Этот путь для савана

Она изучала Головича, который пил мартини и не подозревал о ее присутствии. Она могла делать с ним, что угодно. Она давно догадывалась, что он живет ради того дня, когда сможет занять место Маурера. Но хватит ли у него сил защитить ее, когда придет время?

— Хэлло, Эйб, — сказала она, подходя к нему, ослепительно и чувственно улыбаясь. — Значит Джек уехал?

Он поспешно слез со стула. Его жирное лицо засияло.

— Да, он уехал, — ответил он, глазами раздевая ее. — Как ты прекрасно выглядишь, Долли. Как тебе это удается? Она пожала плечами и влезла на соседний табурет.

— О, я не знаю. А Джек этого больше не замечает, Эйб. Тот нахмурился.

— Джек не ценит лучшего, что может быть в жизни.

— Ты знаешь, что он взял с собой эту сучку Лиль? — спросила она, беря холодный мартини, который подал ей бармен. Голович застыл.

— Что-то слышал, но это не мое дело.

— Эйб, у Джека неприятности?

— Нет, нет, ничего подобного. Просто он внезапно решил…

— Пожалуйста, Эйб, скажи мне. Ты тетерь единственный, кому я могу доверять. Он в беде, не так ли?

Голович бросил взгляд через плечо, чтобы убедиться, что рядом никого нет.

— Он мог попасть в беду. Поэтому мы решили, что пока ему следует побыть вне пределов досягаемости.

— Это из-за Джун?

Он снова заколебался, затем кивнул.

— А как будет реагировать организация, Эйб? Это может быть концом Джека?

— Это опасный разговор, Долли, но так как это спрашиваешь ты, я могу честно сказать, что не знаю. Он не очень-то обращал внимание на организацию эти последние месяцы. Он даже как-то говорил, что хочет с нею порвать.

Это было новостью для Долорес, но она была достаточно осторожна, чтобы не дать возможности Головичу увидеть ее удивление.

— Я знаю. Он что-то об этом говорил. Но разве это не глупо, Эйб?

— Я думаю, глупо.

Теперь настало ее время колебаться, но она знала, что если она сейчас не использует любую возможность, то когда вернется Маурер, будет уже поздно.

Понизив голос она сказала:

— Если с Джеком что-нибудь случится, должность примешь ты?

Голович исподлобья посмотрел на нее. Он ступил на опасный путь, но понимал, что положение Долорес еще более опасное.

— Это будет зависеть от организации. У них может быть кто-нибудь на примете. Она покачала головой.

— Не похоже на это. — Она неожиданно прямо взглянула на него. В зеленых глазах было откровенное предложение. — Если ты примешь должность, Эйб, у тебя будет что-нибудь для меня?

Она смотрела на него, стараясь сохранить невозмутимость. Она знала ответ еще до того, как он ответил:

— Если я приму должность, Долли, тебе не о чем будет беспокоиться.

Она удовлетворенно улыбнулась.

— Пока что мне о многом приходится беспокоиться, Эйб. Голович кивнул. Он с трудом удерживался, чтобы не дотронуться до ее руки. Слишком много народу в баре наблюдали за ними.

— Да и мне тоже.

Резко зазвонил телефон, стоящий на стойке бара. Бармен поднял трубку, послушал и ответил:

— Да, сэр, — и положил ее на место.

Повернувшись к Головичу, он сказал:

— Мистер Сейгель просит вас зайти к нему. Дело срочное. Голович нахмурился. «Этот Сейгель не может и десяти минут выполнять свою работу, не беспокоя меня, — думал он, слезая с табурета. — Ничего не поделаешь, надо идти. Не стоит портить отношения с самого начала своего царствования».

— Этот парень высморкаться не может без моей помощи, сказал он Долорес, улыбаясь. — Может продолжим разговор минут через двадцать? Она покачала головой.

— Может не надо, Эйб? Слишком много глаз вокруг. — Она предостерегающе взглянула на него. — Я сейчас иду домой. Она в свою очередь слезла со стула.

— Как-нибудь на днях мы обязательно поговорим и пообедаем вместе. Я смотрю вперед, в то время, Эйб, когда нам ничего не будет мешать.

Ее взгляд был наполнен значением, когда она на прощание улыбалась.

Он наблюдал за ней, когда она шла от стойки к двери. Его глаза наслаждались зрелищем мягко покачивающихся под тонким материалом бедер, широких плеч и длинных, с тонкими лодыжками ног. Он чувствовал волнующее желание.

Сейгель взволнованно ходил по кабинету, когда вошел Голович. Его лицо был бледным. Когда он подошел к Головичу, от него пахло виски.

— Они заполучили девчонку, — задыхаясь сказал он. Голович напрягся.

— Что ты хочешь сказать? Кто захватил девчонку?

— Черт бы их побрал! Полиция захватила ее! Эти два подонка провалили дело!

Голович почувствовал, как мурашки пробежали по спине. Провал! В тот момент, когда его рука уже было лежала На штурвале, корабль понесло черт знает куда. Что подумают о нем в организации? Это может уничтожить его шансы наследовать Мауреру!

Холодная злая ярость охватила его.

— Но Джек велел тебе уничтожить ее! — пронзительно завопил он. — Значит она не уничтожена?

Сейгель попятился назад. Он никогда еще не видел Головича таким: старик выглядел сейчас настолько же опасным и безумным, как выглядел Маурер, когда плохо шли дела.

— Они поймали ее в лабиринте в парке. Полиция, должно быть, была информирована. Они прибыли раньше, чем наши парни нашли эту маленькую сучку. Моу убит.

— Как полиция могла ее взять после того, что тебе сказал Маурер? — продолжал вопить Голович, сжимая свои толстые кулаки. Лицо его было перекошено от злости и страха. — Ты не слышал, что сказал Мак Кен? Черт побери! Что с тобой случилось?

— Но я предупреждал мистера Маурера, — проворчал Сейгель. — У нас не было времени подготовить операцию. Все полетело к черту. Она была окружена полицией. Ребята не смогли пробиться к ней. Я предупреждал его.

— Заткнись! — закричал Голович. — Я не хочу слушать твои безмозглые отговорки. Маурер приказал убить ее, а ты не смог выполнить приказ.

— Это Глеб и Вайнер не смогли выполнить приказ, а не я.

— Это ты отвечаешь! Что ты сейчас предпринимаешь по этому поводу? Что ты здесь делаешь? Придумываешь отговорки? Давай за ней! Уничтожь ее!

— Ее взял окружной прокурор, — сказал Сейгель. — Мы не сможем к ней подобраться. Это единственное место, куда мы не сможем подобраться.

Голович с трудом пытался сдерживать ярость и страх. Он понимал, что ведет себя не как босс. Маурер бы не вел себя так. У него был бы уже наготове план, чтобы исправить ошибку. Он с усилием взял себя в руки, подошел к креслу и упал в него.