Этот мужчина

Стою, не в силах пошевелиться, и смотрю, как Джесси опустив голову и руки, прислоняется к моей машине. Кейт стоит перед ним, обхватив себя руками. Он смотрит на нее, и даже отсюда я вижу на его лице страдание. Она тянется к нему, проводит ладонью вверх и вниз по его руке. Жест утешения. Это меня убивает.

После целой вечности наблюдения за ними Кейт, наконец, поворачивается, чтобы вернуться в квартиру, но, к моему ужасу, Джесси следует за ней, а Кейт даже не пытается его остановить.

— Черт побери, нет! — кричу я, в ужасе сжимая руками голову. О чем она только думает?

— Что? — встревожено восклицает Сэм. — Ава, что?

Я быстро обдумываю варианты. На это не уходит много времени, потому что никаких вариантов, кроме как стоять здесь и ждать столкновения, нет. Есть только один выход, и он из этой квартиры. А с появлением Джесси любые планы избежать неминуемой перепалки рушатся окончательно.

Кейт с довольно застенчивым видом входит в гостиную. Я злюсь на нее, и она это знает. Пригвождаю ее своим самым сердитым взглядом, а она нервно мне улыбается.

— Просто выслушай его, Ава. Этот мужчина в полном раздрае. — Она печально качает головой, потом смотрит на Сэма, и выражение ее лица мгновенно меняется. — Эй, ты, иди на кухню!

Сэм хмурится.

— Я не могу пошевелиться, злобная бестия! — Он снова потирает пах, откидывая голову на спинку кресла. Кейт фыркает и вытаскивает его из кресла. Он стонет, закрывает глаза и, прихрамывая, осторожно выходит из комнаты.

Не могу поверить. Коварная зараза! Глядя на меня полными сочувствия глазами, она пятится из комнаты. Глупая, глупая женщина, ей, черт возьми, не пришлось бы извиняться, если бы она его не впустила. До того, как появляется он, я поворачиваюсь лицом к окну. Не могу на него смотреть. Если я это сделаю, то расплачусь, а я не хочу, чтобы у него был повод утешать меня или обнимать своими большими теплыми руками. Я готовлюсь к тому, что его голос обрушится на меня, каждое измученное нервное окончание гудит, каждый мускул напряжен. Я ничего не слышу. Но когда каждый волосок на шее встает дыбом, я знаю, он рядом. Реакция тела на его мощное присутствие заставляет меня закрыть глаза, сделать глубокий вдох и молить о силе.

— Ава, пожалуйста, посмотри на меня. — Его голос дрожит от волнения. Я сглатываю застрявший в горле комок размером с теннисный мяч и сражаюсь с потоком слез, скапливающихся в глазах. — Ава, прошу. — Чувствую, как он скользит по моей руке ладонью. И от этого прикосновения вздрагиваю.

— Пожалуйста, не трогай меня. — Я нахожу в себе мужество повернуться и посмотреть ему в лицо.

Его голова опущена, плечи поникли. Он выглядит жалким, но я не должна поддаваться его печальному состоянию. Я слишком часто подвергалась влиянию манипуляций, а это тоже... просто еще одна форма манипуляции... стиль Джесси. Я была так ослеплена похотью, что ничего не видела. Его остекленевший взгляд отрывается от пола, встречаясь с моим.

— Зачем ты вообще возил меня туда? — спрашиваю я.

— Потому что хотел, чтобы ты всегда была рядом. Я не могу быть далеко от тебя.

— Ну, лучше тебе привыкнуть к этому, потому что я больше не хочу тебя видеть.

Мой голос спокоен и сдержан, но боли, пронзающей сердце в ответ на мои слова, достаточно, чтобы уложить меня на месте.

Его глаза бегают, высматривая в моих что-то.

— Ты не серьезно. Я знаю, что ты не серьезно.

— Абсолютно серьезно.

При каждом глубоком вдохе его грудь расширяется, волосы в беспорядке, а от хмурого взгляда на лбу появляются глубокие морщины. Страдание, отразившееся на его лице, словно ледяным копьем, пронзает мне сердце.

