Ева
Шрифт:
На сей раз, по всей вероятности, изменения были необратимы, и Вейдер восстановился настолько, что нужда постоянно носить маску отпала.
В этом Люку удалось убедиться лично, едва он только подошел к камере, за прозрачными стенами которой находился Вейдер.
Это была небольшая комната, может, всего в двадцать квадратов, отгороженная ото всех прозрачными силовыми полями. У Люка был ключ, и он мог пройти сквозь любую из стен, и наверняка такими же ключами были снабжены офицеры из охраны Вейдера, и члены Совета. Но ни один из них не осмелился бы и шагу ступить за спасительный рубеж, в этом Люк мог поклясться.
— Здравствуй, отец, — произнес Люк, нерешительно
Вейдер гордо подумал, что его боятся все, боятся его победители. Они посадили его в клетку и боятся, все равно боятся.
Люк в ужасе стряхнул с себя оцепенение — Сила ситха давила на него, и даже подсознательно Вейдер, не желая причинять Люку боль, все же душил его.
Решительно шагнув вперед, Люк преодолел невидимый барьер, разделяющий их с Вейдером, и отказался один на один с ситхом.
Лорд ситхов сидел на единственном стуле, уцелевшем после приступов его ярости. Впрочем, вполне возможно, что он просто распрямил его, развлекаясь и опробывая свою силу.
Вейдер сидел, чуть раскачиваясь на стуле, скрестив руки на груди. Его натертый до блеска черный шлем и маска лежали на столе, ненужные. Лорд ситхов смотрел на сына исподлобья, и его горящие глаза, обведенные черными кругами, на бледном, суровом лице, обезображенном шрамами, смотрели яростно и насмешливо. Черные прожилки оплетали его щеку — особенно много их было там, где бледную кожу Вейдера разрывал чудовищный шрам. Казалось, эти черные нити, как ручьи из черного озера, вытекали из темных кругов под глазами ситха, и разливались по всему его лицу, разрисовывая его мертвенным узором.
Люку показалось, что Вейдер знает, с чем сын к нему пришел, и это забавляет его. Забавляет и злит — колебания Силы возле клетки были так сильны, что Люку показалось, будто Вейдера не сдерживает ничто. Неужто эта клетка — всего лишь иллюзия безопасности? И Вейдер сидит там потому, что сам того желает?
— К сожалению, — произнес Вейдер холодно, и без маски его голос был больше похож на голос человека, — я действительно не могу выйти. Здравствуй, Люк. Присядешь?
Вейдер протянул руку в черной перчатке к искореженному куску металла, и тот со скрежетом начал трансформироваться, разгибая скрученные в приступе мучительной ярости ножки.
— Спасибо, — ответил Люк, стараясь придать себе вид не испуганный и не растерянный. Его жест, с каким он подхватил расправляющийся стул, был торопливый и какой-то затравленный, и Вейдер снова усмехнулся, понимая, что сын едва ли испытывает к нему очень уж горячие сыновние чувства. — Как ты тут?
— Неплохо, — ответил Вейдер, сощурив ярко вспыхнувшие глаза, и откинулся на спинку жалобно заскрипевшего стула.
Он был просто огромен; путем длительных тренировок он создал свое тело, сделал его огромным и мощным. У Вейдера были широкие, хорошо развитые плечи и грудь, крепкие бедра. Люк знал, что по сути Вейдер — это обрубок человека, у него нет ни рук, ни ног, и его позвоночник переломан в двух местах как минимум, но даже это знание не позволяло ему думать о Вейдере как о калеке. И бояться его меньше — тоже…
— Не нужно бояться, — произнес Вейдер внятно, сверля Люка глазами. — Ты же знаешь, что я не причиню тебе вреда, сын. Ты — мой сын.
До этого Люк видел отца всего раз, тогда, на Звезде Смерти, когда Вейдер думал, что ему конец, что он умрет. Тогда он попросил сына снять с него
маску.Тогда он больше походил на человека. Кажется, он даже улыбался.
Теперь все было по-другому. Вейдер и не думал помирать.
Ситх дышал самостоятельно, без каких-либо усилий, и по-видимому, в своих камерах медитации не нуждался.
Ничто не напоминало в Вейдере Энакина. Не было ни роскошных кудрей — череп Вейдера был абсолютно лыс, — ни синих глаз — вместо них, как угли, горели страшные красно-желтые глаза ситха. От красивого молодого человека, каким когда-то был Энакин, остались разве что красиво очерченные губы и тонкий нос. В остальном это был какой-то совершенно чужой, страшный человек. Несмотря на то, что Вейдеру едва перевалило за сорок, он был страшен, и больше походил на чудовище, на темный призрак прошлого.
— Можешь ничего не говорить, — отрывисто бросил Вейдер и поднялся со стула. — Я знаю все.
Люк лишь пожал плечами. Он чувствовал себя растерянным и немного виноватым, хотя точно знал что он приложил все силы, чтобы выторговать у Совета жизнь Вейдера.
— Полгода, — произнес Люк.
— Хоть что-то, — задумчиво пробормотал Вейдер, исподлобья глядя на сына.
— Отец, — горячо начал Люк, — я поклянусь, что ты не опасен, что ты не причинишь никому вреда, и тогда…
Насмешливый взгляд яростных глаз заставил его осечься и замолчать.
— Ты веришь в это? — произнес Вейдер, и между ними снова повисло неловкое молчание.
— Значит, всего полгода, — задумчиво произнес Люк.
По коридору застучали шаги, и Вейдер обернулся на звук.
Это шли офицеры охраны, и Люк понял, что один из них и был тот самый R-052, которому предстояло конвоировать Вейдера к месту его заключения.
Личный надзиратель, как интересно.
Вейдер молча наблюдал, как трое людей в серой униформе прошли по коридору и приблизились к его камере. Затем двое остановились, а третий, не замедляя шага, ничуть не колеблясь, так же как и Люк, смело шагнул в камеру Вейдера, и силовое поле загудело. Это звук напомнил Вейдеру гудение лайтсайберов, скрещенных в поединке…
— Мастер Люк, — офицер R-052 оказался молодой женщиной с совершенно непроницаемым, словно у механической куклы, лицом. Она склонила голову в знак приветствия и даже щелкнула в знак приветствия каблуками — так же, как и мужчины-офицеры. — Лорд Вейдер, — к немалому удивлению Люка, R-052 приветствовала Вейдера с не меньшим почтением, и склонила перед ним голову точно так же, как и перед Люком. И Люку внезапно понравилось ее поведение. Ни капли притворного подобострастия. Ни капли страха; глядя в ее прозрачные глаза, невозможно было даже подумать, что она стоит рядом с самым опасным существом в Галактике. — Позвольте представиться — я офицер R-052. Мне поручено сопроводить вас до места вашего дальнейшего пребывания, и быть там с вами до окончательного решения вашего вопроса. Все ваши пожелания и просьбы вы можете высказывать мне, и я позабочусь обо всем.
И еще раз Люк оценил тактичность и соблюдение субординации молодым офицером.
Верх дипломатичности. Совершенный исполнитель.
R-052 была молода, очень молода. Вместо звания — порядковый номер, таких офицеров, как она, было сотни тысяч. Гладкое лицо, прозрачные глаза, в которых невозможно прочитать не единой мысли, спокойные губы, такие спокойные, будто R-052 не умеет ни улыбаться, ни хмуриться. Серая форма, ладно сидящая на тонком теле, слишком тонком, чтобы его можно было назвать женственным, гладко зачесанные назад волосы, собранные в жгут, серая форменная фуражка.