Эволюционер из трущоб. Том 10

Она засмеялась, но было понятно, что она собиралась сказать что-то другое. То, что действительно тревожило её сердце, но не смогла. Решила оставить печаль в себе. Я её понимаю. Порой так и выглядит забота. Не обрушивать на близких груз собственных проблем, а держать их в себе. Однако, это разрушает изнутри. То, что можно было легко вынести вместе, становится неподъёмной ношей для одиночки.

Она помолчала ещё секунду, словно собираясь с силами, затем мягко сжала моё плечо, развернулась и собралась уйти. Но кто ж её отпустит? Я поднялся со стула и обнял бабушку. Маргарита Львовна шмыгнула носом и я почувствовал, как ткань на моей груди намокла. Так мы и стояли пару минут. Она плакала, я же набирался решимости сделать всё ради того, чтобы спасти отца. А потом она ушла, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Я ещё долго смотрел на закрытую дверь, чувствуя, как ей тяжело. Я дал обещание, и теперь его нужно выполнить. Однако, я знал: что бы ни случилось, я не должен рисковать собой. Если бабушка потеряет и меня, то её сердце попросту не выдержит. Жизнь слишком ценный дар, чтобы ею разбрасываться.

Вернувшись за стол, я нашёл в телефонной книге номер Сергея Алексеевича Малышева. Сделал глубокий вдох и набрал, ожидая ответа. Трубку долго не снимали. Я собрался сбросить вызов, но в последний момент всё-таки услышал голос Сергея Алексеевича. Звучал он спокойно, даже с лёгкой долей удивления:

— Михаил Даниилович, рад тебя слышать. Что-то случилось?

Даниилович? Проклятье. А это может стать проблемой. Ведь на балу встретятся те, для кого я Константинович и те, кто думают, что я сын Черчесова. Впрочем, своих людей я проинструктирую. Будут называть меня Данииловичем или просто «ваша светлость». Уж один-то вечер они смогут попритворяться ради меня.

— Добрый день, Сергей Алексеевич, — произнёс я, стараясь наполнить голос дружелюбием. — Хотел пригласить вас на бал, который я организую.

Малышев замолчал на пару секунд, явно размышляя. А когда заговорил, голос звучал осторожно и вдумчиво:

— Бал, значит? А что за бал такой? В честь чего решили устроить?

— В честь моего погибшего отца, — спокойно ответил я, чувствуя, как внутри кольнуло от воспоминаний. — А также в честь того, что нам удалось отбросить аномальную зону подальше от наших границ.

— Любопытно, любопытно, — протянул Сергей Алексеевич, задумчиво помолчав. — А кто там ещё будет?

Я слегка нахмурился. Его вопрос звучал так, будто он приедет лишь в случае, если будут высокородные особы, с которыми Малышев сможет завести дружбу. Впрочем, нет ничего дурного в его вопросах.

— Будут представители знати, мои близкие и барон Титов с семьёй, — ответил я, стараясь придать голосу лёгкость. — Мой ближайший круг, в котором я желаю видеть и вас.

— Понимаю… — Сергей Алексеевич помолчал ещё секунду и затем сказал с некоторой досадой: — К сожалению, Михаил, не смогу приехать. Если я не отстрою Екатеринбург за следующие полгода, то Император его у меня заберёт. Надеюсь, ты понимаешь. Вырваться сейчас никак не получится.

Я кивнул.

— Жаль, конечно. Но я понимаю, Сергей Алексеевич. Может, в следующий раз.

Перед тем, как попрощаться, он, будто бы невзначай, спросил:

— Кстати, а где именно пройдёт бал? Просто любопытно.

— В Кунгуре, во Дворце культуры, — ответил я совершенно искренне, не придав вопросу никакого значения.

— Что ж, желаю вам отлично провести время, — произнёс он с лёгкой улыбкой в голосе. — Передай мой привет барону Титову и ждите небольшой подарочек. Уверен, он вам понравится.

— Сергей Алексеевич, право слово, не стоит, — улыбнулся я.

— Ещё как стоит, Михаил Даниилович. Вы сын моего почившего друга. Так что ждите, сюрприз придётся вам по вкусу, — сказал он и положил трубку.

Малышев не приедет. Жаль. При нашей первой встрече он показался мне весьма приятным человеком. Я постучал телефоном по ладони и положил его на стол. Меня вдруг кольнуло странное чувство тревоги. Что-то было не так. Что-то неуловимое промелькнуло в интонации Сергея Алексеевича. Словно он что-то скрывал.

Может, его проблемы куда больше, чем он рассказывает? А может, мой разум зацепился за то, что Малышеву подарили Екатеринбург. Город, который был сердцем унаследованного мной баронства? Да, я бы хотел вернуть Екатеринбург, вот только воевать с Малышевым ради этого я не стану. Отогнав навязчивые мысли, я поднялся и направился готовиться к балу.

Хотя слово «готовиться» не подходило. Я действовал, как эффективный менеджер, а именно, озадачил других, а сам наблюдал за процессом. Мама в компании с Маргаритой Львовной с радостью взяли на себя обязанности по организации мероприятия. Отыскали музыкантов, украсили зал, наняли сорок официантов, обучили их, как правильно работать с гостями.

Деньги улетали со страшной скоростью. Закупить алкоголь, костюмы, посуду, продукты, свечи, подсвечники и чёрт знает, ещё что. Бабушка ворчала, но щедро подписывала любой из чеков, присланных Шульманом. В итоге неделя прошла незаметно и наступил долгожданный вечер.

На улице носились дети в ярких нарядах, веселились, играли, кричали, кушали мороженое. Это были дети, которых спас колючий, а также молодые архаровцы. Вышла довольно забавная смесь. Инфантильные дети, выращенные колючкой, смешавшись со строгими архаровцами, выращенными по армейским порядкам, образовали собой свору обыкновенных счастливых детей. Это грело душу.

Гости съехались со всей округи. Старосты сельских поселений, главы районных центров, мелкие аристократы, которых я видел впервые. И особой честью было принять в Кунгуре самого барона Титова вместе с семьёй.

Дмитрий Антонович с искренним удивлением рассматривал городские улицы, отреставрированные дома, ухоженные сады и мощёные дорожки. Он крутил головой по сторонам и пораженно бормотал:

— Михаил, я думал, Кунгур давно стёрт с лица земли. Как же вы сумели всё это отстроить?

— Упорный труд и никакого мошенничества, — улыбнулся я, легко пожимая плечами.

Барон уважительно кивнул и направился в Дом культуры, откуда лилась живая музыка. Большой зал украшали гирлянды и цветы, в центре расположилась огромная люстра, рассыпая вокруг мягкий золотой свет. Гости кружились в танце. Вот Гаврилов вальсирует с мамой. Её округлившийся животик заметно выпирал, но всё ещё позволял танцевать. От вида их счастливых лиц я и сам чувствовал тепло на сердце.

Леший, Серый, Артём и Макар облюбовали шведский стол. Неторопливо поглощали угощения, болтая о всякой чуши. Бабушка прогуливалась по залу и шпыняла официантов, если те работали недостаточно расторопно.

Ежову же мы надели высокий парик, задрали волосы вверх так, чтобы они скрывали иглы, а на лицо напялили маску. Наш шипастый друг стал отличным инфо-поводом. Все вокруг без конца пытались угадать, что за таинственная фигура скрывается под маской. А я жалел о том, что не устроил бал-маскарад. Тогда спрятать Ежова было бы на порядок проще.