Этюды, картины с целины

Вернувшись обратно в мир живых, Лютера тут же начала качать силу из обычных людей, чтобы поднакопить энергии на новый заход в иномирье, но тут же осеклась, когда увидела усатого мужчину в грязном кожаном плаще. Тот очень быстрой походкой направлялся именно к ней.

Она знала, кто он. Она знала, что будет.

Только вот шанса уйти — не было.

* * *

Волна мертвой плоти накатила, как прибой. Мелкие твари, не выше метра ростом, с огромными остроконечными ушами и желтыми клыками, выпирающими из перекошенных челюстей. По отдельности — смешные, почти безобидные создания. Вот только их были десятки, если не сотни.

— С-сейчас я покажу силу др… древнего рода! — раздался за спиной дрожащий голос Топольского. — Вы все увидите истинное могущество!

Я обернулся — горе-отличник пытался начертить боевую печать, но его трясущиеся руки выводили какие-то кривые загогулины. При этом он картинно закатывал глаза и бормотал что-то пафосное про «кровь древних магов». Костя, который тоже прятался за нашими спинами, смотрел на него как на умалишенного.

— С-сила моих п-предков! — Топольский воздел руки к потолку. — Древняя мощь рода…

Я прищурился, пытаясь понять природу этих тварей. И замер от удивления — в каждом гоблине, прямо возле мозга, пульсировал странный фиолетовый стержень. От него, как паутина, расходились тончайшие нити, впиваясь в различные участки серого вещества.

Интересно… Я сконцентрировался, анализируя картину. Стержень посылал регулярные импульсы — один шел в продолговатый мозг, заставляя тело двигаться, второй стимулировал гипоталамус, вызывая неконтролируемую ярость, третий бил в центры голода… Чистая механика — никаких эмоций, никаких мыслей, только базовые инстинкты.

Я внимательно изучал мертвых гоблинов, пытаясь сравнить их с теми, что встречались в моем мире.

Эти были заметно мельче — едва доставали мне до пояса, тогда как «мои» зеленокожие уродцы обычно прилично вымахивали. Да и расцветка другая — серая, болезненная, словно их держали в подвале без солнца.

В моем мире гоблины славились редкостной тупостью — максимум, на что хватало их интеллекта, это выкопать нору и устроить набег на ближайшую деревню.

Но глядя на эти создания… что-то в их глазах намекало на зачатки разума. Даже мертвые, они двигались слишком… осмысленно. Возможно, при жизни местные гоблины были не такими уж примитивными.

А ведь возможно, живые гоблины в этом мире действительно отличались от привычных мне тупых агрессивных тварей. Но сейчас это уже не имело значения — я четко видел характерное фиолетовое свечение некротической энергии.

— Этого не может быть! — Полозов выбросил вперед руку, и с его пальцев сорвался поток пламени, испепеляя первую волну нападающих. — В иномирье никогда не было некромантов! Тут этих… недоразумений отродясь не водилось!

Он явно злился — его огонь с каждой атакой становился все яростнее.

— А эти, — он пнул обугленный труп, — откуда вообще взялись? Кто-то притащил сюда целую орду, чтобы потом поднять? Но зачем? И главное — как?!

Вопросы были дельные. Я и сам хотел бы знать ответы.

Полозов двигался с невероятной для своей комплекции грацией. Огненные вихри срывались с его рук, превращая гоблинов в пепел. Но его лицо… обычно хмурое и недовольное, а сейчас, похоже, ректор наслаждался возможностью размяться.

— Назад! — рявкнул он, заметив, что я стою вровень с ним. — Дмитрий, не путайтесь под ногами, не хватало еще зашибить случайно!

Новая волна мертвецов накатила на нас. Я заметил, как синхронно пульсируют фиолетовые стержни в их головах.

— Великая сила предков! — снова завыл Топольский, размахивая руками в попытке начертить очередную кривую печать. — Древняя кровь…

— Заткнись уже! — не выдержал Костя. — Толку от твоей древней крови, если ты даже простейшую печать начертить не можешь!

Полозов в одно движение сорвал с себя мантию, оставшись в черном костюме. В его руке материализовался огромный двуручный меч — не меньше полутора метров в длину, с широким лезвием, охваченным языками пламени.

Ничего себе… а под мантией-то он не кабинетный червь. С такой махиной не каждый справится. Его плечи и руки выдавали человека, который регулярно тренируется с тяжелым оружием.

Я молча материализовал свой черный клинок. Полозов дернулся, явно намереваясь оттеснить меня за спину, но я уже шагнул вперед, встав с ним плечом к плечу.

— Волконский! — прорычал ректор, разрубая очередного гоблина. — За спину, немедленно! Я отвечаю за вашу безопасность!

— При всем уважении, господин Полозов, — я отсалютовал мечом, — я не могу позволить вам в одиночку изображать героя…

Я перехватил меч поудобнее и сам рванулся в самую гущу мертвецов. Но происходило что-то странное — гоблины буквально расступались передо мной, как вода перед Моисеем. Я пытался настигнуть их, но они ловко уворачивались, стараясь держать дистанцию.

За спиной раздавалось бормотание — Надежда Николаевна вместе с трясущимся Иванченко чертили огромную защитную руну. Голубоватое свечение медленно поднималось от пола, формируя полупрозрачный купол. Из-за него происходящее казалось размытым, словно сквозь матовое стекло.

И тут я заметил странность — гоблины словно обтекали меня. Они бросались на Полозова, но старательно избегали прямого контакта со мной.

Один из мертвецов, пролетая мимо после удара профессора, встретился со мной взглядом. В его мертвых глазах читалось искреннее недоумение — почему начальник не помогает своим убивать чужих?

Твою ж… Они чувствуют во мне некроманта. Если я это понял, то скоро заметят и остальные. В голове словно зажглась красная лампочка тревоги — нужно срочно что-то делать.

Я заметил, как Полозов бросил в мою сторону внимательный взгляд. Его глаза сузились, анализируя происходящее. Черт, он же не просто так вторая рука директора — наверняка уже что-то заподозрил. Придется действовать быстрее и убедительнее.

И я бросился в атаку с удвоенной яростью, стараясь выглядеть максимально правдоподобно. Теперь каждого гоблина, которого я «убивал», приходилось буквально щемить, загонять в угол — они упорно не желали нападать на своего.

Но Полозов был великолепен — его огненный меч описывал сложные траектории, превращая гоблинов в горящие головешки.