мне рот, потом потрогал меня за грудь, между прочим хорошо развитую в тот момент из-за активных занятий пауэрлифтингом… Позже, я узнал, что Антон состоял в кадетском классе несколько лет до того, как прийти к нам в школу в десятый класс. Видимо, казарменное положение и разглядывание большого количества голых мальчиков в подростковом возрасте как- то негативно влияет на психику… Больше всего нам нравились полевые уроки с майором в отставке Рыбакиным, ветераном Афганистана. А все потому что почти все эти уроки вместо дисциплины он предпочитал с часок- другой похуесосить нас, рассказать какие мы лентяи и распиздяи, как мы не приспособлены к жизни и уж тем более не готовы к войне. Шарманка заводилась минут на сорок минимум, большой опыт работы замполитом оказал значительное воздействие на его любовь к чтению нотаций. Один раз он прямо так и сказал.
— Ты Партаков, распиздяй, млн… Не обижайся на меня, но так и есть, млн…
Мы все, включая самого Партакова не смогли сдержать смех. В одну из ночей в лагере мы поймали такое сплоченное и веселое настроение, как люди, попавшие в по-настоящему тяжелые условия. Мы искренне смеялись из-за самых тупых шуток, но больше всего нас насмешило, когда самый младший в классе хоккеист Саша Золотарев попросил в разгар этого угара. (пацаны из его хоккейной секции Илюша и Рыжий рассказали мне, что называют его- Подзалупник из-за акне на лице)
— Пацаны, закройте штору пожалуйста- и после небольшой паузы добавил- Мне фонарь в глаза бьет…
То ли Макс, то ли Митя сразу же подхватил эту тему.
— Пацаны, он бабайку испугался! Ахах! — и еще чуть позже после приступа истерического смеха- Маленький испугался бабайку, закройте штору, а то он его заберет! Ахахах!
Мы все были в экстазе от смеха, Саня поневоле стал оправдываться.
— Да какой бабайки, не гоните! Свет в глаза бьет, говорю же! — и еще неуверенно — Вот дебилы!