Факультет некромантии. Выживут (не) все

– Последние новости: из зоопарка сбежал попугай. Предположительная траектория полета чудо-птицы – академия Морион, – негромко пробормотала она.

Увы, но откровенно дикие сочетания цветов шли немногим. Нагловатому хозяину Семицветика Мареку – да, вошедшему – нет. От сочетания желтой рубашки, зеленой, расшитой золотом жилетки, туго обтягивающей заметно выступающий над белыми брюками, живот на миг зарябило в глазах.

Впрочем, его это явно не смущало. Напротив, вежливо приподнятую бровь Найя он явно принял за выражение открытой зависти к его сиятельству, а выпученные глаза Барс за чистых восторг.

Недовольно поджав тонкие губы, так что большой лягушачий рот показался еще больше, он решительно вскинул голову. Солнечный блик весело скользнул по, гладко зачесанным набок соломенным волосам.

– Вот, об этом я и говорю!

Голос говорившего оказался неожиданно громким, вынудившим Анну на миг даже дернуться. Впрочем, в нем была и определенная польза. Отвлекшись на появление этой чудо-птицы, женщина смогла немного позабыть о том, что только что здесь произошло.

И, кажется, не только она.

Сдержанный и надменный Найстиэль едва ли у кого-то мог связаться с такими понятиями, как ирония, а в шутках заподозрить демона мог, казалось, только откровенный дурак. Все эти проявления обыденной жизни просто соскальзывали с его идеального образа ледяного лорда.

Именно поэтому, едва ли кто-то из пятерки дорого разодетых придворных, протиснувшихся в аудиторию вслед за попугаем, могли представить, что именно сказал демон, склонившийся к уху женщины у кафедры.

– Ты ведь жаловалась, что тебе не хватает ярких красок в жизни. Обрати внимание. Такой мужчина пропадает…

Фыркнув, Барс только усмехнулась. Попугай между тем вошел в раж. Судя по всему, он был послан сюда лично королем. При этом у Анны появились нехорошие подозрения, что посылали его куда-то в другое место. Увы, но с недавних пор координаты этого места вполне себе подходили под координаты дел директории.

– Признайся, если бы я вдруг воспылала к нему чувствами, ты бы с удвоенной радостью дал мне развод? – чуть повернув голову вправо, шепнула она.

– …и вот, вот наконец! – закончив распекать отвратительное состояние ремонта, попугай бесцеремонно ткнул пальцем в перешептывающуюся парочку. – Разврат и падение там, где дети должны учиться чистому, доброму и светлому!

– Если бы я был уверен, что ты воспылала чувствами к этому, я всадил бы себе нож в глаз, – с едва заметной ноткой веселья шепнул демон опешившей женщине.

И нет, в состояние диссонанса ее ввели не слова почти бывшего супруга.

– Простите, что?

Голос Барс опасно зазвенел, поднимаясь к потрескавшемуся потолку, заполняя собой всю аудиторию.

Удивленно моргнув, будто не ожидал, что та вообще умеет разговаривать, попугай вновь недовольно поджал губы. В этом выражении промелькнула едва заметная тень раздражения и откровенного пренебрежения.

 – Я говорю, что не зря некромантов так основательно потеснили. Мало того, что ваше учение грязное и мерзкое, так еще и несете вы его в такой… Атмосфере.

Вздернув голову, он бросил на Барс с демоном настолько выразительный взгляд, будто застал их не за разговором, а за исполнением супружеского долга. Прямо за кафедрой.

– Так может еще скажете, что некроманты вообще бесполезны? – вкрадчиво протянула Анна.

До того напряженно молчавшая Дажена встрепенулась. Она прекрасно различила странные рокочущие нотки в голосе подчиненной. Различила и прекрасно поняла, что ничего хорошего предвещать они не могут. Увы, но королевский ставленник настолько прозорлив не был.

Пренебрежительно фыркнув, он только вскинул голову.

– Именно!

Пренебрежительный возглас скрежетнул звуком металла по стеклу. Звуком раздражающим и резким, заставившим Дажену почти болезненно дернуться.

Она ничего не могла на это сказать, ничего не могла противопоставить поганцу, не могла даже излишне резко ответить, ведь это принесло бы вред академии. Так что все, что она могла – судорожно сжать ладони, сдерживая глухую ярость и досаду.

А вот Анна сдерживаться не собиралась. Воздух круг нее вдруг странно дрогнул, но заметить это мог только Най, который предупреждать попугая, разумеется, не собирался. Зачем портить себе настолько чудесное представление?

– Значит и проблемы с прогулками по королевскому парку после заката вас не смущают? – вкрадчиво поинтересовалась Барс, медленно шагнув вперед, делая какой-то странный жест рукой.

Придворные за спиной попугая зашумели, переглянувшись. Им самоуверенности ставленника, явно, не хватало. Какая-то недобрая улыбка и этот странный жест были слишком уж говорящими. Да и упоминание о тварях, появляющихся в королевском парке после заката, не порадовало. Ни стихийники, ни боевые маги ничего сделать с этими чудовищами не могла.

Впрочем, нет. Смогли накормить их. Собой.

– А это только лишнее доказательство того, что ваш факультет давно пора закрыть. Кто еще мог стоять за появлением этих тварей? Только некроманты! – громко воскликнул попугай, так яростно глядя на женщину, будто именно она была повинна в этом преступлении лично.

Но Анна только криво усмехнулась, чуть шевельнув пальцами.

– Это не твари, это шабары, – четко произнесла она, а в следующий миг дверь вновь распахнулась.

Придворные, столпившиеся за спиной попугая, на миг замерли. Пять пар глаз с одинаково священным ужасом уставились на пару четырехглазых черных волков, с которых на пол стекали туманные хлопья тьмы.

Кто-то из пестрой стайки тоненько вскрикнул, но тотчас затих, стоило шабару обернуться на звук и оскалить опасно острые клыки. Обе пары алых глаз сверкнули, будто он уже готов был прыгнуть, но отчего-то не двигался с места.

Между тем Барс неспешно двинулась с места, к застывшему попугаю. Тот, кажется, мигом растерял всю свою спесь. Распахнув лягушачий рот, он выпучил глубоко посаженные блеклые глазки и, кажется, боялся даже вздохнуть лишний раз. Особенно, когда второй шабар вдруг, тряхнув головой, шагнул вперед, почти вплотную к щегольским алым туфлям франта.

– И да, некроманты действительно могут их, как вызвать, так и изгнать. И второе могут сделать только некроманты. Они атакуют только в двух случаях: когда нападают на них и когда шабары ощущают грязную душу. Отравленную и проеденную грехами настолько, что ни одно раскаяние ее уже не спасет…

Криво усмехнувшись, Барс остановилась напротив попугая, чтобы ласково потрепать четырехглазого шабара по голове. Тот, совершенно по-собачьи сощурил глаза и потянулся за лаской узкой женской ладони.