Фабий Байл. Живодер

— Есть и другие. За сотни лет он обучил многих из нас. На пике Консорциум насчитывал две сотни душ.

Олеандр заставил себя не отворачиваться от пустых, обвиняющих взглядов разбитых шлемов. Большинство из них были просто лицами из толпы. Пару раз они встречались с Пулном на арене. Бывший Железный Воин был неплохим дуэлянтом и приятным собеседником, в отличие от бедняги Цимисхия. Стимфал был безумен, а Актуриец внушал страх. Плачущий Сын всегда говорил загадками, а Сломленный почти не разговаривал, только повторял то, что произносили другие.

Но все они были братьями. Не по крови, по собственному выбору. Каждый из них решил оставить свой легион, свою судьбу и учиться, припав к стопам Повелителя Клонов. А потом, как и Олеандр, они ушли. Но, в отличие от него, не порвали связи с наставником. Тайное братство, раскинувшееся по всей Галактике. Братство, которое с помощью Олеандра преследовали и убивали.

Прежде это для него ничего бы не значило. Прежде он бы смеялся, убивая тех, кого когда-то называл другом. Но прошлую опрометчивость и то, что происходило сейчас, разделял целый океан времени, и теперь об этом было тошно даже подумать.

— Все почти готово. Времени ты потянул достаточно.

Мелюзина заговорила у самого его плеча. Олеандр не обернулся и даже не подал виду, что вообще что-то слышит. Гексахир с самого первого ее визита взял привычку зорко за ним следить. Она тихо рассмеялась, и он ощутил знакомую волну демонической магии.

— Храбрый Олеандр. Самый настоящий рыцарь. Он будет тебе благодарен.

— Будет благодарен? А они тоже?

Она обхватила его голову ладонями.

— Может, и нет. Но клоуны были правы. Это единственный выход. — Она нежно поцеловала лицевой щиток его шлема. — И ты — тот, кто все сделает.

— Странно, что ты с ними оказалась в этом деле заодно.

— Нет, мы не заодно. Мы просто пытаемся достичь одной и той же цели.

— Но зачем? Чем он так важен?

Она отступила назад, и улыбка ее на мгновение погасла.

— Ничем. Ничто из этого не важно. Это лишь еще один гамбит в большой игре. Все мы просто пешки и должны ходить так, как велят игроки.

— Это такой способ сказать, что ты не знаешь?

Мелюзина рассмеялась, и от этого смеха у него защемило сердце.

— Раньше я думала, что знаю. И, может быть, буду думать так снова. Но сейчас я просто пытаюсь танцевать в ногу с постоянно меняющимся ритмом. — Она сделала игривый пируэт и щелкнула когтями по его шлему. — Что есть, то и есть, и что будет, то и будет. Я уже видела, чем все это закончится, и теперь пытаюсь вспомнить, как все пройдет.

— А что, если ты ошибешься?

Мелюзина помолчала.

— Ошибусь, но не сейчас. — Она улыбнулась. — Когда я ошибусь, конец будет уже близок. И ты должен быть готов… Ах!

Она обернулась, и выражение лица ее стало колючим.

Гексахир наблюдал за ними. Олеандр был в этом уверен. Рука гемункула медленно тянулась под одежды, что-то ища. Мелюзина скакнула к нему и уставилась в мертвую маску.

— Я вижу тебя, мелкий клоп, — протянула она нараспев.

— И я… вижу… тебя. — Голос Гексахира доносился словно издалека. Его движения не ускорились, но Олеандр ощутил их торопливость.

Мелюзина рассмеялась и через миг исчезла. Время рывком нагнало ход — и рука Гексахира метнулась вперед с каким-то кристаллическим устройством.

— Ушла! — процедил гемункул досадливо.

— Обычное дело, — отозвался Олеандр.

— Я же велел сказать, когда она снова появится.

— Да она как-то не предупредила. — Олеандр указал на устройство. — А это что?

— Ты ведешь себя дерзко. — Гексахир вытащил болевой жезл и многозначительно им шевельнул. — Мне следует тебя наказать?

Олеандр склонил голову:

— Если это доставит вам удовольствие.

Гексахир посверлил его взглядом какое-то время, потом спрятал оба устройства обратно под одежды.

— Пока не буду. Честно говоря, я подозреваю, ты начал получать слишком большое удовольствие от наших маленьких уроков дисциплины. Что лишает их всяческой радости. Придется придумать для тебя какой-то новый способ наказания.

Олеандр ничего не ответил. Гексахир потянул носом:

— Я еще чувствую ее запах. Она становится наглее. Чего ей нужно?

— Я же говорил: подразнить меня.

— Да, но зачем для этого возвращаться? В какие игры она играет? — Гексахир наклонился и, схватив Олеандра за подбородок, заставил того поднять глаза. — Скажи, и я, возможно, пощажу следующего, чье имя указано в твоем списке.

В ответ на его слова раздался смех. Гексахир оттолкнул Олеандра и развернулся.

— Кто посмел? Это мои личные покои.

Смех раздвоился, потусторонним эхом перекатываясь по комнате. Всепроникающий и какофоничный, он так резанул по обостренному слуху Олеандра, что тот едва не оглох. Развалины повалились на пол, хватаясь за головы и стеная. Гексахир закрыл руками уши и завертелся на месте, ища незваного гостя.

Затем все внезапно прекратилось. Смех заменили тихий звон колокольчиков и шорох ног. Из ниоткуда выскользнула яркая фигура, во мгновение ока перемещаясь с места на место. Ее движения одновременно были и дергаными, и четкими — почти ритуальными, но без очевидной цели.

— Ходящая-по-покрову, — назвал гостью Олеандр. Гексахир глянул в его сторону.

Силандри Ходящая-по-покрову отвесила излишне экспрессивный поклон.

— Я. Мы. Нас.

Она подпрыгнула и, перекрутив посох через плечо, поймала его другой рукой. Как ей удалось проникнуть в лабораториум, чтобы никто этого не заметил, Олеандр не знал. И гостью явно не сильно беспокоило то, что множество развалин сейчас держали ее на прицеле.

— И она, — добавила Силандри, оглядываясь вокруг, словно в поисках кого-то.

— Значит, вы в этом деле заодно? — спросил Олеандр.

Гексахир бросил на него предупреждающий взгляд:

— Тихо, Олеандр. Ничего не говори этому существу.

— Значит, существу, а, Господин Ножей? Какая грубость! — вмешалась Силандри. — И это после всего, что я сделала тебе в помощь, Гексахир Ультилиад!

Гемункул помертвел.

Силандри рассмеялась:

— Да, я знаю, как тебя звали. Кем ты был до падения империи и долгого уединения в Комморре. Простой художник. Малеватель портретов для прохожих. Даже не очень известный. А посмотри на себя сейчас!