Этюды, картины с целины
Шрифт:
Домики и постройки «внезапно» оказались окружены со всех сторон… Ну, почти со всех.
Я не сомневаюсь, что внутри этих строений находились очень даже неслабые бойцы. Наверняка, самых лучших отобрали.
Но даже самый хороший боец плохо воюет в полном окружении.
Как-то вот так странно вышло, что разбросанные по улице боевики оказались плохо подготовлены для противодействия нападению снаружи… так оттуда никто и не лез! Но вся эта шатия-братия очень удачно расположена для того, чтобы атаковать самим! И это сразу же дало свои результаты! Ну, что поделать… такой уж я странный человек, вечно что-то не то делаю, даже
Окруженные со всех сторон дома расстреливались в упор, окна забрасывались гранатами. В паре мест над просевшими внутрь крышами уже весело плясали язычки огня. Сидевшие в уцелевших постройках люди ещё отстреливались, но время было ими безвозвратно упущено.
О как – из-под снесенной взрывом крыши одного из гаражей проступила башня БМП! Туда тотчас же прилетела граната из РПГ. И уже через несколько секунд, снесенная детонацией боекомплекта, здоровенная металлическая «кастрюля» плюхнулась в огород. Да… интересные тут «мирные жители»… Такая у них техника в гаражах стоит…
Проломив стену очередного гаража, выкатился наружу даже танк!
Да далеко не уехал.
Уже через пару десятков метров в него впились сразу несколько дымных струй, вылетевших с разных сторон. Потеряв гусеницу, могучая машина запнулась на месте, а ещё через несколько секунд в башенном люке бессильно обвисло тело танкиста, попытавшегося покинуть подбитую машину.
– Здесь Гриф! – стискиваю в руке манипулятор радиостанции. – Колечко!
– Понял! – откликается Нестор. – Понял, Гриф! Колечко!
То есть – наглухо перекрыть доступ к улице извне. Никто и ничто не должно сюда проникнуть. Никакая помощь к окруженным в домах людям уже не подойдёт. Да, Крайний сейчас уверен в том, что защищает нас от прорвавшихся неведомо как людей Веллера. Бог знает, как – но они сюда прошли. И теперь важно не дать подмоге прийти к ним на помощь. А эта подмога в городе есть: ведь стреляет же кто-то на улицах?
– Гриф, помощь нужна? – осведомляется Сидор.
– Пока справляемся! Смотрите там! На вас вся надежда – чтобы никто не подошел снаружи!
А вот теперь…
В моей руке появляется радиостанция – та самая, что я использовал для связи с вертолетами. Да, они улетели давно… но ведь кто-то же, наверное, контролирует этот канал?
– Здесь Аргус-2!
– Слушаю тебя, – спокойно, словно бы сидя за завтраком, отвечает невидимый собеседник.
– У нас тут пляски в полном разгаре! Гостей ждем!
– А ты по сторонам посмотри…
Мелькают в дыму ярко-синие опознавательные повязки – я распорядился, чтобы все наши бойцы сегодня имели этот знак на правом рукаве. И они беспрекословно выполнили мой приказ. Так что я сразу же могу отличить своих от чужих.
– Панове?
Возникший из дыма темный силуэт приближается ко мне. Синяя повязка на правом рукаве – свой! И даже – дважды свой, на руке видны две ярко-синие полоски.
– Двигаем!
Бегу вперед, по бокам меня подпирают темные силуэты. Бронежилеты, разгрузки черного цвета, глухие шлемы-маски с опущенными забралами – словно со страниц какого-то комикса шагнули они на эту улочку. Бойцы бегут молча, со стороны это кажется чем-то нереальным.
Но –
рыкает коротко автомат в руках одного из моих сопровождающих. И повисает в окне человек в закопченном бронежилете – очередь снесла ему полголовы. Не останавливаясь, один из бойцов закидывает внутрь дома гранату. Вслед за приглушенным хлопком разрыва на улицу выметается истошный крик – кому-то сильно поплохело. Ещё разрыв – и тишина… правда, весьма относительная.На улице ещё кипит бой, но мы, не останавливаясь, прорезаем схватку, ни во что особо не вмешиваясь. Так, стрельнули пару раз по сторонам, кому-то в рыло засветили… почитай, что совсем тихо прошли.
Стены дома выросли как-то внезапно, дым скрадывал все расстояния, ориентироваться было трудно.
– Дверь! – машу рукой, указывая направление.
Темная фигура подбегает к входной двери. Закинув за спину оружие, человек присаживается на корточки, что-то прилепляя к стене сбоку от двери. Откатывается назад, под прикрытие кучи какого-то мусора.
– Бойся!
Хрясь!
Взрывом выносит изрядный кусок стены рядом с дверью. Неслабая такая дырочка получилась… И правильно: дверь тут весьма и весьма нехилая, не сразу такую и откроешь.
Взмах руки – и улетает внутрь граната.
– Первый пошел!
Скрываются в проломе темные силуэты. А парочка бойцов сноровисто устанавливает около дома пулемет. Ждут гостей…
Я знаю, что ровно такие же действия сейчас происходят и с той стороны дома, около черного хода – есть в этом домике и такой.
Не лезу внутрь: там и без меня неплохо все сделают, профи работают, не мне чета.
– Гриф… – хрипит радиостанция. – Гриф…
– В канале.
– Ты где, Гриф?
Это Гнат.
– Да здесь я, где же ещё? А ты чего такой, как плитой придавленный?
– Подойди ко мне… я у колодца.
Колодец – это совсем рядом.
Машу рукой сопровождающим, от стены отделяются два темных силуэта.
Пробегаем пару десятков метров.
Накренившись на бок, весь какой-то перекособоченный, стоит джип Бориса. А вот и он сам – окровавленной тушкой лежит около переднего правого колеса. Не уберегся, стало быть? А ведь умный мужик… был.
Где Гнат?
Движение справа – вскидываю автомат.
Нет, можно пока и обождать.
Около колодца, привалившись к нему плечом, полулежит Могила. Ноги его… лучше даже и не смотреть – танк проехался. Не повезло!
– Как это ты так? – присаживаюсь рядом.
– Выскочил, сволочь, откуда-то… никто его и не разглядел толком. Дым… Джип снес, меня сбил…
– И куда делся?
Гнат еле заметным движением наклоняет голову влево.
И что у нас там?
Проломив забор, заехав левым бортом в провалившийся погреб, стоит «Т-64». Люк на башне распахнут, и оттуда поднимается тонкая струйка дыма.
– Это кто ж его так?
– А хрен его знает… не видел я. Плохо… ногам совсем пипец…
Это уж точно, как он жив-то ещё?
– Ты… – хрипит Могила. – Ты хитрый… знал…
Ну да, знал.
Мало того, что знал, так всё это и устроил. Но успокаивать своего зама не тороплюсь.
– И что с того?
– Борис… он тебе не верил. И я… Он мне обещал…
– Я знаю.
– А Нестор… он не поверил мне. Он такой… ты тоже не слишком-то…
Гнат роняет голову набок, а из разжатой руки выкатывается на песок граната. Так вот зачем он меня звал!