Евангелие от космонавта

— Да, ваше преосвященство, — проговорил усатый здоровяк, явно старший из этой четвертки. — Не в первый раз.

— Боюсь, — молвил инквизитор, — раньше вы с таким не сталкивались.

Он показал рукой на окно. Начальник стражи ахнул.

— Да, с таким еще не встречались. Были ведьмы, колдуны, еретики. Но такого…

— Не боитесь? — поинтересовался Санторио.

— С вами нет! — отчеканил усач.

— Ну, тогда с богом! — произнес Инквизитор, и направился к дверям дома. Гвардейцы с алебардами наперевес последовали за ним.

После нескольких ударов, дверь не выдержала и распахнулась. Штурмующие рванули на второй этаж, расталкивая проснувшихся от шума родственников приверженца сатаны.

* * *

— Не завидую я тебе, — проговорил дьявол, и оскалил челюсти. — Эта писулька тебе не поможет. Я сейчас уйду, а сюда ворвется святая инквизиция. Так всегда бывает. А ты, так ничего и, не узнав, вместе с этим пергаментом, сгоришь в костре.

Смех пронесся по комнате. Он словно ветерок начал гасить одну свечку за другой. Потом раздался хлопок и сатана исчез. На его месте теперь висел густой белый дымок, а в воздухе летал запах серы.

Людовико словно проснулся, пока дьявол писал, тот стоял, прижавшись к стене и тихо, чуть слышно читал Аве Марию. Дверь сотрясли сильнейшие удары, и голос с той стороны, властный и холодный произнес:

— Именем инквизиции откройте дверь! Откройте немедленно дверь!

Сполитано хотел сделать шаг вперед, но не смог.

Дверь после очередного удара не выдержала и упала, прямо в центр пентаграммы, подминая под собой свечи.

— Держите его, — прокричал толстый монах, показывая рукой на Людовико, — Именем Святой инквизиции вы арестованы за связь с дьяволом.

Итальянец сначала посмотрел на ворвавшихся людей, потом перевел взгляд, на лист, лежавший на полу, в самом центре круга.

— И все-таки он сдержал слово. — Пробормотал Сполитано, — Он ответил на мои вопросы.

Монах перехватил его взгляд. Прошелся к пергаменту. Присел и взял лист в руку.

— К счастью, мы успели вовремя. Он не взял вас в ад, — проговорил он, — но я опасаюсь, что ваша душа уже принадлежит Ему. Только огонь божественного костра спасет ее от ада. Покайтесь грешник.

Монах замолчал. Еще раз взглянул в пергамент и сказал:

— Свяжите его!

Гвардейцы исполнили приказ. Людовика просто вытолкали на улицу. Отец Бенедикт оценил его крестным знамением, но Сполитано не обратил на это, ни какого внимания.

Он шел с гордо поднятой головой впереди гвардейцев, чувствуя, как алебарды упираются в спину, тем самым причиняя боль. Позади них семенил отец Бенедикт.

* * *

Сантори вновь держал знакомый ему пергамент. Он только что получил его назад из рук самого папы Павла III.

— Так Вы отец Сантори, — проговорил старик, — утверждаете, что бумагу, которую я вернул вам, писал сам сатана?

— Да. Мы чуть было, не схватили его, но он выскользнул от нас, испарившись белым дымом, а в воздухе от него остался только запах серы.

— Я вам верю отец Сантори. Это бесценное доказательство существования, по крайней мере, Ада. Да вот только то, что мы с вами держим в руках, не сможет прочитать ни один ныне живущий человек. Символы эти понятны, только истинным поклонникам дьявола. А мы с вами пока отлавливаем только души заблудшие, свернувшие, но до конца так и проникшиеся его духом.

Папа встал с кресла. Шатаясь, подошел к окну. Стал рассматривать природу. На секунду вдруг задумался. Потом развернулся, посмотрел на инквизитора и произнес:

— Сейчас вы должны сжечь этого служителя дьявола на костре. Чтобы ни кто, вы слышите, чтобы ни кто Сантори не знал, что существует вот этот клочок бумаги. Потом вы отнесете его в библиотеку Ватикана, и пусть он там хранится в раке, до тех пор, пока не появится на свет человек способный прочитать эти письмена. А теперь ступайте Сантори, я хочу побыть один. Я стар и уже устал от этого грешного мира.

Инквизитор покинул папский кабинет. Остановился у секретаря и протянул бумагу, повторив слова Павла III, о том, что с ней сделать. Служка кивнул и запихнул пока в верхний ящик секретера.

Папа, когда дверь за Сантори притворилась, опустился в кресло и закрыл глаза. В сознании тут же всплыл рисунок из пергамента. Странный механизм, с помощью которого, в этом Павел III был уверен, можно было попасть в ад.

Он открыл глаза. Перекрестился и поцеловал крест, висевший на его груди.

— Изыди сатана, — пробормотал он. Потом прошептал, боясь, что кто-то сможет его услышать, — пусть он хранится в закрытой библиотеке Ватикана, пока не появится на земле монах, способный прочитать эти письмена.

2056 год. Земля.

Соединенные Штаты Америки.

Почти целый год Майкл провел в ожидании вызова к полковнику МкНилу. Посещал лекции, концерты, писал мемуары. Хотел, было, абонемент взять на футбол(31), но передумал. Вдруг сезон для его любимой команды удачно сложится, а тут на тебе вызов в НАСА. Решил перестраховаться, стал покупать билеты перед самой игрой. Иногда бывало, ночью занимал очередь, лишь бы на принципиальную игру попасть. Между лекциями, концертами и мемуарами, гулял по окрестности, наслаждаясь пейзажами. По привычке, возникшей еще на Венере, все время был начеку. Из одежды предпочитал носить желтый классический костюм с красной розой в петлице. Подумывал, бывало на досуге позвонить Барбаре. Брал телефонную трубку, долго на нее смотрел, словно пытался загипнотизировать. Потом резко бросал и уходил в сад, где садился под дерево и думал. Вспоминал события, произошедшие с ним за последний год. В памяти частенько возникал образ медсестры. Бывало, она ему снилась. Во сне она улыбалась и говорила, что мечтает с ним встретиться когда-нибудь. Зато Ванессу почти забыл.

Картину, подаренную Молодцовым, ту самую, где он был запечатлен в компании с Бережановым и Перчиковым повесил у себя в кабинете. Случалось, поглядывал на нее когда писал книгу.

О нем заговорили, когда с законченным произведением явился в издательство. Редактор долго на него глядел, словно оценивал Майкла, как человека, потом рукой показал на стул, предлагая сесть. Тот протянул флэшку и проговорил:

— Хотел по электронной почте послать, но передумал. Лично в руке оно ведь надежнее.

— Что это? — Спросил редактор.

— Мемуары.

— О, нет, не пойдет. Мемуары никто читать не будет. Людям детектив подавай, фантастику, но никак уж не мемуары. Так что, ступайте, — тот замялся, посмотрел на Роберса, и проговорил, — запамятовал ваше имя.

— Майкл Роберс.

— Роберс, — что-то знакомое и смутное пронеслось в голове у редактора, какой-то механизм в сознании щелкнул и он произнес, — уж не тот ли, что участвовал в экспедиции к заброшенному городу на Венере?

— Тот самый.