Этот путь для савана
Шрифт:
— Нет! Я останусь здесь! Я не хочу идти с вами; Я не пойду с вами!
— Боюсь, вы — глупенькая молодая женщина, мисс Колеман, — сказал Голович. От скрытой угрозы в темных глазах Фрэнси похолодела. — Так вы пойдете со мной или нет?
— О, скажите ему, чтобы он ушел! — закричала она и села на кушетку, спрятав лицо в ладонях. — Пожалуйста, скажите ему, чтобы он ушел!
Голович посмотрел на Пита и поспешно вышел из комнаты.
Никто не пошевелился, пока он проходил через первую комнату. Они наблюдали, как он открыл дверь, шагнул в коридор и закрыл дверь за собой.
Он
— Дженни!
Конрад стоял в маленьком холле и ждал ответа. В нижних этажах ее не было, и он подумал, что, возможно, она вышла. Два-три раза она возвращалась домой позже него. За последние три дня их отношения ухудшились. Она не разговаривала с ним, когда приходила, он не спрашивал, где она была.
— Это ты? — спросила она сверху.
Конрад немного удивился, что она дома, поднялся по лестнице и открыл дверь в спальню.
Дженни сидела за туалетным столиком. Одетая только в бюстгальтер и трусики с оборками, она сидела на вращающемся стульчике и натягивала чулок.
— Что-то ты рано, — сказала она, не поднимая глаз. — Только половина седьмого.
Он закрыл дверь и посмотрел в окно. Ему уже не доставляло удовольствия видеть ее в таком виде.
— Меня не будет несколько дней, Дженни. Я уезжаю прямо сейчас.
Дженни, натягивая верхнюю часть чулка, быстро взглянула на его широкую спину.
— О, я, полагаю, не заключенная. Куда ты собрался? Она потянулась за другим чулком. А голова ее заработала:
«Несколько дней? Что это точно означает? Неделя, десять дней?» Она почувствовала жар. «Не опасно ли будет пригласить Луи сюда?» — думала она.
— Я занимаюсь двумя важными свидетелями, — сказал Конрад, поворачиваясь к ней. — Их нужно сохранить до суда. Окружной прокурор хочет, чтобы я присмотрел за ними.
Она справилась со вторым чулком и встала.
— Что происходит? С каких это пор ты стал сиделкой при свидетелях?
— Так получилось, что они очень важны и им угрожает опасность, — коротко ответил он. — Меня не будет до пятницы. Извини, Дженни, но так нужно.
Она подошла к гардеробу и раскрыла его.
— Ну что же, надо так надо, — сказала она безразлично. — Для меня мало что изменится. Я и так вижу тебя не часто. Куда ты собираешься?
— Я напишу адрес, — сказал он, вытаскивая бумажник и находя старый конверт. — Это рядом с Батчервудом. И слушай, Дженни, что важно. Никто, кроме тебя, не должен знать, куда я уехал. Никому не говори, понятно?
— Кому, ты думаешь, я могу рассказать? — сказала она насмешливо, закутываясь в шаль. — Ты говоришь так, будто я все время окружена людьми, а не остаюсь одна ночь за ночью в этом скучном доме.
— Нечего говорить чепуху, — резко оборвал ее Конрад. — У тебя много друзей, и ты знаешь это. И это потому, что ты не интересуешься домом. Ты предпочитаешь уходить.
— Кто захочет заниматься кухней и стиркой, когда можно уйти? — огрызнулась она.
Конрад положил конверт в маленький ящичек в туалетном столике.
— Я лучше соберу вещи, — сказал он, уходя от привычного скандала.
— Что это за дурацкие свидетели, о которых тебе нужно заботиться? — спросила она, снова
усаживаясь за столик. — Держу пари, что это женщины.— Неважно, кто они, — коротко сказал он и начал поспешно укладывать вещи. — Я лучше оставлю тебе немного денег. — Он положил несколько банкнот на камин. — Тебе должно хватить до пятницы.
«Было бы слишком рискованно приглашать сюда Луи», решила Дженни, подкрашивая губы. Много любопытных соседей, но она сама могла пойти к нему. Она снова почувствовала жар. Он был как животное. Его любовь была грубой, эгоистичной и ненасытной. Он оставлял ее с синяками и задыхающейся, но полной желания оказаться снова в его жестких мускулистых руках.
— Мне нужно идти, — сказал Конрад, захлопывая чемодан. — Почему бы тебе не пригласить Вэй провести с тобой несколько дней? Мне не нравится, что я оставлю тебя совсем одну здесь.
Дженни таинственно улыбнулась.
— Твои угрызения совести очень трогательны, дорогой. Учитывая, что ты оставляешь меня здесь по пятнадцать часов в сутки, лишние несколько часов не повредят мне.
— Бога ради, Дженни! Прекрати. — Ты знаешь, что я работаю допоздна, — сказал он нетерпеливо.
— Тогда тем более для тебя будет приятным развлечением быть рядом с какой-нибудь женщиной и держать ее за руку в каком-нибудь Батчер-вуде, не так ли?
Конрад посмотрел на нее с отвращением.
— Всего хорошего, Дженни.
— Пока, — ответила она и повернулась к зеркалу.
Она не пошевелилась, пока не услышала, как хлопнула парадная дверь. Потом она вскочила на ноги и подбежала к окну. Конрад уже отъезжал. С минуту она постояла у окна, сложив руки и закрыв глаза, наслаждаясь чувством свободы.
Она будет четыре дня и три ночи одна! Она не собиралась упустить такой подарок.
Она пересекла комнату и спустилась вниз к телефону. Набирая номер телефона «Парадиз-клуба», она заметила, что сердце начало дико стучать, а дыхание стало быстрым и прерывистым. Она достала сигарету, закурила и постаралась привести дыхание в порядок.
— Попросите, пожалуйста, мистера Сейгеля, — сказала она, услышав женский голос.
— Кто его спрашивает?
— Мистер Сейгель ожидает моего звонка. Соедините меня, пожалуйста! — резко сказала она. Она не собиралась называться телефонистке.
— Обождите минутку.
После долгой паузы раздался недовольный голос Сейгеля:
— Кто это?
— Луи, это я, Дженни.
— А, здорово. Что тебе нужно?
Этот безразличный голос ножом полоснул по сердцу.
— Ты, кажется, не очень рад слышать мой голос? — спросила она.
— Я занят. Так в чем дело?
— Он уехал на несколько дней, — сказал она. — Я совершенно свободна. Я думала, что тебя это может заинтересовать.
Наступила долгая пауза. Она почти слышала, как он думает.
— Прекрасно, — сказал он наконец. Голос его по-прежнему был резким. — Ну, приходи сюда.
— Ты хочешь сказать в клуб?
— Конечно. Приходи. Я закажу ужин.
— Я не знаю, следует ли мне приходить туда. Можно мне прийти прямо к тебе, Луи?
— Приходи в клуб, — сказал он раздраженно. — Встретимся около девяти. Я не смогу освободиться до девяти. Пока, — и он повесил трубку.