Эверблейз

Они не смотрели на нее.

Они бросали на нее свирепые взгляды.

Раздавались шепоты... и на сей раз они не называли ее девочкой, которую похитили.

Они использовали два слова много раз — те же два слова, с которыми Софи так упорно боролась:

Ее вина.

Софи вглядывалась в лица, отчаянно желая, найти друга. Но в ближайших рядах, она нашла Мареллу... и когда они посмотрели друг другу в глаза, Марелла отвернулась.

Сдавленный вдох, наконец, заставил толпу замолчать, и Софи вытянула шею, чтобы увидеть, что оставшиеся одиннадцать Членов Совета прибыли на поляну. Четыре гоблина охраняли каждого Члена Совета, закрывая небольшую серебряную сцену своими мускулистыми телами. Но здесь все еще было пусто без сияющего, улыбчивого лица Кенрика.

На Членах Совета был все тот же самый бледный оттенок зеленого — но вместо простых платьев и туник, которые они надели на посадку семени Олдена, их одежда была покрыты изумрудами и хризолитами, а их венцы были украшены алмазами. Их волосы были отлично уложены, а одежда - выглажена. Но наряд не заставлял их выглядеть менее утомленными и несчастными. Особенно Оралье.

Ее глаза были опухшими и красными, она облокачивалась на своих гоблинов-телохранителей, будто они были единственными, что держало ее на ногах.

– Мы ценим вашу поддержку в этот сложный день, - произнес Член Совета Эмери, его голос был хриплым, когда он вышел вперед, чтобы обратиться к толпе, - и я знаю, что у многих из вас есть вопросы о том, что произойдет после. Но сейчас не время, чтобы сосредотачиваться на таких вопросах. У нас будет краткое объявление после этих слушаний. Перед этим мы должны отметить жизнь и утрату нашего дорогого друга — и вдохновляющего Члена Совета — Кенрика Фэтдона.

Мягкое хлюпанье разнеслось по воздуху, когда Член Совета Терик сошел со сцены и вырыл маленькую яму в земле серебряным совком. Когда семя было полностью похоронено, Член Совета Лайора вылила мерцающий сироп из зеленой бутылки на холмик, затем разбила стекло ладонью, позволив ему рассыпаться на миллион мерцающих пятнышек, которые покрыли недавно разрыхленную землю.

Хлюпанье стало тихими всхлипами, когда крошечное молодое дерево возникло из земли и вырастило яркие красные листья. Но Софи сдержала слезы, зная, что если позволит себе упасть в кроличью нору горя, то никогда не сможет найти дорогу обратно.

– Она даже не выглядит сожалеющей, - прошептал кто-то, стоящий практически рядом с Софи.

– Конечно, нет. Вероятно, вот для чего она была создана.

– Ее нужно было бы сослать.

– Или изгнать.

– К гоблинам!

– Или к ограм!

Толпа напирала ближе и ближе, пока Сандор не приказал другим гоблинам эвакуироваться. Прежде чем Софи поняла, что происходит, телохранители подняли ее, передали над головами и быстро отправили ее за пределы мемориального лес к нормальному, который окружал Уондерлингс.

– Здесь мы должны быть в безопасности, - сказал ей Сандор, опуская Софи вниз в тень высокой сосны.
– Я верну тебя после того, как прощание закончится, так ты сможешь услышать объявление Совета.

– Разве я не могу пойти попрощаться?
– спросила Софи.

– Члены Совета попросили, чтобы ты этого не делала, - спокойно сказал Грэйди, когда он и Эделайн догнали их.
– Чем меньше взаимодействия с толпой, тем лучше.

– Отлично... возможно они должны просто запереть меня в Изгнании.

Эделайн обняла ее.

– Все будет хорошо. Мы просто должны дать общественности некоторое время, чтобы все осмыслить.

– Или собрать факелы и вилы и прийти за мной, - пробормотала Софи.

– Они придут и за мной тоже... если это заставит тебя почувствовать себя лучше, - сказал Фитц позади нее.

Софи повернулась и нашла его прислонившимся к ближайшему дереву. Его улыбка была слишком печальной, чтобы заставить ее сердце ощутить что-то кроме боли.

– Мы дадим вам двоим поговорить, - сказала Эделайн, беря Грэйди под руку и ведя его обратно к лесу.
– Сандор последит за всем, пока мы проявляем наше уважение.

– Скажите им, что я сожалею, - прокричала им Софи.

Эделайн обернулась.

– Тебе не о чем сожалеть, Софи, но мы передадим им твои соболезнования.

Софи смотрела им вслед, не уверенная, что она должна быть благодарна за то, что ей нет необходимости сталкивать с душераздирающей сценой, или злиться за то, что яростная толпа удерживает ее.

– Мои родители тоже там, - сказал Фитц через секунду, махнув ей рукой, чтобы она присоединилась к нему в тени.
– Я оставался с ними, пока мог, но мы стояли около Хексов, и те устроили так, чтобы все довольно быстро разозлились.

– Что они говорили?

– То, что обычно. Что моя семья должна бежать от тебя, чтобы спасти нашу репутацию, что мы разрушаем мир, и прочую чушь.
– Он оторвал кусок мертвой коры у дерева и отшвырнул его.

У Софи свело живот, когда она встала рядом с ним.

– Если ты не хочешь больше общаться со мной...

– Я говорил тебе, я в деле. На самом деле, я должен кое-что тебе сказать...

– Вот вы где, - прервал Киф, топая из выхода Уондерлинг Вудс.
– Вы могли бы рассказать мне о своей частной вечеринке. Я застрял, наблюдая за тем, как мои родители играют в «кто может притворить самым грустным?» посреди толпы, которая пахнет гоблинскими подмышками.

– На твоем месте я был бы осторожнее со словами, - предупредил Сандор, указав на трех нахмуренных гоблинов позади него.

Киф равнодушно пожал плечами.

– Итак...
– сказал он, его улыбка исчезла, когда он повернулся к Фитцу и Софи.
– Бурные выходные?

– Можно и так сказать, - пробормотал Фитц, отрывая другой кусок мертвой коры.

– А ты, - сказал Киф, поворачиваясь к Софи, - разве я не говорил тебе, что хотел бы присутствовать, когда ты в следующий раз... нет, не могу шутить об этом.
– Он покачал головой... сильно... и сел на землю лицом к ним.
– Эй, ребята, вы как?

– Пожалуй, ничего, - ответил Фитц, когда Софи ничего не произнесла.
– Думаю, я все еще… пытаюсь это осмыслить.

– Как и все мы.
– Киф развернулся, чтобы посмотреть на Уондерлингс.
– И думаю, на сей раз там не может быть ошибок, да?

Фитц покачал головой, крутя кусок коры в его руках, пока тот не раскрошился.

– Папа видел, как это случилось.

Софи вздрогнула, пытаясь не представлять это.

– Так какой теперь план?
– спросил Киф, нарушив болезненную тишину.
– И не притворяйся, что у тебя такого нет, Фостер.

– Но у меня нет ни одного. В том то и проблема.