Этот прекрасный свободный мир...

Еще через пять дней Роберт понял, что это тупик. Мысли неслись по кругу, изнуряли бесплодностью, и от тщеты размышлений можно было сойти с ума. Надежды обрести свободу, просто выйдя за дверь, оказались бессмысленными хотя бы потому, что Роберт так и не понял, как открывается эта чертова дверь. Точнее, он догадался, что она может быть настроена на голос, или на радужку глаза, а, может быть, на отпечаток ладони, но вот перед ним дверь оставалась закрытой, а почти всегда открытая дверь в парк была ему и даром не нужна, коль скоро этот парк был окружен высоченной стеной.

Роберт вновь вспомнил краснолицего инструктора в военном лагере и понял, что тот в очередной раз оказался прав -- для пленного и заключенного было вредно слишком много думать. Роберт поставил в обувной ящик начищенные до блеска хозяйские ботинки, аккуратно уложил щетки и вспомнил еще один совет инструктора: думать много было вредно, но и плыть по течению тоже -- необходимо было давать себе простые и четкие задания. Не пытаться разбить всех врагов и перевернуть мир, а выяснить для начала основное: где он находится. Кроме того, не мешало б узнать, какой здесь год, и как здесь вообще считают года и месяца, какие здесь деньги, обычаи, нравы -- все то, что было необходимо, чтобы вырваться на свободу и найти дорогу домой. Надежда, что в этот мир можно не только попасть, но и уйти отсюда, не давала Роберту покоя, и ему стоило немалых усилий ограничить свои планы простыми и самыми неотложными вопросами.

К несчастью, разговоры Рейбернов ничем не могли помочь. Хозяева способны были часами болтать ни о чем, полагая это разговорами об искусстве, охать над какой-нибудь безделушкой, в которой, по мнению Роберта, ценность представлял лишь материал, и строить наполеоновские планы -- к счастью, не о завоевании мира, а о создании гениального творения, которое должно было покорить свободное общество... Создавать гениальные творения должны были питомцы Рейбернов, но пока они "страдали" от нескончаемых творческих кризисов и жили в свое удовольствие. Роберт же то и дело слышал хозяйский вопль "Бобби!" и вынужден был бросать все дела и нестись со всех ног, чтобы подать Рейберну потерявшийся прямо у него под носом платок, или домашние туфли, или книгу...

Рабы Рейбернов были удивительно похожи на хозяев. К своим опекунам они относились со снисходительной любовью, управляющего считали занудой, не способным ни на что высокое, а налагаемые им наказания рассматривали как не слишком приятную, но естественную сторону жизни. К тому же Роберт заметил, что питомцы Рейбернов умели извлекать выгоды даже из наказаний, и больше всех в этом преуспела Мойра. В очередной раз попавшись на воровстве и заработав-таки обещанную порку, уже через десять минут после экзекуции Мойра рыдала на плече хозяйки, а та выговаривала управляющему, утверждая, что у Мойры такая тонкая душевная организация, что к ней нельзя подходить с обычной меркой, да и в любом случае в происшествии виновата не столько Мойра, сколько "домашняя мебель", не досмотревшая за хозяйскими драгоценностями... От таких заявлений у Роберта зачесалась спина, но, к счастью, дальше рассуждений дело не пошло. Зато еще через полчаса жалоб Мойра получила в подарок от хозяйки украденные сережки, нарядное платье, туфли и сумочку, а также разрешение отправиться на прогулку в город...

Иногда Роберту казалось, что единственным вменяемым человеком в этом сумасшедшем доме был доктор Черч, и тогда он спрашивал себя, в порядке ли у него с головой и не стал ли он жертвой Стокгольмского синдрома, раз начал сочувствовать собственному тюремщику. Доктор Черч был вездесущ. Он успевал всегда и везде, придавая роскошному бедламу хоть какую-то видимость порядка, а его способность появляться именно тогда, когда его меньше всего хотелось видеть, заставила Роберта задуматься, не является ли рабский ошейник не только вместилищем всей информации о рабе, но также и средством слежения.

