Европейский сезон

Жо открыл рот, закрыл, подумал, и спросил:

— Катрин, можно спросить? Чем вы вообще занимаетесь?

— Я думала, мама тебе рассказывала. Я — историк. Вернее, — учусь и пытаюсь стать дипломированным историком.

— Специализируетесь на истории второй мировой войны?

— В общем-то, нет. Скорее, моя область — всеобщая история и развитие цивилизации.

Жо хмыкнул и неуверенно сказал:

— Катрин, вы совершенно непохожи на историка.

— Это еще почему? — возмутилась Катрин.

— Ну… — мальчишка смущенно улыбнулся, — у вас нет очков, и кипу книг вы с собой не таскаете. И вы слишком… эффектная женщина.

— С последним ничего поделать не могу. А книги у меня есть, — в основном в электронном виде хранятся в ноутбуке. Так таскать легче. Думаю, если продолжу упорно учиться, то и очки появятся.

— Если вы историк, то я, наверное, зря старался, — Жо показал футляр с DVD-диском. "Операция "Оверлорд". Мне в магазине попался.

— Чудесно, Жо. Обязательно посмотрю. Потом обсудим. Я тебе тоже небольшое развлечение приготовила. Покажу, когда приедем.

Они дружно перетащили покупки в дом. Мышка вкрадчиво пропела, что обед будет готов через десять минут. Катрин поманила мальчика к машине. В багажнике лежала небольшая коробка.

— О, "Беретта"! — вежливо восхитился Жо. — Пневматика? Замечательная игрушка. Мы, правда, в Школе уже дважды неделю стреляем боевыми патронами.

— Вы люди военные, — с уважением кивнула Катрин. — Это, конечно, не оружие. Но как тренажер вполне заслуживает внимания. ТТХ — соответствуют боевому оружию.

— Но это же пневматика. Никакой отдачи, — возразил мальчик.

— Первый выстрел — основной. Если ты, конечно, не собираешься участвовать в лихой пальбе в ковбойском салуне. Не хочешь потренироваться?

— Спасибо, но… — Жо посмотрел в зеленые глаза высокой девушки. — Мне кажется, я не могу принять такой подарок.

— Правда? Согласишься объяснить?

— Это зависит от того, насколько наш разговор будет откровенным, — серьезно сказал Жо. — Вы честный человек, мисс Катрин?

Катрин видела в его глазах тревогу, почти панику, но парень держался. Темные красивые глаза, почти того же волшебного вишневого оттенка как у его матери. Худосочный, по-детски безжалостный, любитель правды.

— Это сложный вопрос, Жо. Не знаю что тебе и ответить. По-крайней мере, я не люблю лгать.

Мальчик кивнул, как будто другого ответа не ожидал.

— Мисс Катрин, вы действительно в близких отношениях с моей мамой? — губы его тут же дернулись, — кажется, мальчик укорил себя в трусости, и тут же боднул в лоб. — Вы спите вместе?

— Отдаю должное твоей гвардейской прямоте, Жо. К сожалению, не могу так же открыто ответить на вопрос. Но ты можешь спросить меня еще раз в присутствии твоей мамы.

Парень постарался улыбнуться:

— Мне бы не хотелось ставить маму в неловкое положение. Тем более, вы, в сущности, ответили.

— Извини.

— Да, нет, мне кажется, я всё понял, когда увидел вас в первый раз. Даже не знаю, почему у меня возникла такая странная мысль. Должно быть, потому что вы выглядите очень…

— Вульгарной?

Он улыбнулся почти искренне:

— Скорее, независимой. Катрин, я бы хотел, чтобы мама нашла себе надежного партнера в жизни. Моя мама — хороший человек. Могла бы быть счастлива, и, может быть, иметь еще детей. Пожалуйста, Катрин, не делайте ей больно. Она уже немолода.

— Жо, ты честен. И имеешь полное право высказывать в мой адрес все что думаешь. Но лучше никогда не говори, что твоя мама не молода. Это несправедливо. И не соответствует истине.

Он пожал плечами:

— Это всего лишь правда. Сколько вам? Двадцать шесть? Двадцать восемь? А ей уже тридцать пять. Мой папа очень мягкий, добрый, и при этом ужасно лживый человек. Я дал себе слово не стать на него похожим. Нас в Военной Школе учат смотреть правде в глаза, как бы тяжела она не была. Это необходимо для трезвой оценки обстановки.

— Знаешь, Жо, полчаса назад мы с тобой говорили об очках. Ни твоя мама, ни я, очков пока не носим. Можешь быть уверен, — мы способны посмотреть правде в глаза.

— Тем лучше, — мальчик все же растянул в улыбке дрожащие губы. — Извините, если мои слова показались вам излишне дерзкими. Я не хотел вмешиваться в мамину личную жизнь. Просто мне нужно было знать.

— Извиняться тебе не за что. Жизнь есть жизнь, — Катрин взвесила на ладони кофр с пистолетом. — Будем считать, "Беретту" не подарком, а общей собственностью. Захочешь пострелять, — спускайся в подвал. Тебе, как будущему офицеру, не помешает "поставить" руку.

— Спасибо, — мальчик снова посмотрел в изумрудные глаза. — Значит, мы сохраняем дипломатические отношения?

— В полном объеме, — Катрин улыбнулась. — Жаль, что времена гоплитов прошли. Ты любишь атаковать в лоб, — мог бы стоять в первой шеренге фалангитов.

Жо с удовольствием кивнул:

— Почетное место.

— Да, но больше одной атаки таким бесстрашным бойцам обычно не суждено отбить. Плата за прямолинейную доблесть весьма высока. Ладно, пойдем обедать?

— Еще вопрос, — мальчик почему-то снова засмущался. — Наша служанка, Найни, она… ну, она как бы…

— Извини, не очень понимаю, о чем ты. На нас с твоей мамой, Найни совершенно не похожа. Ты это хотел узнать?

— В общем да, то есть, нет.… Она просто так изменилась. Вчера я ее едва узнал…

— Мне кажется, наша Найни плохо акклиматизируется. Только сейчас вошла в форму. Знаешь ли, переезды, иной климат.

— Она акклиматизировалась и начала носить мини-юбки? — скептически спросил Жо. — До этого мерзла? Она стала какая-то ненастоящая, как из какого-нибудь популярного телешоу. Хотя…

— Хотя выглядит симпатичнее? Не будь так придирчив, — у нее юбка чуть выше колен. К тому же, настоящая она служанка, или фальшивая, — обед она готовит самый натуральный. Рискнешь попробовать?

— А вот сейчас, Катрин, кажется, вы надо мной смеетесь, — неуверенно сказал мальчишка.

— И не думаю. Обед наверняка уже стынет…

Катрин пересказала разговор вечером, когда забрала подругу из клуба.

— Что ж, парень он не глупый, должен был догадаться, — грустно сказала Флоранс. — Собственно, мы же не собирались вечно от него скрываться. Он чувствует себя ужасно самостоятельным. Я даже не заметила когда он вырос. Надеюсь, он не будет болтать о своей матери где попало.