Эйнит
Шрифт:
— Ты меня сбить мог!
— Да я и близко от тебя не был! На дорогу смотреть надо!
— А ты не знаешь, какая допустимая скорость на мокрой дороге?!
— Научись на велосипеде ездить, потом уже учи других машину водить! — и Малакай с силой захлопнул водительскую дверцу, которую оставил распахнутой.
Его «мини» перегородил дорогу. Наверное, от резкого торможения его занесло, или же Малакай пытался развернуться на месте... Эна с трудом соображала сейчас и даже не заметила, что на них каскадом обрушился дождь, и через минуту стих. Оба намокли, но так и остались стоять посреди
— Ты только никому не говори про это, — выдохнул наконец Малакай.
— Испугался? — почти выкрикнула Эна, потирая ушибленное колено.
— Испугался. Но за тебя. А скажут, что это я по другой полосе ехал...
— У вас тут и полос нет!
— Тебе ж поверят, а не мне! Аты меня уже во всех грехах обвинила, спасибо! Я-то тебя видел, это ты решила узор на шинах поизучать. Ты по дороге вообще-то едешь!
Малакай накрыл свои колени ладонями — видно, те дрожали от напряжения.
— Я тебя искал. Я ж от вас еду. Куда в дождь потащилась?!
— За молоком, — выдохнула Эна и облизала с губ то ли дождь, то ли слезы обиды.
— Спасибо, теперь я без молока.
Глядя на бледную лужу, Эна безотчетно раздирала ногтями подошву, не в силах подобраться к зудящей ступне.
— Больно ударилась? — Малакай сделал было шаг, но наткнулся на ледяной взгляд. — Болит что-нибудь?
— Ничего не болит! — Эна не врала. Ехала ведь так медленно, чтобы не разбить бутылку, что, можно сказать, свалилась на ровном месте. — Только лепрекон теперь без молока останется!
Подобная правда улыбкой прошлась по губам Малакая.
— Переживет!
— Нет! — Эна даже ногой топнула, но пожалела — будто снова на шило наступила.
— Не обойдется!
— Хочешь, до лавки доедем?
Эна уставилась на машину.
— Боишься, что ли? — в голосе парня звенела злость. — Я нормально вожу.
— У меня денег больше нет.
— Я куплю тебе молоко. Это же из-за меня ты его разбила, — закончил Малакай зло и поймал пакет, чтобы собрать крупные куски стекла.
— Поранишься! И злые фейри прилетят на твою кровь, — добавила Эна и губу от злости на себя прикусила.
— Одна уже злая фейри здесь есть, — буркнул парень, но все же натянул на пальцы джемпер.
— А тебе кто-нибудь говорил, что ты похож на лепрекона?
Малакай резко выпрямился и так стиснул мешок, будто собирался запустить им в Эну.
— Тебя только мой рост не устраивает? — выплюнул парень ей в лицо. — Или что- то еще?
Эна глаза закрыла и выдохнула. Они оба, что Малакай, что Дилан, зацикленные на себе идиоты!
— Малакай, я, кажется, нормальный вопрос задала...
— Нет! Никто не говорил мне, что я похож на лепрекона... — И вдруг Малакай замер и с такой скоростью рванулся к Эне, что она не успела вырвать плечи из его железной хватки. Точно поводья сжал! — Этот идиот опять тебя донимает? Что он еще тебе про меня сказал? Ему своего сынка мало?
— Отпусти меня! — выкрикнула Эна, решив, что проколотой ступни с нее на сегодня довольно. Драться с лепреконами она больше не будет. Да и Малакай сразу отступил и даже отвернулся. — Не обижайся. Просто я решила рисованием заняться. Фейри в образе лисицы уже
нарисовала — спасибо твоей Джинджер. Теперь захотелось нарисовать лепрекона. Эйдан и сказал, что тебе достаточно бороду подрисовать, — врала, не краснея, Эна, понимая, что Малакай не пойдет к отцу Дилана проверять ее слова. Но вдруг сам чего-нибудь скажет?— Вот-вот, — у парня даже волосы от обиды, кажется, высохли. — Еще не забудь кроссовки...
— Ну так пусть будет современный лепрекон...
— Ты хочешь следующего дождя дождаться? Или поедем за молоком?
— А куда девать велосипед?
— Да пусть валяется!
В машине было теплее улицы, но мокрые волосы неприятно холодили лицо.
— Может, Эйдан рассказывал тебе про какого-нибудь лепрекона, живущего по-соседству? — продолжала допытываться Эна.
— Он только говорил, что каждый раз, заваливая тест по гаэлику, мы убиваем фейри, — усмехнулся Малакай, останавливая машину подле лавки.
— Почему?
— Ну, типа, маленький народец говорит только на ирландском, а у нас его с горем- пополам понимает лишь четверть страны. Сейчас там европейская комиссия какие- то деньги старикам выделила — они стихи начали писать на гаэлике. Нам, ради смеха, дали перевести на английский. Я и пятой части не понял, даже близко.
— А знаки читать умеешь?
— Ты опять?!
Малакай зло выдернул ремень безопасности и хлопнул дверью. Эна решила не идти с ним. Ее все равно уже заметила в окошко хозяйка. Лишних разговоров не хватало.
Малакай вернулся с молоком и бумажным пакетом, в котором был кекс.
— Мне сказали, что ты на него засматривалась.
Эна сжала на коленях пакет.
— Я не приглашу тебя к чаю.
— Я знаю, — кивнул Малакай. — Но завтра ты едешь со мной в Нью-Росс?
— С тобой? Или на корабль?
— На корабль, — выдохнул Малакай.
— Про корабль я подумаю. Спрошу у лепрекона, что лучше тебе ответить.
Малакай молча завел машину.
Глава 26
— Мама, ты обещала не вмешиваться в мою личную жизнь!
Эна швырнула пакет с кексом на стол и едва удержала в руках драгоценную бутылку с молоком. Только разборок между Диланом и Малакаем ей сейчас не хватало! Они, оказывается, разминулись друг с другом в пять минут — и чего она им обоим понадобилась? — и мать дернуло сказать Дилану, что она отправила за дочерью его дружка. Странно, что тот не подкараулил их у дороги. Хотя все может быть. Каменная стена высокая, как и кусты — туг можно целую роту в засаду положить, не то что тощего Дилана.
— Я ничего ему не сказала...
Мать стояла в дверях, до сих пор в своих чертовых перчатках. Ничего не сказала?! Хватило того, что Дилан теперь знает об их встрече с Малакаем. У них тут тупик — никаким местом Малакай не мог случайно проезжать мимо и из вежливости спросить про нее. Хорошо еще его ночной визит остался в тайне. Если, конечно, призрак Деклана не докладывает все родственничкам! Интересно, волынщик кочерги испугался или чего еще?!
Эна захлопнула дверцу холодильника и прижалась лбом к холодному металлу.