Евангелион: фантазия на тему финала

Вечерело. По-хорошему, им давно уже надо было разойтись по домам, но Синдзи не мог заставить себя расстаться с Рэй. Он огляделся в поисках предлога задержаться. Случайно или нет, но Аянами сама пришла к нему на помощь.

— Гора Футаго в какой стороне? В той?

— Да. За теми домами. Кстати, если сядем в автобус, минут через двадцать будем там. Поехали..?

Рыжий кошак толкнулся лбом в ладонь Аянами, требуя продолжения отношений. Рэй поднесла к глазам часики на запястье.

— Поздно уже.

— Ерунда, мы быстро! Как раз успеем посмотреть на закат — и обратно. Поехали, а?

— Ладно, поехали.

Мисато отложила в сторону последнюю тетрадь и открыла третью за вечер банку пива. В отличие от большинства обычных учителей, обременённых семьёй, она охотно брала работу на дом. Во-первых, это давало совершенно официальный повод уходить из школы пораньше. Во-вторых, дома под пиво и лёгкую музыку работается гораздо приятнее, чем в тесной и шумной учительской.

Мисато успела сделать ровно один глоток, когда резко и требовательно зазвонил телефон. Мысленно послав проклятие звонящему, она взяла трубку.

— Слушаю.

— Капитан Кацураги..? — голос был знакомым, но Мисато не успела вспомнить, чей он, потому что звонившая представилась сама.

— Это Акаги Наоко. Добрый вечер. Я звоню по поводу дочери.

— Добрый вечер, Акаги-сан! Всё в полном порядке! — защебетала Мисато. — Рэй-чан сегодня была, можно сказать, королевой бала. Знаете, она так выросла, так похорошела. Вот увидите — отбоя от поклонников у неё не будет!

— Вот это меня и беспокоит, — вздохнула Наоко. — Она оставила сообщение на автоответчике. Сказала, что встретила старого друга и поэтому домой придёт поздно. Вы не знаете, кто бы это мог быть? Уже ночь, я беспокоюсь.

Та-а-ак! Худшие опасения Мисато начали сбываться. Нет, наблюдать за весной человеческих жизней всегда интересно. И не только наблюдать — и подсказать иногда, и помочь, а то и предостеречь. Но это же, блин, современные дети! Они же, блин, точно знают — как, что и откуда! И ломают судьбы себе и другим в полной уверенности, что поступают так, как должно! И, случись что — ей, как классному руководителю, достанется тоже. Ну, спасибо, ребятки. Удружили.

— Вы же знаете, — продолжала Наоко, — я стараюсь не слишком сильно ограничивать и контролировать детей.

Мисато знала. Сама Наоко окончательно переехала сюда два года назад, оставив обеих дочерей в обустроенной квартире в Киото. До тех пор она совмещала работу здесь и преподавательскую работу в университете, категорически отказываясь переехать сюда насовсем. Рицко завершала работу над своим проектом, и Рэй настояла на том, чтобы остаться со старшей сестрой — помогать по дому. Совсем недавно Рицко получила работу в институте эволюционных исследований — в том же, в котором работала её мать. И вот в первый же день пребывания Рэй в школе начались неприятности.

— Кажется, я знаю, о ком идёт речь, — сказала Мисато. — Это один из моих учеников, Икари Синдзи.

— Икари? Сын Икари Гэндо и Юй?

— Да.

— Странно, что у таких порядочных людей сын оказался шалопаем.

— Ну, что вы! Синдзи — очень приличный молодой человек, он никогда не позволит себе лишнего. Кстати! Я знаю, у кого можно спросить, куда они могли пойти.

Мисато посмотрела на часы.

— Надеюсь, она ещё не спит.

