Эвис: Неоднозначный выбор
Шрифт:
Дарующая до смерти испугалась. Поэтому зажмурилась и прокусила губу. Насквозь.
— Ничего страшного не произошло! — стараясь, чтобы в моем голове и эмоциях было как можно больше тепла, сказал я. — И уже не произойдет, если мы с тобой разберемся в причинах этой вспышки и избавимся от них.
Найта сглотнула, нервно облизала губы и почти беззвучно попросила:
— Пойдем в дом, а? Тут страшно… неуютно говорить.
Почувствовав, что она хотела сказать: «Тут — страшно», я тут же выбрался из воды и подал Дарующей руку. А через некоторое время ввалился в первую попавшуюся спальню, насухо вытерся и улегся на кровать.
Как я и предполагал, говорить она начала только после того, как залезла под одеяло, вжалась в меня спиной, подложила мою правую руку себе под грудь и накрыла ее своей ладонью.
— Первый раз продажной девкой и развратницей меня назвал отец сразу после того, как узнал, что я родила Альку. Хотя знал о том, что единственным мужчиной в моей жизни был его вассал, который меня изнасиловал! Вернее, не назвал, а называл. Таская за волосы по комнате, вбивая лицом во все, что попадалось на пути, и пиная ногами. Избивал недолго, чуть больше стражи, но за это время сломал несколько ребер и четыре пальца на левой руке. Бил бы и дальше, но у него снова отнялись ноги. И он, сообразив, что я уничтожила результаты трехлетних стараний врачей, взбесился и приказал Тилону ар Улеми превратить мою жизнь в кошмар. Тот обрадовался и отнесся к этому делу с невероятным пылом!
— Найта, милая, чуть-чуть спокойнее, ладно? — мягко попросил я, когда почувствовал, что в Даре женщины начали чувствоваться «льдинки». Увы, не помогло, и мне пришлось прикасаться губами к ее затылку: — Их уже нет, и никогда не будет. А у тебя есть девочки и я…
— Есть… — эхом повторила она и попыталась вжаться в меня еще сильнее. А когда я накрыл ее бедро коленом, снова почувствовала себя в безопасности и потихоньку начала успокаиваться: — Так вот, этот самый Тилон, взяв пример с отца, тоже стал называть меня продажной девкой и развратницей. И повторял эти слова каждый раз, когда меня ломал. Почему — не знаю. Может, ему просто нравилось, как они звучат? А так как ломал он меня очень часто и очень добросовестно, то все, что он говорил и делал, стало вызывать страх. Так как всегда сопровождалось болью и унижениями.
— Нейл, сколько раз я тебе говорила, что связь с ее прошлым надо оборвать?! — крайне недовольно поинтересовалась Амси в личном канале. — Ты тянешь и никак не можешь на это решиться, а прошлое постоянно напоминает о себе, расшатывая и без того нестабильную психику этой женщины!
— Твоими стараниями страхов во мне почти не осталось… — пока я вдумывался в слова призрачной хозяйки, продолжала Дарующая. — Зато появилось умение отвечать ударом на удар. И я, услышав голос Бранвен, захотела отомстить. Даже за то, к чему она не имеет никакого отношения…
— Все, достаточно, я понял… — выдохнул я ей на ушко. А когда она послушно замолчала, решил последовать совету искина: — Прошлым летом в храме Пресветлой появилась на свет Найта ар Эвис. Вэйлька подарила ей божественную красоту и очарование, Тина — ум и знания, Алька — уверенность в себе и бесстрашие, Майра — надежность и добросовестность, а я — умение владеть мечом, мощный Дар, семью и новую жизнь. Жизнь, каждый миг которой наполнен любовью, теплом и счастьем. Первое время ей было тяжело, ведь для того, чтобы наслаждаться появившимися возможностями, приходилось перешагивать через страхи, сбрасывать оковы старых представлений о нормальном и слепо верить своим создателям. Но мы были рядом — день за днем вкладывали в нее свои души, доводили до ума внешность, добавляли знаний, оттачивали навыки, помогали познавать себя и окружающий мир. И добились своей цели — она превратилась в воительницу, способную порезать на ленточки любого мечника этого мира, обрела Дар, равных которому не было даже у псионов Ушедших, и стала моей Тенью. То есть, поверила и в себя, и в нас, верно?
— Да…
— Скажи, какое слово во фразе «Ты моя Тень» греет тебе душу больше всего?
Найта не задумалась ни на мгновение:
— «Моя»!