— Я никогда не хотел причинить тебе боль, — бормочет он.

— Но все-таки причинил. Ты уничтожил мою жизнь и растоптал мое сердце. Я пыталась уйти. Знала, что есть нечто большее, чем кажется на первый взгляд. Почему ты не отпустил меня? — Говорю тише, когда хрипота в голосе начинает выигрывает битву, а слезы щипать глаза. Черт побери, я должна была прислушаться к своим инстинктам.

Он начинает терзать нижнюю губу.

— Ты никогда по-настоящему не хотела уходить. — Его голос едва слышен.

— Нет, хотела! — выпаливаю я, шмыгая носом. — Я отбивалась от тебя. Знала, что меня ждут неприятности, но ты был неумолим. Что такое? У тебя кончились замужние женщины, чтобы их трахать?

Он качает головой.

— Нет, я обрел тебя. — Он делает шаг вперед, а я отступаю назад.

— Убирайся, — спокойно говорю я, тело дрожит, дыхание прерывается — все это говорит о том, что я далека от спокойствия. Проскальзываю мимо него, толкая в плечо.

— Я не могу, ты мне нужна, Ава. — Его умоляющий голос будет преследовать меня до конца моих дней.

Я резко разворачиваюсь.

— Я тебе не нужна! — Изо всех сил стараюсь, чтобы мой голос звучал твердо. — Ты меня хочешь. О боже, ты же доминант, не так ли? — Вспышки воспоминаний всех наших сексуальных контактов проносятся в голове со скоростью сто миль в час. Он действительно яростен не только в спальне, но и за ее пределами.

— Нет!

— Тогда откуда проблема с контролем? А доминирование и командование?

— Секс — это просто секс. Я не мог подобраться к тебе достаточно близко. Я контролирую, потому что до смерти боюсь, что с тобой что-то случится... что тебя заберут у меня. Я слишком долго тебя ждал, Ава. И сделаю все, чтобы ты была в безопасности. Я прожил жизнь, в которой не было ни контроля, ни заботы. Поверь мне, ты нужна мне... пожалуйста... прошу, не бросай меня, — он идет ко мне, но я отступаю, борясь с побуждением позволить ему обнять себя. Он останавливается. — Я никогда не оправлюсь.

Что? Нет! Не могу поверить, что он настолько жесток, чтобы использовать эмоциональный шантаж.

— Думаешь, мне будет легче? — кричу я, слезы начинают бежать быстрее.

Тот небольшой румянец, что остался на его лице, исчезает у меня на глазах. Он опускает голову. На это ему нечего ответить. Что он может сказать? Он знает, что сделал со мной. Он заставил меня в нем нуждаться.

— Если бы я мог поступить по-другому, я бы это сделал, — шепчет он.

— Но ты не можешь, ущерб уже нанесен. — Мой голос сочится презрением.

Он смотрит на меня.

— Если ты меня бросишь, будет еще хуже.

О, боже.

— Убирайся!

— Нет. — Он отчаянно качает головой, делая шаг в мою сторону. — Ава, пожалуйста, умоляю.

Я отступаю от него, пытаясь придать лицу самое решительное выражение, постоянно сглатывая, чтобы сдержать комок в горле. Это так невероятно больно. Именно поэтому я не могла его видеть. Я очень на него злюсь, но видеть его таким бледным — разрывает мне сердце. Приходится постоянно напоминать себе, что он подвел меня самым жестоким образом. Ввел меня в заблуждение, обманул и, по сути, заставил лечь с ним в постель.

Ты позволил мне влюбиться в тебя!

Он смотрит на меня, и боль в его затуманенном взгляде неизмерима. Если я не отвернусь, то сдамся — так и будет. Опускаю взгляд в пол и молча прошу его уйти, пока я еще не развалилась на части, чтобы с радостью принять утешение, которое он всегда мне дает.

— Ава, посмотри на меня.

Делаю глубокий вдох и поднимаю к нему взгляд.

— Прощай, Джесси.

— Пожалуйста, — произносит он одними губами.

— Я сказала, прощай. — В этих словах есть нечто окончательное, чего я на самом деле не имею в виду.