Молодой человек вспомнил специальные браслеты для заключенных, благодаря которым можно было отпускать осужденных домой, разрешать им ходить на работу и в другие строго оговоренные места, но которые мгновенно фиксировали любую попытку заключенного перейти некую невидимую черту. Там -- дома -- это изобретение рекламировалось как новейшее достижение свободы и демократии, здесь -- стало самым надежным надсмотрщиком, спасения от которого он так и не смог найти. Остальные поставленные им задачи также не находили решения, и лишь к концу десятого дня пребывания в доме Рейбернов Роберт выяснил, что живет в столице и даже в одним из ее самых фешенебельных пригородов. Названия столицы и пригорода Роберту узнать не удалось, но здесь совершенно неожиданно на помощь ему пришел доктор Черч.

Если Роберт Шеннон считал единственным нормальном человеком в доме Рейбернов управляющего, то управляющий вскоре также пришел к выводу, что единственным вменяемым человеком во владениях Рейбернов был питомец Бобби. Трудолюбивый, дисциплинированный, он никогда не капризничал, ничего не клянчил, не пил, не воровал, не проводил время за пустой болтовней и сплетнями, и не норовил задрать подол Мойре или кому-нибудь из ее подружек. Бобби вообще не сошелся ни с кем из здешних питомцев, и это также свидетельствовало в его пользу. Возлагаемые на него работы он исполнял точно, качественно и в срок, а свою участь принял с терпением, смирением и достоинством истинного христианина.

Последнее не могло не встретить полного одобрения со стороны Джесса Черча, и он все чаще размышлял, что в заваленном тесте не было вины Бобби. В конце концов, переход из мира в мир наверняка должен был ввергнуть парня в состояние шока, и, судя по всему, этот шок оказался много глубже, чем можно было предполагать. Теперь Черч не сомневался, что именно шок помешал Бобби благополучно пройти тест. Сотрудники Службы адаптации тоже люди, уверял себя доктор, и они вполне могли не понять состояние попаданца и неверно оценить его потенциал. К счастью, закон был мудр и гуманен, так что по истечении трех месяцев пребывания Бобби у Рейбернов, Черч имел право отправить парня на бесплатный ретест.

Управляющий лишь сомневался, стоит ли оставить Бобби одну из его иномирных специальностей или воспитать из него хорошего управляющего. В том сумасшедшем доме, в который превратили свои владения Рейберны, помощник был бы кстати. Навыки парня никуда деться не могли, так что сначала надо было решить неотложные проблемы, а уже потом -- второстепенные. Главной задачей Черча было вытащить Рейбернов из той ямы, в которую они себя загнали, и значит, не имело ни малейшего смысла тратить время на всякую художественную белиберду. Коротко расспросив питомца, Джесс Черч с удовольствием узнал, что Бобби был владельцем фирмы, и его дело процветало. Полученная информация определила выбор доктора, и он приступил к делу.

Когда однажды вечером управляющий вызвал Роберта в свой кабинет, сунул ему в руки какую-то книгу и велел прочесть первую главу, добавив, что завтра проверит результат, Роберт машинально сказал "Да, доктор Черч, будет сделано, доктор Черч", и только забившись в свой угол, сообразил, что за книгу дал ему управляющий. Школьный учебник по географии и экономике свободного мира был лучшим источником информации, на который он мог рассчитывать. Роберт не мог понять, чем руководствовался Черч, но что бы там ни было, эту возможность глупо было упускать, и Роберт решил, что впервые за последние два месяца ему повезло. Если бы не необходимость рано вставать, чтобы вновь погрузиться в рабскую рутину, Роберт проглотил бы учебник за ночь, а так ему пришлось остановиться на третьей главе. На следующий вечер Черч и правда устроил ему экзамен, сухо похвалил за чтение двух дополнительных глав и велел изучить следующие три главы. Ежевечерний экзамен Черча, изучение новых глав и письменные ответы на вопросы, помещенные в конце каждого раздела учебника, занимали все вечера Роберта, а через неделю, когда учебник был дочитан, Джесс Черч устроил Роберту контрольную работу, после чего вручил новый учебник -- по менеджменту.

– - Ну, что ж, Бобби, у тебя есть некоторый шанс изменить свой статус, -- заметил Черч после рассмотрения письменной работы Роберта.
– - Если ты и дальше будешь усердствовать в работе и учебе, месяца через три я отправлю тебя на ретест. И кстати...
– - доктор Черч щелкнул зажигалкой и закурил, -- завтра, после полудня у нас будут гости. Свободный Рейберн намерен принять их у бассейна. Подготовь все необходимое.

– - Да, доктор Черч, будет сделано, доктор Черч, -- привычно ответил Роберт и, когда управляющий кивком отпустил его, вышел из кабинета.