Европейский сезон

* * *

…В Анджел-Сити они тогда прилетели в жуткую жару. Иммигрантов из Европы встречала Валери со своим бой-френдом, — симпатичным пареньком, по имени Майкл. Флоранс на всю жизнь запомнила короткий оценивающий взгляд, который кинула на нее худощавая девчонка. Мысль, о том, что Катрин с падчерицей может связывать постель, была довольно безумной, но все-таки, доля ревности во взгляде Валери имелась. В конце концов, у Флоранс вполне хватало опыта, чтобы чувствовать такие вещи.

Валери повисла на шее Катрин, потом обняла Мышку, поздоровалась за руку с насупленным Жо.

— Рада познакомиться, — сказала она Флоранс. Глаза у девчонки были пугающе честные и жестокие.

Потом все отправились выручать из багажного плена Цуцика. Катрин улыбалась, разговаривала с Майклом и Валери одновременно. Она была здесь своей.

Дом оказался даже просторнее, чем виделся по описаниям. Берег океана, широкие дуги волн, набегающие на пляж. Белое, полупрозрачное от стекла, строение. Сдержанная пожилая женщина, — тетя Маргарет, рыжая служанка Джинна, и даже ее сынишка, похожий на рассудительного бурундука по имени Рик, — все они разговаривали с Катрин и Мышкой, и от них всех просто несло радостью. Здесь были рады видеть молодую вдову Катрин Кольт. Впрочем, и Мышке с Цуциком, здесь тоже были рады.

Флоранс существовала в качестве добавки, — любопытное явление, которое пытались оценить.

Молодежь сидела у бассейна, — кажется, спорили о преимуществах и недостатках американского и европейского футбола. Валери обнимала своего парня за плечи, — она держалась со своим избранником ласково и покровительственно. Чем-то такая манера неуловимо напоминала повадки Кэт. Майклу подобное обращение явно нравилось. Странно, — подростки напоминали пару, которая жената уже много лет.

Цуцик радостно грызся, кувыркался, и боролся со своим черным, таким же пушистым, собратом-хаски. Псы тоже откровенно наслаждались общением.

Флоранс вышла на пляж. От океана пахло океаном. Солнце пекло, по пляжу трусили спортсмены, сосредоточенно вслушивающиеся в откровения своих плееров. Все выглядело ослепительно и глупо как в многосерийном телефильме.

Флоранс села на песчаный бугорок и увидела, как к ней идет Валери.

Девчонка плюхнулась рядом, скривилась и сказала:

— Не обижайся. Мы пялимся на тебя как в зоопарке, потому что ничего не можем с собой поделать. Нам жутко интересно.

Флоранс подняла темные очки на лоб:

— Я и не думаю обижаться. Любопытство, — вполне естественное чувство. Я немного смущаюсь, но это в большей степени от жары.

— Жарко у нас, — согласилась девчонка, улыбнулась и протянула руку, — давай познакомимся по-настоящему. Я — Валери. Ты писала отличные письма, но личное знакомство совсем иное дело. Катрин стала мне наполовину мамой, наполовину — лучшей подругой, о которой я никогда и не мечтала. Звучит банально, но по другому и не скажешь. Катрин — настоящая.

— Хм, кажется, я узнаю привычку формулировать, — улыбнулась Флоранс.

— Само собой, — Валери хихикнула. — Катрин перевернула меня вниз головой, вытрясла все дерьмо и поставила на ноги. Я ее очень люблю. Только не ревнуй. Я рада, что вы вместе. Честно.

— Значит, я не произвела уж слишком разочаровывающего впечатления?

— Шутишь? Ты самое то, что нужно. Спокойная, воспитанная и уверенная. И красивая. Не по здешнему красивая. Черт возьми, — вот насчет этого я не угадала. Мне казалось, что вся красота наливается из одной цистерны.

— А на меня из лужи зачерпнули? — засмеялась Флоранс.

— Из лужи — на Катрин. А красоту на тебя настаивали в каком-то древнем подвале в тысячелетних бочках. Надо же, — до меня дошло, что такое Европа! Не обижайся, — я по семейному, — Валери чмокнула гостью в щеку.

— Я думала, вы меня не примете, — пробормотала Флоранс.

— Вот еще! Ты явно наша.

— Вы здесь целуетесь, или мне показалось? — за спиной стояла Катрин, с тремя бокалами в руках.

— Ох, я забыла, как ты умеешь подкрадываться, — вздрогнула Валери. — Я объясняю Флоранс, что мы здесь наглые, прямолинейные, но, в общем-то, неплохие люди, и разглядываем гостей как статуи в музеи не со зла, а из любопытства.

— Вы же заочно знакомы, — сказала Катрин, протягивая бокалы с белым вином. — Флоранс отлично знает про здешние дикие нравы, и как здесь любят палить из револьверов.

— Да, классный получился телерепортаж, — согласилась Валери. — Мне Кора позвонила и сказала, чтобы я немедленно посмотрела выпуск новостей. Голос у нее был жутко перепуганный. Мы уж думали, что тебя упрячут за решетку надолго.

— Обошлось, — Катрин приподняла бокал. — Я рада вас видеть. Очень.

— И мы, — Валери вздохнула. — Это папино любимое вино? Черт, как жаль, что он не познакомится с тобой, Флоранс. Он был бы так рад. Мы завтра съездим на кладбище?

— Сейчас пообедаем и съездим. Фло, не пытайся ничего сказать. Ричард действительно был бы рад увидеть тебя.

— Конечно, — поддержала Валери. — Может, со стороны это и выглядит странно, но мы-то понимаем…

На кладбище они встретились с Корой и ее сыном. Высокая холодная женщина без стеснения окинула Флоранс изучающим взглядом, и одобрительно кивнула. Флоранс даже показалось, что все остальные на миг примолкли, ожидая вердикта.

— Рада познакомиться, Флоранс, — вежливая фраза, сопровождалась отдаленным намеком на улыбку, но очевидно этого было более чем достаточно.

Ричард Кольт покоился под серой плитой, лежащей среди подстриженной травы. Катрин, Валери и маленький Пит, присели рядом с плитой. Флоранс и две другие женщины остались стоять в отдалении.

— Он ее очень любил, — сухо сказала Кора.

— Я ее тоже очень люблю, — сказала Флоранс, стараясь оставаться спокойной.

— Мы знаем, — тетя Маргарет взяла ее за руку. — Кора не желала тебя упрекнуть.

— Да, — худая женщина неожиданно обняла Флоранс, — я хотела сказать, чтобы вы не вздумали умирать. Знаю, вы уедете далеко, но тем ни менее.… Кстати, ты выглядишь лучше, чем я думала. Можешь на нас полностью рассчитывать. Информация о клинике у меня в машине…

Потом, когда пришлось бесконечно ездить на другой конец города, проходя обследования и оформляя документы, Катрин с Флоранс как-то вновь завернули на кладбище. Лежали безмолвные могильные плиты. Звенели цикады. Осень здесь никуда не торопилась.

— Он был удивительно хорошим мужиком, — мрачно сказала Катрин. — Вот хрень, мне стыдно, что я так и не смогла воспринять его как мужа. Все должно было быть по-другому. Я наивно надеялась, что мы с тобой сможем его порадовать и вместе. Развратная я баба, чтоб мне…