Фабий Байл. Живодер

Саккара нахмурился, но сделал, как было приказано. Он поднял флягу и пробормотал слова на языке, мертвом уже много веков. Демон потек к нему, будто клуб дыма, уменьшаясь на глазах. Он втянулся внутрь фляги, заполнив ее, и тогда Саккара захлопнул ее крышкой, после чего повесил обратно на пояс.

— Не стоит так пытать бедного Гр’из’акса, — недовольно проворчал Несущий Слово.

— Хватит прикидываться, будто у него есть имя, Саккара, — ответил Фабий, ничуть не скрывая презрения.

Саккара Треш был воплощением всего, что Фабий ненавидел. Легковерным фанатиком, слепым ко всему, кроме догм. В отличие от прочих последователей, Саккара был не апотекарием, а укротителем стихийных сил, называемых невеждами демонами, что в Оке, впрочем, было полезным умением. Его выбритую налысо кожу покрывали татуировки и мертвенно-бледные синюшные шрамы. Бесконечные строки теснившихся письмен на колхидском покрывали изношенные пластины алых доспехов всюду, где те были видны за богохульными символами и молитвенными свитками. На доспехах висели причудливые бутылки из глины и стекла. Каждая была запечатана воском и отмечена оберегами, призванными удержать корчащиеся внутри сущности. Демоны что-то стрекотали и раздражающе громко шипели, будто были животными, требующими внимания.

— Похоже, твои питомцы взбудоражены, — заметил Байл.

— Они не любят находиться в замкнутом помещении рядом с тобой. Сам знаешь.

— Мне неважно, что они любят, а что нет. Угомони их.

Саккара что-то прошептал. Стрекот затих. Радуясь тишине, Фабий повернул шприц. На миг жидкость внутри сверкнула, будто золото, а потом замутилась. Он положил его на поднос в руках пробирочника.

— Отнесите это в наблюдательный модуль гамма-три. Проведите стандартные процедуры карантина и ведите наблюдение.

— Не знаю, зачем ты доишь из них яд, — пренебрежительно засопел Саккара. — Какая в этом цель?

— Я смог разработать и синтезировать более тридцати семи разных форм стимуляторов на основе одного лишь этого яда, и некоторые из них применяю сам. Обычно они смертельны в крупных дозах, но воинов Савоны это едва ли тревожит, как и меня, пока они не ноют, требуя очередных операций, а я остаюсь стоять на ногах. — Он поглядел на Саккару. — Любопытно, не правда ли? Изменяется всякий раз. Одно и то же создание, один процесс, но результат всякий раз другой. Чудесно.

— Красота этих созданий откроется, если только ты найдешь время их оценить.

— Остановись и понюхай розы, а?

— Что? — в недоумении уставился на него Саккара.

— Старая терранская пословица. Конечно, упоминаемый в ней вид цветов не существует по крайней мере с тридцать первого тысячелетия, когда был вытеснен местными видами по всей Галактике. Однако название до сих употребляется по всему занимаемому людьми пространству. Остановись и понюхай розы. Розовощекий. Как розу ни назови, а запах так же сладок.

— Как это все связано с демонами?

— Никак. Но никогда не следует отказываться от возможности сделать океан невежества чуть меньше, Саккара. — Фабий постучал себя по виску. — Подумай об этом, когда будешь молиться кошмарам, которые зовешь богами. — Он подозвал другого пробирочника. — Принесите мне сосуды с образцами терциус-минор и квинтус-эпсилон.

Вскоре карлик вернулся вместе с подносом, уставленным сосудами, в каждом из которых покоился колючий анемон из психокости. Саккара поглядел на них с отвращением.

— Я слышу, как души внутри вопят всякий раз, когда ты их касаешься.

— Какое мне дело, пока они исполняют то, что мне нужно? — Фабий взял образцы с подноса и поставил перед собой. — Знаешь, друкари делают из них оружие. Обычно гранаты, боеприпасы.

