Фабий Байл. Живодер

Он повалил одного из зверей на пол и боднул другого, расколов череп твари. Внутри тлел старый знакомый огонь. Жар искусственного гнева. Гвозди искрили, но Цорци ничего не чувствовал. При помощи лекарств он ввел себя в состояние приятной апатии, да и старший апотекарий провел много хирургических операций на его церебруме за прошедшие века. Так что одной лишь горстке мутантов не вывести его из себя…

А визгуны уже были должным образом взбешены. Они толпой выскакивали из пробоин в стенах и крыше, вопя и что-то безумно бормоча. Арриан включил встроенный в медицинскую обвязку пиктер, намереваясь записать нападение для дальнейшего изучения. Твари являлись одним из немногих стабильных подвидов выродившихся альдари, и апотекарий хотел понять причину.

Он видел, как Балка спрыгнула с упавшей колонны, выставив шоковую дубинку, будто копье. Она повалила вырывающегося зверя и забила до потери сознания, не переставая усмехаться. Гончая и ее брат, Палаш, были прямыми наследниками Майшаны, бывшей теперь главой стаи. Они были Арриану по душе — стремились учиться и быстро соображали.

Тем временем Палаш взревел, придавив визгуна к земле, и вырубил его быстрым ударом. Он покосился на Цорци, ища одобрения, и Арриан кивнул. А затем замер, учуяв запах. Запах знакомый, но не попадавшийся ему уже давно. Он обернулся и выглянул через пробоину в стене. Запрокинув голову, он заметил присевшую на краю крыши фигуру. Цорци оставил веселье гончим, а сам начал подниматься по осыпи. Ждали именно его. Пока Арриан карабкался, он видел на крышах и вершинах башен поблизости отблески нацеленного оружия. Однако он не опасался засады. Будь это засадой, изгнанники бы не показались ему на глаза.

Как он и полагал, на вершине его ждала Игори. Цорци забрался туда, шагая осторожно, — обветшалая кладка немного подалась под его весом.

— Здравствуй, кузина.

— Здравствуй, почтенный Арриан, — ответила Игори. Она не сильно изменилась с тех пор, как Цорци видел ее в последний раз. Возраст запустил в гончую свои когти, но еще не поверг на колени. Арриан чувствовал запах стимуляторов в ее поте, слышал напряжение в дыхании. Ее рука покоилась на рукояти ножа. Будто она ему не доверяла. — Давно не виделись.

— Не по моим меркам. Визит дружеский или по делу? — Сенсорная сеть доспехов гудела, оповещая о том, как много гончих держит его на прицеле. Столько, что уйти от всех выстрелов Арриан бы не смог, хотя нападавшие вряд ли сумели бы пробить его броню. Конечно, это вызывало досаду, ведь многих из этих воинов он помогал обучать. Однако он ощутил и прилив гордости за их мастерство.

— У меня послание для него.

Арриан обернулся. Насколько он знал, Игори и старший апотекарий не разговаривали после ее добровольного изгнания.

— Разве ты не можешь передать его сама?

— Ты ведь знаешь, что не могу, — ответила гончая, не глядя на Цорци.

«Она чувствует стыд, псобрат. И злость», — заметил Бриай.

— Знаю, — сказал Арриан. Он и сам не был уверен, кому ответил.

Снизу раздался вой. Балка, Палаш и прочие гончие торжествовали. Игори покачала головой.

— Глупцы. Так они только вспугнут оставшуюся добычу.

— Мы уже поймали достаточно, — усмехнулся Арриан. — Пусть воют.

— Ты их избаловал.

— Стоит радоваться и небольшим успехам.

— Они юны. И глупы.

— Ты тоже когда-то была молодой, — заметил Цорци.

— И глупой?

Арриан лишь слабо улыбнулся.

— Я скучала, собрат, — усмехнулась Игори.

— Как и я, — повернулся к ней апотекарий. — Мы слишком давно не сходились в спарринге.

— Но я уже не тот боец, каким была. — Гончая отвернулась, разминая пальцы. — Теперь руки болят сильнее. Как и бока, и спина.

— Я не удивлен. Тебе ведь больше двух веков, и почти все время ты воевала. Без постоянной омолаживающей терапии ты приближаешься к концу своей жизни. Честно говоря, я удивлен, что ты еще жива.

— Прямолинеен, как всегда, — рассмеялась Игори.

— Я никогда тебе не врал.

— Да, — она промолчала. — Но только ты. — Игори снова умолкла. — Даже Благодетель лгал.

Арриан не знал, что сказать. Она не ошибалась, а он не мог заставить себя возражать. Старший апотекарий совершил ошибку, отправившись в Комморру. Арриан осознал это еще тогда, но ему не хватило духу возразить.

«Так это была трусость, псобрат? — спросил его Бриай. — Или оппортунизм?»

Арриан не ответил мертвецу. Он положил руки на рукояти покоившихся в ножнах клинков и окинул взглядом разрушенный город.

— Какое послание ты хочешь передать через меня?

— Она снова приходила ко мне.

— Кто?

— Мелюзина.

Арриан замер. Лишь на миг. Мгновение сомнений. Он ощутил, как по телу расходится холод, и огляделся по сторонам, отчасти ожидая увидеть ее.

— Снова сны? — спросил он. Когда они покинули ясли, Фабий приказал ему никому не рассказывать о снах детей.

— Нет, — покачала головой гончая. — На этот раз нет.

— Она была здесь? Когда? Зачем?

— Она передала предупреждение. — Игори запнулась. — Думаю, ему следует знать.

— Очередное предупреждение, — протянул Арриан. Мелюзина часто что-то сообщала им. Оставляла запутанные загадочные послания о событиях, которые еще не произошли или вообще не произойдут. Цорци предполагал, что Мелюзина каким-то образом стала видеть альтернативные временные потоки или, возможно, сама потеряла связь со временем.

— На этот раз все было иначе. Она была другой. Больше собой, если ты понимаешь, о чем я.

Игори поглядела на него, и на миг Арриан увидел ее ребенком, которым гончая когда-то была, прежде чем стать матриархом.

— Она сказала, что конец близок. — Игори развела руками. — Что все распадется. История близится к завершению, худшее еще впереди.

— Это же Око, кузина, — вздохнул Цорци. — Худшее здесь всегда впереди. А еще буря, конец, трагедия. Саккара говорит, что богам это по душе, но я не знаю, стоит ли верить.

— А если она права? Если в этот раз ее предупреждения истинны?

— Тогда мы встретим судьбу лицом к лицу, как делали всегда, и сильнейший воин выстоит. — Арриан окинул Игори взглядом. — Не теряй веры в него, кузина. Пусть ты и лишилась многого, не теряй ее. — Он отвернулся. — Думаю, что теперь такая вера ему нужнее, чем когда-либо.

Едва игла вошла внутрь, как нерожденный завыл.

Вопль, хриплый и звериный, был полон боли. Нерожденный не обладал истинной формой, лишь смутно напоминал нечто человекоподобное. Впрочем, в той же мере создание походило на змею и гончего пса, но для Фабия важны были лишь пульсирующие мешочки с ядом на нижней стороне горла.

Удерживая усеянную клыками челюсть одной рукой, он вытащил из мешочка шприц и прищурился, оценивая блестящее содержимое.

— Думаю, подойдет. Можешь отправить это обратно в конуру.