Эйнит

— Эна! — услышала она через шум стук в дверь. — Можешь поторопиться?

— Уже иду, мам!

Эна наконец влезла в зеленые вельветовые джинсы и рубашку в зеленую клеточку

— отличная маскировка под ирландский пейзаж. Только бы Дилан не прокомментировал ее наряд. Она уже и так искусала губы за то, что впопыхах схватила одежду не глядя.

Кофе действительно остыл, а тост зачерствел, но Эна спешила все проглотить, чтобы наконец оказаться с Диланом наедине без всевидящего материнского ока и вытрясти из него признание.

— Волосы мокрые, — мать небрежно подкинула их вверх, забирая со стола пустую чашку Дилана.

— Под шлемом не будет холодно.

— Зачем шлем? — вмешался Дилан, который уже и ветки спилил и даже снес их в сделанный из камней круг перед домом, сообщив, что готов вечером сжечь.

— Затем, — буркнула Эна, решив, что лишнее разъяснять ему, что голова ей дороже ирландского щеголянья на великах, но мать, наверное, иначе расценила ее молчание и снова угрожающе посмотрела на дочь. Потому Эна решила прожевать последний кусочек тоста уже стоя.

— Не переживайте. Ма столько еды положила, что нам и на ужин хватит, — сказал Дилан, закидывая за плечи рюкзак. — И еще я у вас яблок нарвал. Привычка, так что простите, мадам.

Эна быстро нацепила синюю ветровку, мальчишескую, купленную два года назад на пару с Джеймсом, и обнаружила, что Дилан уже вывел ее велосипед из гаража. Она поправила на шее застежку шлема, проигнорировала улыбку Дилана и повезла велосипед к калитке, надеясь, что парень не станет ничего ей говорить, перекрикивая шелест гравия.

— Как быстро ты катаешься? — спросил Дилан, изготовившись перекинуть через раму ногу.

— Достаточно быстро, — ответила Эна, посчитав выданные слова достаточно двусмысленными, чтобы он наконец хоть чуть-чуть ужаснулся собственному вранью, но парень только бросил тихое «поехали» и укатил вперед.

Дорога скользила после дождя, и Эна пару раз чуть не свалилась, потому вцепилась в руль, жалея, что на велосипеде нет ручного тормоза, потому что боялась с непривычки не справиться с ножным. Дилан, должно быть, нарочно держал дистанцию, оттягивая неприятный разговор, и потому злость Эны росла с геометрической прогрессией, готовая полететь гадким словом ему в спину. Красная куртка с раздутым зеленым рюкзаком была прекрасной мишенью, и будь сейчас в руке дротик, она бы точно не промахнулась.

На месте грунтовой дороги наконец возник асфальт, и ехать стало значительно легче, но страшнее. Эна непроизвольно оглядывалась, боясь на узкой дороге встретиться с машиной, но так и не встретила ни одной. Она крутила педали с несвойственным ей ожесточением, и на минуту ей даже показалось, что знак с ограничением скорости в восемьдесят километров в час предназначался именно ее велосипеду. Ветер свистел в ушах, и остававшиеся влажными волосы неприятно холодили голову. Однако мысли были еще гаже. Особенно в отношении Дилана. Это надо наплести про болезнь отца! Да еще притащиться ни свет ни заря, чтобы успеть выдать матери алиби до того, как Эна расскажет правду. Прямо детектив какой-то! Только не на ту напали!

Дорога осталась безлюдной, даже когда высокие кусты терновника сменились каменными ограждениями и домиками, разбросанными в асимметричном отдалении от дороги. Дилан похоже специально сделал крюк, уйдя на развилке направо, чтобы заехать в деревню с неизвестной ей стороны. Дорога здесь резко шла вниз, и Эна десять раз успела проклясть ножной тормоз, по привычке сжимая пустую ручку велосипеда, и чуть не налетела на стоявшую на дороге пирамидку с предупреждающей надписью на ирландском и английском о том, что дорога закрыта для игры в боулинг.

