Евангелие от космонавта

— Ублюдок, — прокричал он, — тварь.

Пришел в себя, когда от растения почти ни чего не осталось. Воткнул мачете в почву и склонился над телом Перчикова. Слезы подступили, еле удержался, чтобы не заплакать.

— Как во сне, — прошептал Майкл, — как во сне.

Встал. Прицепил нож к поясу. Вернулся за винтовкой. Направился к венероходу. Занес клетку с херувимом на борт. И только после этого, уже на машине подъехал к останкам Перчикова. Внес их в венероход и положил на белую материю, которая тут же пропиталась кровью.

Закрыл дверь в машину. Когда воздух Венеры сменился на земной, включил монитор и связался с Бережановым. В нескольких словах рассказал о случившемся.

— Венероход вести сможешь? — Поинтересовался Валентин Петрович, понимая в каком состоянии американец.

— Смогу.

— Тебе решать, куда вести тело Вадима. На "Солнечную" или на "Туманную".

— Я везу его на "Солнечную".

— Хорошо, я свяжусь с Понтиашвилли, и тебя встретят. Конец связи.

Экран монитора погас. Роберс включил двигатель, а херувим, молчавший до этого, вдруг залепетал, что-то непонятное.

— У, нелегкая, — проворчал Майкл, — еще ты на мою голову.

Венероход встретили на "Солнечной". Он не успел связаться с диспетчером станции, как тот сам вышел на связь и сообщил, что восточные ворота (а они как раз были перед машиной) готовы к приему. Когда та приблизилась к ним, они отъехали в сторону, пуская Роберса внутрь "Солнечной".

Несмотря на все усилие, но процедуру смены атмосферы не удалось бы ускорить. Пришлось ждать отведенное время. А когда на панели венерохода загорелась зеленая лампочка, в помещение вошли несколько человек. Среди них молодая девушка.

Майкл открыл дверь венерохода и впустил их внутрь. Врач, а девушка была доктором, склонилась над телом Вадима. Вдруг заплакала, взяв его руку, и произнесла:

— Семеныч, я здесь бессильна.

Санитар склонился над ней, по-отцовски положил руку на плече и произнес:

— Крепись Агнесса, крепись.

Тут он бросил взгляд на клетку.

— Вадиком займемся мы. Сейчас в морг при станции отвезем, а потом по истечению трех дней похороним. А ты вон лучше этим займись, — и он показал рукой в сторону херувима.

Глаза космобиолога на секунду вспыхнули огнем. Улыбка проскользнула на ее лице.

— Хорошо, — прошептала она. Затем вновь посмотрела на Перчикова, и простонала, — Вадик, на кого же ты меня оставил…

Двое санитар втащили в венероход носилки. Останки Вадима положили на них и вынесли. Ушла и Агнесса. Оставшийся в машине Семеныч, взглянул на американца и пояснил:

— Агнесса была девушкой Вадика. Собирались пожениться. И вот теперь такое несчастье… Первая смерть в космосе за последние девять лет.

— Девять лет? — переспросил Майкл.

— Девять. С тех самых пор, как оборвалась связь с Фобосом.

За Роберсом на "Солнечную" приехал венероход Бережанова. Тот отыскал Майкла в саду, где тот проводил вот уже целый день. Присел рядом с американцем на скамеечку и тихо произнес:

— Я, тебя понимаю Майкл. Представляю, что ты чувствуешь. Но в этом твоей вины нет.

— Я, знаю Валентин Петрович, знаю. Да вот только чувствую, что и моя косвенная вина в этой трагедии есть. Как-никак я не должен был терять Вадима из вида. К тому же этот сон, тот самый, что мне приснился, когда мы ехали к городу.

Бережанов кивнул, вспомнив какой сон припомнил Роберс. Кто же мог знать, что он окажется вещим.

— А ведь я, — продолжал американец, — был Перчикову жизнью обязан. Это он, а не кто-то другой прикрыл мою спину, когда на меня хундур кинулся. А я, видишь ли, не прикрыл. Поздно подошел. На пару секунд пораньше и разнес этот цветок в клочья.

— Вот вернемся на "Туманную", — проговорил Валентин Петрович, — пойдешь под полный контроль Ванессы…

— Я, не болен, — перебил его Роберс.

— А я и не утверждаю, что ты болен. Просто после такого, любой человек должен пройти психологическую реабилитацию. А уж потом слетаешь на Луну. Сам знаешь, какой медицинский центр построили? Специально для астронавтов и космонавтов. Правда не сейчас, а с первым кораблем, что прилетит на Венеру. А это в лучшем случае будет через полгода. Последний рейс, как раз вчера был.

Американец покосился на Бережанова. Но тот и не посмотрел в его сторону.

— Тебе этот кошмар еще не раз будет сниться. А мне пилот с больной психикой не нужен. Ты же, за жизни людей отвечаешь.

Роберс вдруг сообразил, что Валентин Петрович прав. Неся в душе ответственность за смерть Перчикова, он вдруг почувствовал, что стал замыкаться в себе.

— Ладно, ты еще посиди здесь, — проговорил Бережанов, — я знаешь ли хочу сходить и узнать, что это за зверюшка такая…

Он встал и направился к выходу из сада. Вдруг у дверей остановился и спросил:

— А не страшно тебе Майкл?

— Страшно? — переспросил американец.

— Так ведь тут же растения.

— А вы об этом. — Произнес Майкл, — Нет, не боюсь. Растения тут земные.

— Ну, как знаешь. А то иди в каюту, я когда поеду на "Туманную" за тобой зайду.

Бережанов ушел.

На "Туманную" Бережанов и Роберс прибыли через два дня. Несмотря на опасения, Майкл очень осторожно вел венероход. Только изредка он косился в сторону Семеныча, что сидел около небольшого цинкового гроба. Агнесса, сделала все возможное, чтобы привести останки Перчикова в порядок. Хотела сама ехать на похороны Вадима, что должны были состояться около "Туманной", но Понтиашвилли ее не отпустил, сославшись на то, что жизнь продолжается, а ей сейчас необходимо изучить этого самого "херувима". Майдан Ибрагимович почему-то считал, что летающее существо было ключом к загадке Венеры.

Лишь только в одном месте, Роберс попросил остановить венероход. Бережанов удивленно взглянул на него.

— Здесь погиб Вадим, — пояснил он.

Выбрались вдвоем: Майкл и Валентин Петрович. Оба с оружием в руках. Хотя правильнее сказать с АКМ наперевес шел Бережанов. У Роберса М-16 была за спиной. А в руках он держал букет из двух цветов, что были взяты из оранжерей Понтиашвилли.

— Когда уезжали, ко мне в каюту вошел Майдан Ибрагимович, — пояснил американец. — Девушка Вадика просила положить эти цветы на месте его гибели. А еще один букет, — добавил он, — на могилу.