Эволюция Генри 2
Шрифт:
— Я подумаю, как ее можно задержать, — задумчиво поведали мне, почесывая вынутую из сапога пятку.
— Со мной письмо и дары. — Напомнил я.
— Да, разумеется, — открылась потаенная загородка, куда я передал письмо и мешочек из сумки.
— Что-нибудь на словах?.. — Уточнили, забирая.
«Вперед, Лейкерс!»
— Все доверено письму, сестра. — С приторной покорностью поведал я.
— Хорошо. Прошу простить, сестра, что отняла время от твоей исповеди. Можешь начинать.
«Начинать что?!»
— Разреши собраться с мыслями, сестра, — вздохнул я.
— Конечно, сестра.
«Так…
— Прости меня, сестра, ибо я согрешила. Прошлым вечером сестра-эконом лестными речами желала склонить меня к близости, пообещав банку сладких ананасов, и ласкала мое тело через одежду.
— Где труп? — Буднично уточнили у меня.
«А так можно было?!.. В том смысле, что не убить, но хотя бы руки поломать!»
Блин, я же — цепной пес и коммодора Стефании! А у меня в голове только и вертелось — «Терпи, чтобы не провалить дело!»
— Я остереглась привлекать внимание, — честно произнес я. — И вытерпела все. Банку с ананасами отдала сестрам, не в силах смотреть на нее. А они — ели, желая, чтобы я видела! Они издевались надо мной!
— Бедняжка… — Со странной интонацией посочувствовали мне.
— Но я чувствую, что хотела бы съесть эту сладость даже больше, чем убить ту, что осквернила меня, — добавил я шизы.
А нехрен заставлять молоденьких девочек убивать себе подобных!
— Осознание ценности чужой жизни — это важно, сестра. Это облагораживает твою душу. Но мания к сладостям, моя бедная девочка, может привести к большой беде. Поэтому возьми, — послышался звук ручки по бумаге и звук отрываемого листка из блокнота. — Это повеление сестре-экономке выдать тебе пять банок консервированных ананасов. Съешь их все и ни с кем не делись, дитя. Удовлетвори свою страсть, дабы она не правила тобой.
— Благодарю вас, сестра! — Забрал я протянутый из тайничка листочек.
— Иди с миром.
«С миром и великой радостью», — выдохнул я, выходя из тесной кабинки.
И улыбнулся так счастливо, что все вокруг поняли силу настоящей исповеди — избавляющей от тревог и окрыляющей!
Так, где там сестра-эконом?..
К слову, та сначала обрадовалась моему визиту — а потом заметно скисла, заметив красную треугольную печать на бумажке с повелением, написанным поверх печати от руки. Банки выдавала с видом брошенной женщины, исподволь глядя с укоризной и осуждением — но в лицо ничего не сказала, только глубоко кланялась. Ничего-ничего, тебе еще и сверху прилетит, старая извращенка.
В номер я завалился первым, выставил банки на крошечный пристенный столик и, чуть прикрыв глаза, торжествовал. Даже в этой глобальной афере удалось откусить немного для себя.
— Ты смотри, мы его везде ищем, а он тут расселся!.. — Ввалились в номер Агнес и Марла, заметив сначала меня, а потом и банки. — Ах ты профурсетка!.. — Охнули они.
— Но-но! — С возмущением поднял я палец ввысь. — Прочь грязные мысли! Перед вами — плод труда отточенного разума, гениальной комбинации и хитрого маневра, исполненного… А ну руки убрали! — Подгреб я под себя банки, закрыв, как ястреб накрывает крыльями гнездо с птенцами.
—
Ты гений, ноль вопросов, — нетерпеливо приплясывала рядом Марла. — Теперь можно мою банку?«Мою?!»
— У меня повеление от сестры Бернарды, полученное на исповеди — съесть все самому!
— Не у тебя, а у Гретты, — деловито уточнила Агнес, прицениваясь, как бы зайти с тыла.
— Короче, ничего не дам, — еле удержался, чтобы не показать язык.
— Ну Генри, — заворковала Марла, присаживаясь на койку рядом. — Ты ведь хочешь посмотреть, как капли сладкого ананасового сока будут капать на мою обнаженную грудь?..
— Н-нет, — выдохнул я.
— А как они упадут на грудь Агнес, и мы будем слизывать их друг с друга?..
— Кхм! — Откашлялась шеф.
— Или ты хотел бы это сделать сам?.. — Вкрадчиво добавила блондинка, приближаясь ближе и облизывая губки.
А рука тянется к банке!!!
— Нет! Кыш, похотливые создания, — указал я движением головы на дверь. — Идите в свой полулюкс и делайте друг с другом, что хотите.
— Вот кстати, Генри. — Заметила брюнетка. — Тебе ведь тут и кушать будет неудобно. Переходи в мой номер и чавкай там сколько хочешь. А мы с Марлой тут полежим, подождем, пока ты насытишься.
— М-да? — Скептически прищурился я.
— Это твоя добыча, мы это уважаем. — Переглянулись монахини, чуть ли не подмигивая друг другу.
Угу, знаю я — когда подрабатывал грузчиком, это называлось «бой при транспортировке».
— Никуда не пойду. — Постановил я.
— Ладно. — Прищурилась Агнес. — Тогда, пользуясь тем, что все сборе, давайте обсудим легенду группы на выходе. Изначально планировалось, что Генри у нас — избалованный мажор из Лос-Анджелеса с двумя легкодоступными телохранительницами, который приехал куралесить по городу и развлекаться со всяческими излишествами. Но, все обдумав… — Приложила она пальчик к устам. — Я решила, что это будет слишком дорого, хоть и дает изрядный маневр передвижения. Я думаю, сестра Марла, что Генри будет у нас умственно неполноценным сыночком высокой госпожи, а ты — нашей телохранительницей. Мы будем разъезжать в поисках врача.
— Слыш…
— Нет-нет, Агнес! От этого — одни расходы! Давай Генри будет играть симпатичного мальчика, которого мы будем продавать для забав всяким извращенцам.
— Да вы охренели обе!
— Ладно, признаем, перегнули палку. — Уступила Агнес. — Марла, как тебе вариант, что мы обе становимся на три недели мужчинами? Сбрить волосы и брови, чуть поработать с лицом…
— Хм… — Задумалась блондинка. — Для мужчин все дороги открыты, будет проще. Группа наемников в поисках работы. Одежду нам подберут.
Я настороженно следил за обсуждением.
— Нанесем тату на руки. У нас в Рино была забавная банда, я себе на память зарисовывала приметы.
— Тогда решено?
— В чем подвох? — Не сдержался я.
— В том, милый, — мягко произнесла Марла. — Что первой же ночью я приду в твою спальню и буду давить из тебя стоны наслаждения до утра. А поскольку компания у нас, по легенде, мужская, о чем будут знать все соседи, тебе с этим придется жить все три недели.
Я молча подвинул в их сторону по банке консервированных ананасов.