— Тогда почему ты им не пользуешься? Ведь это слово — самый лучший щит на свете! Спрячь за ним сердце — и тебя не сможет ранить никто и ничто! Вот смотри, Тилон был ублюдком! Да, БЫЛ! Пока не сдох. А ты — моя! И счастлива. Каждый миг новой жизни! Ведь теперь ты можешь делать все, что угодно — прыгать с вышки в океан и ночевать под нижними лапами заснеженных елей, рубиться на мечах и заниматься у Сарджа, синтезировать
умопомрачительные платья и наслаждаться вкусом мороженого! И, что самое главное, делать все это не в одиночестве, а в компании тех, кто тебя по-настоящему любит…— Ты прав, так совсем не больно! — после небольшой паузы обрадовано заявила Дарующая и попробовала «щит» на прочность. Сама:
— Отец пытался меня сломать, но тоже сдох. А я твоя… И счастлива до безумия! Когус меня изнасиловал и тоже сдох. А я твоя… И буду твоей, пока дышу…
Следующих минут десять Найта вытаскивала из памяти воспоминание за воспоминанием и уничтожала все, что ее когда-либо пугало, утверждением «А я твоя». Воспоминаний было много. Кошмарных, болезненных, жутких и в любое другое время вызвавших бы во мне желание убивать. Но в этот раз я вслушивался в каждое слово несчастной женщины и радовался. Ведь ее Дар, вместо того чтобы обжигать вспышками холода, становился все жарче и жарче, а эмоции переполняло ощущение безграничного счастья. Мало того, если в самом начале этой «войны с прошлым» она описывала самые неприятные моменты, очень осторожно подбирая слова, то ближе к концу этого монолога окончательно расслабилась и начала гордиться каждой «победой». А когда к этой гордости добавилась вера в меня, Найта захотела убрать все страхи сразу — «игриво» толкнула меня попой и сдвинула мою ладонь выше. Так, чтобы она накрыла ее левую грудь:
— Да, чуть не забыла: я твоя развратница и твоя продажная девка! И это мне очень-очень нравится: я задыхаюсь от счастья, когда ты мною любуешься, млею от твоих объятий и прикосновений, готова на все ради поцелуев и жажду продаваться за время, проведенное со мною, за тепло твоей души, мягкие игрушки и мороженое!
— Правильнее говорить «твоя любимая развратница» и «твоя любимая продажная девка»! — уточнил я, поцеловал Тень в шею под ушком, как-то почувствовал, что ей не хватает самой малости, чтобы окончательно принять новую картину мира, и… неожиданно для самого себя очень осторожно и ласково сжал упругое полушарие. Как оказалось, не зря — «прислушавшись» к новому ощущению, женщина вдруг обмякла и облегченно выдохнула:
— Спасибо…
А через несколько мгновений нервно хихикнула:
— С ума сойти, первый раз в жизни чувствую себя чистой, как свежевыпавший снег, и легкой, как перышко! А еще, ты будешь смеяться, мой Дар стал раза в полтора сильнее!!!
— Не буду… — мягко улыбнулся я. — Ты просто окончательно открылась!
— Так и есть… — провернувшись в моих объятиях и заглянув в глаза, предельно серьезно сказала она. — Я поверила в то, что ты никогда не сделаешь нам больно, не бросишь одних на произвол судьбы и не позволишь нас обидеть никому на свете! И теперь мне плевать на прошлое и будущее, на законы и правила приличий, на стыд и любые страхи: я буду рядом, пока дышу, стану такой, какой ты хочешь, и никогда-никогда не предам…
[1] Алиенна ар Эвис — урожденная ар Лиин. Дайна — вдова предыдущего главы рода.
Глава 25
Первый день четвертой десятины второго месяца лета.
Порог полигона номер шесть, ближайшего к летному ангару, я переступил, как разбойник, схваченный на месте преступления, порог пыточной. И сразу же наткнулся взглядом на Дайну, валявшуюся на полу возле овального яйца вирткапсулы в позе звезды и аж светящуюся от радости. Мысленно порадовавшись тому, что хоть кому-то на базе хорошо, я кинул взгляд на один из таймеров ТК, обреченно отметил, что до конца перерыва между занятиями осталось всего шесть минут, подошел к девушке и присел рядом с ней на корточки:
— И с чем тебя можно поздравить на этот раз?
Услышав мой голос, бывшая советница мгновенно открыла глаза и полыхнула радостью, почему-то густо замешанной на сожалении:
— Сдала очередной кошмарный тест. Причем с первого раза!
— Ты у меня умница! — улыбнулся я, дав девушке ощутить, как сильно я ею горжусь. И, сообразив, почему она все еще не висит у меня на шее, посочувствовал: — Что, совсем умоталась, да?
— Не в состоянии даже нормально дышать… — призналась она. Потом прислушалась к моим эмоциям и напряглась: — А почему ты не в настроении?