Аска не спала. Она сидела на кровати, прижав к животу многострадальную подушку, и злилась на весь мир. На себя, на одноклассников, на новенькую, но больше всего — на этого дурака Синдзи. Нет, Аска всё-таки считала его умнее. Надо же — кинулся за первой попавшейся смазливой куколкой. Истекая слюнями и виляя хвостиком. Друг детства, называется. Ну, ничего, скоро он поймёт, кто ему настоящий друг, а кто — поросячий хвостик. Поймёт, но будет поздно, потому что лично она с ним дружить больше не собирается. Вот так!

Она уже почти успокоилась, когда поздний звонок Мисато снова выбил её из колеи.

Возмущению Аски не было предела. У этих двоих точно нет ни стыда, ни совести! Просто поразительно, как низко упала мораль в современном обществе! Лично она никогда бы не позволила себе такого — свидание в первый же день знакомства, да ещё на всю ночь.

Знакомо толкнуло виски, окружающий мир привычно «поплыл». Аска почти наяву услышала учащённое хриплое дыхание Синдзи. Она ощутила прикосновение и запах его разгорячённой кожи. Её собственное тело отозвалось на эти — то ли фантазии, то ли воспоминания — болезненно-сладким спазмом.

Аска замотала головой, вырываясь из липких объятий наваждения. Воздуха не хватало, щёки горели, сердце колотилось, как сумасшедшее. Какого чёрта?! С чего она взяла, что всё бывает именно так? «Так! Так! Так! Так!», — щёлкал хромированными деталями новенький механический будильник. «Так-так! Так-так!», — вторил издалека грузовой состав на Иокогаму, — «Так-так! Так-так!»

Запущенная рукой Аски ни в чем не повинная подушка врезалась в противоположную стену и грузно свалилась на пол, прихватив за собой пару книг с полки поблизости. Аска прислонилась спиной к стене и поджала ноги. Она обняла колени, уткнулась в них лицом и закуталась в свои ослепительно сияющие крылья — как делала всегда, когда не хотела, чтобы её кто-нибудь видел.

Сорью ничего толком не знала. Телефон Икари не отвечал. Оставалось предполагать, что он и Аянами сейчас сидят где-нибудь в парке на скамейке, забыв обо всём на свете. То есть волноваться не о чём — поздно или рано, причём скорее поздно, чем рано, они явятся домой. В конце концов, вспомним себя в их годы — мы ведь были такие же горячие и такие же бестолковые.

Мисато попыталась объяснить всё это Наоко по телефону. Но та, похоже, даже в юности не была ни горячей, ни бестолковой. Автокатастрофы, уличные банды, наркоманы — опасности одна страшнее другой чередой проходили перед её внутренним взором. Выдерживать это дальше было просто невозможно.

— Я звоню в полицию, — тихо, но решительно заявила она.

Изначальный мир. 21 июля 2016 (Мисима. Побег. Склады JSSDF. Хондэн)

На исходе третьих суток допроса Аянами Рэй уже не могла кричать — «сели» голосовые связки.

Дознаватели разделились на две группы по два человека и занимались пилотами круглосуточно. Время от времени их посещал генерал Ямадо и ненадолго устраивался в сторонке. Дознаватели удваивали рвение. После ухода генерала обычно появлялся капитан Робертсон. Похоже, при необходимости этот парень смог бы втереться в доверие к самому Сатане. Они курили, болтали, капитан травил анекдоты и отпускал едкие замечания по поводу происходящего. После его ухода энтузиазм дознавателей ослабевал.

На второй день генерала вызвали на доклад в Токио-2. Сразу после отъезда один из дознавателей поссорился с Ковальским, в результате чего оказался в госпитале с переломом челюсти и сотрясением мозга. Пятеро свидетелей, все из отряда Робертсона, утверждали, что Ковальский просто защищался от пьяного дебошира. О том, что это именно Ковальский накачал дознавателя виски, свидетели скромно молчали. Робертсон явился урегулировать отношения, прихватив с собой в качестве «регулятора» восемь ящиков настоящего английского портера. Дознаватели возмущались, отнекивались, но устоять против харизмы Робертсона не смогли.