— Отвратительные создания.

— Но мудрые в своей жестокости. — Фабий показал на образцы. — Они раскрыли мне пару способов их взращивания, а я научил их тем, какие открыл сам. Приглядись. Гляди, как разрастаются.

— Я уже слишком близко видел, как они разрастаются. Никогда не пойму, зачем ты тратишь время на возню с миазмами ксеносов. Какой от этого прок? Вообще от всего этого? — Саккара развел руками и подался вперед. До меня доходили слухи…

— О? — переспросил Фабий, слушавший его вполуха.

— Да. Певцы причудливых песен умолкли. Танцующие на обрыве времени остановили пляски.

— Ужас какой. Но мне-то что? — Фабий взял с подноса с инструментами ножницы для костей.

— Они ждут. Тебя.

— Тогда я желаю им всяческого возможного терпения. Погляди. Видишь? Психокость практически невозможно создать, но ее невероятно легко направлять, если только понять как. — Фабий отрезал с одного из образцов кусок. Он отложил его в сторону и оглядел.

— Принесите мне криоконтейнер кватернус-альфа, — приказал он, не поворачиваясь. Пробирочник засеменил прочь.

— Опять безбожное латание дыр. Ты вообще слушаешь? — нахмурился Саккара.

— Нет. А дыры пусть латают инженеры. Я же провожу эксперимент. Передай мне поднос рядом с твоим локтем.

— Тот, где лежит мозг? — оглянулся Саккара.

— Да. Осторожнее.

— Он пульсирует. — Несущий Слово скривился, но подчинился.

— На это я и надеялся. Реагент, которым он пропитан, является синтетической формой юзнанского реаниматора [1] , он стимулирует ткани коры головного мозга, предотвращая распад церебрума. — Фабий взял с подноса гололупу и подсоединил ее к нейронному порту, после чего заглянул в нее. Он моргнул, и лупа испустила сканирующий импульс. После второй команды перед ним в воздухе возник гололитический перекрестный разрез мозга. Апотекарий постучал по изображению, отчего то начало вращаться. — Ах. Уже две недели прошло после извлечения образца, но видишь, никакого распада не было.

1

Отсылка к известному фильму ужасов режиссера Брайана Юзны «Реаниматор» о гениальном, но безумном ученом, научившемся воскрешать мертвецов.

— И почему это должно меня впечатлить?

— Потому что клонированные ткани мозга разрушаются даже в стазисе. Утрата функций, перебои в подаче информации между полушариями и проблемы с подсоединением к нейронам практически неизбежны, отчего требуются восстановительные операции, на которые уходит много времени. Но здесь никакого распада нет.

Мыслью Фабий привел в действие хирургеон. Медицинская конечность опустилась в состав, чтобы наполнить шприц для дальнейшего изучения. Вторая же, увенчанная острым лезвием, искусно отсекла часть мозга, которую Фабий положил на диагностический поднос.

— А это значит, что мы можем предпринять следующий шаг, — продолжил Фабий.

Он взял образец психокости и поднес к лупе для сканирования. Моргнув в третий раз, апотекарий включил встроенный в линзу лазерный резак. Он аккуратно отсек еще меньший фрагмент, после чего отложил в сторону. Сгладив разрез, Фабий энергично вставил в большую частицу узловой порт. Саккара, невольно заинтересовавшись, подался вперед.

— Что ты делаешь?

— Ты точно хочешь знать? — Фабий поглядел на него, остановившись.

— Иначе бы я не спросил.

— Ну хорошо. — Старший апотекарий вернулся к работе. — Я готовлю психокость для введения в мозолистое тело, где она пустит корни и начнет прорастать в белом веществе, постепенно проникая в кору мозга. После этого психокость начнет затвердевать, образуя вторую мозговую мантию.

— И для чего это?

— Возникнет вторичная нейронная сеть. Введенные мной узлы будут действовать как многодиапазонные передатчики, принимающие и отправляющие информацию между искусственными сетями.