Этюды, картины с целины

Он услышал, обернулся украдкой, но не подчинился, наоборот, пришпорил своего скакуна. Значит, он свой выбор уже сделал.

Я тщательно прицелился, пытаясь поймать фигуру князя на мушку. На полном скаку попасть в него можно было только чудом.

— Господи, помоги, не оставь, только на Тебя надеюсь, — прошептал я и нажал на спуск.

Порох на полке вспыхнул моментально, отдача чуть не вывернула пистолет из руки. На жёлтой епанче князя Старицкого расцвёл кроваво-красный цветок. Он начал валиться набок из седла.

Его люди обернулись, увидели меня, начали тянуть за поводья, разворачивая коней. Их было четверо, князь уже рухнул наземь и его я за противника не считал. Сейчас ударят в сабли, и мне конец. Пусть даже они не смогли защитить своего хозяина, так хоть отомстят за него. Я обернулся тоже, опричники мчались сюда, но слишком далеко. Не успеют.

Зато я успею забрать с собой ещё парочку негодяев.

— Гойда! — заревел я, выхватывая саблю.

Рука наливалась свинцовой тяжестью, но я вскинул оружие и пришпорил лошадь, бросаясь навстречу смерти. Теперь, когда враг ликвидирован, можно было не беспокоиться за судьбу страны. Бояре и князья притихнут надолго, а в остальном Иоанн Васильевич справится и без меня.

Мы сшиблись посреди улицы, громко звякнули сабли, столкнувшись меж собой с лязгом и искрами.

Я гарцевал на коне, размахивая саблей так, как никогда прежде, люди князя пытались меня окружить, подобраться сзади, но я не давался. Продержаться бы до прибытия остальных, а там будь, что будет.

Одного я полоснул саблей по руке, сам почувствовал, как незащищённый бок обожгло, словно пламенем, другой сбил шапку с моей головы. Будь он чуть точнее, срезал бы скальп и часть черепа.

— Бей! — послышался голос Леонтия. Приглушённо, будто сквозь толстое ватное одеяло.

Я ударил снова, мой противник принял клинок на клинок, и в этот же момент десяток опричников конной лавой обрушился на оставшихся негодяев. Я почувствовал, что падаю из седла. Удар о землю вышиб из меня последние силы.

Очнулся я уже совсем в другом месте, раздетый, перевязанный, укрытый тяжёлой овчиной. Самочувствие у меня, откровенно говоря, было паршивым, но чувство выполненного долга грело душу. Всё это было не зря.

Никто ко мне не входил, не интересовался моим состоянием, не пичкал лекарствами. Кусочек неба и каменная стена за крохотным окном, которые я мог разглядеть со своего места, говорили мне, что я в Кремле. И судя по тому, что я не в подземных камерах Беклемишевской башни, государь не слишком-то расстроился, что я убил его двоюродного брата.

Через какое-то время ко мне заглянул дядька.

— Слава те, Господи, живой! Очнулся! — воскликнул он, и тут же умчался прочь.

Я даже не успел попросить его принести воды. Через несколько минут он вернулся. Вместе с царём. Иоанн был бледен от недосыпа, смотрел на меня хмуро и даже сердито.

— Здрав будь, Никита, — хрипло сказал он.

— И ты здрав будь, государь, — тихо сказал я.

— Ослушался ты меня, — с укоризной произнёс царь. — Зачем Владимира убил?

— Ушёл бы иначе… — сказал я.

— И пусть бы уходил, — проворчал Иоанн.

— А потом бы с польским царём вернулся, кровь нашу проливать, — сказал я.

Царь не нашёлся с ответом, промолчал.

— Теперь не вернётся… — добавил я. — Теперь спокойно царствовать можешь…

Иоанн вздохнул. Такую цену он платить был не готов, но я решил всё за него. Так получилось.

— Стало быть, и я тебе не нужен уже, — продолжил я. — Дозволь со службы твоей уйти. Жениться хочу. Поместье строить поеду.

— Куда собрался? — фыркнул царь. — Жениться? На Евдокии? Женись. А служба твоя… Пригодишься ты мне ещё, не пущу.

Другого ответа я и не ожидал. Хотя в глубине души надеялся. Слишком уж мало верных людей у него осталось.

— Опричников Григорий Скуратов возглавить может, человек умелый, сноровистый, — сказал я. — Я же… Здоровьем стал слаб.

Царь покачал головой. Моё упрямство его заметно раздражало.

— Не по плечу тебе, значит, служба опричная… — хмыкнул он.

Его тон мне не понравился. Такой, будто он раздумывал над подходящим наказанием. Таким же тоном говорил Еремей, когда выбирал инструмент, прежде, чем пустить его в дело.

— Тогда, может, шуба боярская по плечу будет? — прищурившись, спросил Иоанн Васильевич.

Я слабо улыбнулся. Совсем не то, чего я ожидал. Но то, чего я заслуживал.

Геннадий Борчанинов Да, орки мы!

Помнишь, брат, как давили эльфийскую мразь…

Глава 1

Тягучее, злобное, тошнотворное похмелье вбивало клин прямо в темечко, раскалывая мою несчастную голову пополам. Хотелось поклясться, что больше и капли в рот не возьму, но я знал, что это неправда. Это был уже не первый раз.

Глаза никак не удавалось разлепить, всё лицо опухло, глотка дико пересохла, будто я всю ночь храпел, разинув рот, но челюсти почему-то не удавалось сомкнуть, будто что-то мешало. Я, конечно, иногда получал в морду на наших общажных пьянках, но вчера всё вроде бы начиналось хорошо и ничего не предвещало.

Просто отмечали всей компанией окончание нашего заборостроительного, основательно прогулявшись по всем городским злачным местам. Ну я, кажется, и перебрал малость. Настолько, что сейчас даже не мог понять, где нахожусь.

Обычно автопилот неизменно приводил меня домой, а если я не мог идти, то друзья вызывали мне такси, но сейчас я проснулся где-то в незнакомом месте. Пахло дымом, как от костра, да и лежал я не на своём родном диване, а на какой-то вонючей шкуре. Решили спьяну выбраться на природу? И такое бывало, но подобных пробуждений я не припомню.

Наконец, я сумел поднять руку и ладонью коснулся лица, ощущение было такое, будто всё онемело, и я касаюсь чьего-то чужого лица, а вместо моих тонких и ловких пальцев — толстые сосиски. Я раскрыл один глаз. Пальцы были зелёными. Чего?!

Я вскрикнул от неожиданности, но из пересохшей глотки вырвался только странный хриплый рык, а голова начала болеть с удвоенной силой. Это какая-то шутка? Фестиваль косплея? Не похоже. Может, мне это мерещится по пьяни? Я ущипнул себя желтоватыми острыми ногтями. Больно. Ощупал лицо полностью. Лицо было не моё. Вместо моего, довольно красивого и правильного лица, от которого млели все девочки на потоке, теперь находилось плоское и скуластое рыло. Что хуже всего, неправильный прикус и торчащие клыки не давали закрыть рот полностью, и, похоже, именно поэтому меня мучил такой сушняк. Водички бы…