Европейское турне

Однорукий компаньон Фокадана по издательскому бизнесу сделал себе имя, но вусмерть задолбал командование Союзных войск. Выдержанный дипломат Черняев при виде Гриффина непроизвольно морщится и кладёт руку на револьвер.

Старый друг несколько увлёкся и не понимает слова Нет. Прямо-таки воплощение американского журналиста из начала-середины двадцатого века, напористого и нагловатого. Для нынешних джентельменских времён его поведение резковато. А всего-то рассуждения попаданца о профессии репортёра пару лет назад.

— Давай, — махнул ему полковник, — присоединяйся. Военных тайн у нас всё равно нет, решил вот провести штабные игры перед событиями. Лишним не будешь.

Патрик по-свойски скользнул на скамью, смахнув с неё мимоходом осыпавшуюся с потолка землю и со смешком забрав у Алекса надкусанную галету. Покосившись на ребячества друга, попаданец промолчал, усмехнувшись.

— По всему видно, что скоро будет штурм или как минимум — разведка боем, — намазывая маслом новую галету, начал рассуждать Фокадан, — Вариант со сдачей города остаётся запасным — прусский король, покинувший Берлин при приближении вражеских армий, строго-настрого запретил капитулировать.

— Нарушить запрет, когда по слухам, за такое обещают лишить дворянства и состояния? Не каждый сможет, — пробурчал отчаянно зевающий Даффи, приняв у Роба здоровенную чашку жутко крепкого и ещё более сладкого кофе, и уже раскуренную сигару, — Вероятно, настолько жёсткие санкции к нарушителям приказа всё-таки слухи, но на чём-то они должны базироваться.

— Понять Вильгельма не сложно, ему любой ценой нужно выиграть время, дожидаясь помощи англичан, заволновавшихся турок или кого-нибудь ещё, — задумчиво сказал Патрик, пыхая папиросой, — только вот что и как… никакой информации нет, даже отголосков. А это, знаете ли, показатель. Думается мне, что в верхах опять какая-то политическая интрига наметилась. То ли апоплексический удар табакеркой[5] по голове русскому императору, то ли очередное предательство Австрией бывших союзников.

— Его противники настроены крайне решительно, вплоть до отделения от Пруссии насильно присоединённых государств, — подал голос Фокадан, взяв у Роба чай, — то есть с обоих сторон могут пойти на любые меры, даже самые подлые. Вильгельм объявил нынешнюю войну Отечественной, поднимая под ружьё всех бюргеров.

— Проблемы от бюргеров я бы не стал переоценивать, — веско сказал Каллен, — будь у них время, могли бы устроить партизанскую войну, ну или будь у нашего командования поменьше воли. Когда за подстрекательство вешают и расстреливают без оглядки на пол и возраст, не все решатся на патриотичные действия.

— Мда… методы порой сомнительные, особенно австрийцы стараются. Вот уж скоты… Наше командование тоже пустило в ход карту патриотизма, напоминая пруссакам, что ещё не так давно они сами или их отцы и деды были гражданами совсем других государств, завоёванных предками Вильгельма, — добавил полковник, — плюс начали заранее делить посты в будущих суверенных государствах. Двор, армия, полиция, таможня… возня уже началась.

— Можно уверенно сказать, что возня не только в немецких государствах началась, — сказал Даффи, выпустив клуб густого дыма в сторону двери, — но и у больших игроков. Ставлю на то, что первым уберут русского императора.

— В этом никто и не сомневается, — фыркнул майор Аллен, — весь вопрос — когда уберут и кого поставят. Помимо стаи Великих Князей, можно ставить на олигархическую республику.

— Ставлю на смену власти несколько раз, — скривившись, сказал Фокадан, — сперва царя поменяют, потом аристократическая республика, затем олигархия. Это самое вероятное течение событий.

— Не… — не согласился Каллен, — царя сменят и опять под Англию лягут… с новым царём.

Немного поспорив, записали ставки, деньги потом скинут на один из счетов ИРА, заведённых специально для таких случаев. Ирландцы азартны, пришлось завести.

— Размяли мозги? — Несколько минут спустя поинтересовался Фокадан, — вот и славно, а теперь к делу. В ближайшие дни, если не часы, предстоит штурм города. Предлагаю обсудить все варианты, особенно остановившись на том, как нашему полку не оказаться на острие атаки. Пошуровать в городе после штурма парни не откажутся, но вот сам штурм… к чертям.

— В точку, — согласился Патрик, — славу в Европе Кельтика получила, а большего нам и не надо. Слава первого полка, ворвавшегося в город, это кончено хорошо, но обычно от такого полка остаётся не больше батальона. По Атланте помню.

Начал гомон, который полковник прервал, стукнув по столу.

— Сперва обсудим наиболее вероятные варианты штурма, — жёстко сказал он, — а уже потом — участие нашего полка в них. Итак…

[1] Пушки «миномётного» типа, стреляющие навесом.

[2] «Квартал Николая», исторический квартал Берлина.

[3] Первые успешные эксперименты с бездымным порохом проводились ещё в 50-е года 19-го века. Основанный на нитроцеллюлозе пироксилин быстро нашёл себе нишу в артиллерии, но для ружей годился мало. Значительно более мощное и нестабильное взрывчатое вещество требовало особых условий хранения и на порядок быстрее выводило из строя ружья. Тем не менее, отдельные энтузиасты бездымного пороха достаточно успешно его использовали.

[4] В армейскую пайку большинства европейских армий входил в то время алкоголь.

[5] Убийство русского императора Павла совершили при помощи табакерки, объявив о смерти от апоплексического удара (инсульта). Но шила в мешке утаить не удалось, и словосочетание апоплексический удар табакеркой по голове стало летучим, используясь в случаях сомнительных смертей и намёков на них.

Глава 37

Берлин взломали неделю спустя после начала осады, бои ныне проходят непосредственно в городе. Союзная армия под началом Черняева превосходит защитников столицы как качественно, так и количественно — если не считать ополченцев.

В обороне они могут быть опасней ветеранов, особенно если ведутся бои в родном городе. Знание местности, привычка взаимодействовать с соседями и тактика роя, когда мелкие подразделения действуют по сути сами по себе. Выстрел из окна мансарды или окошка полуподвала, сброшенный на вражеских солдат массивный цветочный горшок с крыши. Если не зарываться, ввязываясь в бои и заранее подыскивая пути отступления, можно наносить удары, оставаясь по большей части безнаказанными.

Так было не раз, но не сейчас. Черняев вместе с герцогом Тешинским, Луитпольдом и прочими командующими союзных войск, приняли решение беречь солдат, а не город и не жителей. Решение сомнительное с точки зрения морали, но военный комендант Берлина, оставленный Вильгельмом, пообещал превратить город в нерушимую крепость, поставить под ружьё всех мужчин и женщин, способных держать оружие.

Обещание комендант сдержал и выставил на передовые позиции всех, кого только можно, опустошив арсенал и реквизировав охотничье оружие у тех, кто по возрасту или здоровью не годился в ополчение. Артиллерия перемешала защитников с землёй.

Колоссальная, почти десятикратная разница в артиллерии позволяет уничтожать любые укрепления, не боясь контрбатарейной борьбы. А наличие трофейных снарядов и взрывчатки — не экономить на стрельбе. Солдаты идут, планомерно зачищая квартал за кварталом, не рискуя понапрасну. Как только появляются хотя бы намёки на серьёзное сопротивление, в дело вступают артиллеристы и сапёры, расчищая путь пехоте.