И так узкая дорога была заставлена машинами, и они с трудом протиснули велосипеды между зеркалами и каменным забором и побежали в толпу. Дилан крепко держал Эну за руку, и она даже слышала, как в такт кроссовок тяжелый рюкзак ударяется об его спину. Дилан умудрился в толпе протиснуться вперед, и Эна успела увидеть, как полетело железное ядро и еле сдержалась, чтобы не завизжать — люди стояли вдоль забора такой плотной стеной, что вытеснили первый ряд на асфальт. Непонятно, как мяч пролетел весь путь прямо, не задев никого из зрителей.

— Не бойся, — шепнул Дилан, нагнувшись почти к самому уху.

А бояться было некогда, толпа двинулась дальше. Даже старички в кепках и с тростями или длинными зонтиками резво ковыляли вперед.

— Нам к тому знаку! Видишь? С именем Райан. Это Нора!

Эна увидела, что он тычет пальцем в девушку, держащую на высокой палке небольшую табличку. Они не успели поздороваться. Впереди закричали и запрыгали. Нора тоже радостно завизжала и бросилась вперед, подгоняя идущего впереди мужчину в куртке с эмблемой «Адидас». Следующий бросок, сделанный, должно быть, этим самым Райаном, оказался еще сильнее, подтвердив опасения Эны. Оставшиеся на дороге люди еле успели рассыпаться в стороны, уступая путь железному ядру, и парень ринулся за ним следом.

— Давай, братик! — закричала Нора и побежала вперед, даже не обернувшись к Дилану.

Эна же глядела по сторонам, пытаясь отыскать хоть одну девичью голову. Поначалу казалось, что Нора была единственной представительницей прекрасного пола среди мужчин всех возрастов: от пяти лет и старше. Потом Эна отыскала пару женщин и девушек у ограды и предложила Дилану присоединиться к ним и залезть на стену.

— Мне здесь батут нужен, чтобы, подпрыгнув, что-то увидеть!

По лицу парня скользнула недовольная гримаса, но он согласился. Они смотрели игру уже больше четверти часа, и все это время Дилан не отпускал ее руки, но на стене его поддержка оказалась лишней, и Эна попыталась высвободиться и не без некоего удовольствия отметила, что Дилан с большой неохотой отпустил ее руку. Впрочем, выразить свое недовольство словесно он не успел, потому что его заметила стоящая в стороне женщина.

— Как твой отец, Дилан? — спросила она громко, не дожидаясь когда очередной радостный крик стихнет. — Доктор О’Ралли даже на игру не пришел. Спит. Мне пришлось оставить его завтрак в духовке.

Дилан пожал плечами.

— Лучше, кажется.

Женщина улыбнулась Эне, как старой знакомой, и та поняла, что заочно стала местной знаменитостью. Интересно, с чьих слов: Дилана или Эйдана. Или даже Кэтлин?

— Если что-то понадобится, путь твоя Ма звонит, слышишь? — продолжила женщина, переведя взгляд на Дилана. — Я или моя сестра сразу же приедем. Да и Эйлин после школы может помочь по хозяйству. Вы только оба не молчите. Я ведь знаю...

— Миллион благодарностей, — тут же перебил ее Дилан, и Эна была уверена, что он скрежетнул зубами.

А она в свой черед заскрипела мозгами, пытаясь выстроить события ночи в удобоваримую цепочку. Если врач действительно был в доме Дилана, ведь не мог же он подговорить всю деревню, то, получается, она встретилась с Эйданом после трех часов ночи, когда врач уехал домой. Именно в это время Дилан завалился спать и потому мог не знать, что отец ходил в их сад. Тогда, выходит, он не врет! Надо немедленно поговорить с ним, надо все ему рассказать. Только не здесь же среди толпы, под вопли любителей боулинга. Надо дождаться окончания игры, когда они примутся опустошать рюкзак Дилана — правда, вкус еды может стать горьким. Но она обязана все ему рассказать. Обязана.