Факультет по связям с опасностью

Кошка почти не вспоминала, что когда-то была человеком — Леной Савичевой, которую жестоко обманули самые близкие люди. Ей было слишком больно и грустно об этом вспоминать. Жизнь свелась к обычному, банальному, первобытному — выжить любой ценой, удрать от собаки, желающей выпустить тебе кишки, спастись от человека, который ни с того, ни с сего дает пинка в живот, сбежать от детей, которые принимаются швырять камнями. Наверно, это очень весело — смотреть, как кошка плачет, когда в нее попадает булыжник, как она, хромая на заднюю лапу, пытается забиться в щель. Наверно, это действительно было смешно…

Весной и летом было хотя бы тепло. Если кошка чувствовала, что заболевает, то могла пожевать разных полезных травок, а в кустах можно было спрятаться от собак и любителей пошвыряться кусками кирпича. Можно было не дрожать от холода, жуя обрезки, брошенные добросердечными продавцами. Можно было хоть на какое-то время почувствовать себя живой. Но весна и лето были слишком короткими, приходила осень, приносила ветра, дожди и холод, и кошка понимала, что счастье придумано не для нее.

Однажды в январе, вечером, она попала под машину, но не умерла сразу, на тротуаре — кошка умудрилась доползти до подъезда, волоча за собой перебитые лапы, кошка кричала от боли и умоляла хоть кого-нибудь остановиться и помочь ей, но никто не подходил, люди шли мимо, и кошка поняла, что она, которая никогда и никому не сделала ничего плохого, сейчас умрет — и никому до нее не будет дела. Уличные кошки умирают, туда им и дорога.

А потом появился человек. Он присел рядом с кошкой на корточки, некоторое время пристально рассматривал ее, а затем осторожно взял на руки и пошел в подъезд, а кошка плакала и все пыталась благодарно лизнуть его пальцы. Потом стало очень темно и тихо, а когда темнота и тишина прошли, кошка увидела, что лежит на диване, мягком и теплом, а боль в изломанном тельце куда-то ушла, оставив лишь легкое покалывание. Потянувшись, кошка мурлыкнула и поняла, что проголодалась. В последний раз она ела вчера вечером: утром ее пинком отогнали от привычного места у магазина, рявкнув в напутствие:

— У, прорва! Вали отсюда!

Тогда она обрадовалась, что обошлось без пинков. Осторожно спрыгнув с дивана и обнаружив, что лапы, хвост и тело ее слушаются, кошка двинулась в сторону кухни — оттуда пахло самым настоящим мясом, и от этого запаха кружилась голова, и сводило живот.

Человек стоял у стола, орудуя большим сверкающим ножом и нарезая огромный кусок мяса на ломти. Человек был очень высоким и худым, а еще от него постоянно разлетались золотистые искры. Кошка знала, что некоторые люди испускают свет, но таких сияющих брызг еще ни у кого не видела. Благодарно мяукнув, она стала тереться возле ног человека, и он улыбнулся и сказал:

— Так, ну-ка иди обратно. Тебе надо полежать.

Разумеется, кошка не послушалась — тогда он подхватил ее и, взяв блюдо с нарезанным мясом, отправился в комнату. Кошка лежала у него на коленях, ела ароматное сочное мясо и думала, что это, должно быть, кошачий бог. Она никогда не видела кошачьего бога, но точно знала, что он существует. О нем иногда рассказывали знакомые кошки, и в их рассказах бог однажды приходил и забирал кошку с улицы в тепло дома.

Потом, когда кошка наелась, человек некоторое время задумчиво гладил ее по голове, и кошка боялась, что все это — сытость, тепло его коленей, уют — вдруг возьмет и оборвется. Но этого не произошло. Человек вдруг произнес:

— Ну что, может, вернем тебя в прежний вид?

Кошка испугалась и сжалась: ей показалось, что человек решил вернуть ее на улицу, в зиму, снег и мороз. Аккуратно переложив кошку на диван, он ушел на кухню, а потом вернулся с тем самым ножом, которым резал мясо, и резким ударом вогнал этот нож в мягкое тело дивана. Кошка вздрогнула и едва было не спряталась в ближайшем углу — ей вдруг вспомнился почти такой же нож, только он был воткнут в старый пень в лесу, а она… Она тогда была человеком, и ее, избитую и связанную, перебросили через этот нож и пень…

— Иди сюда, — ласково позвал ее человек. Кошка не шевельнулась: ей стало страшно так, как никогда еще не было. Тогда человек осторожно взял ее и перенес над ножом в диване.

Потом кошке стало очень больно, намного больнее, чем после удара машины — но боль быстро прошла, и кошка внезапно обнаружила, что видит мир иначе. Мир стал объемным, полноцветным, насыщенным, его краски стали глубже, а запахи тише — кошка увидела, что сидит на полу возле дивана, а ее лапы…

Ее лапы стали руками — бледными человеческими руками с грязными изломанными ногтями. Кошка испуганно посмотрела на себя и увидела обнаженное девичье тело: тощее, покрытое какими-то омерзительными на вид разводами. Кошка поднесла руки к голове и нащупала сбившиеся колтуны волос. Пальцы скользнули по лицу, и, нащупав человеческий нос, щеки, губы, кошка поняла, что вернулась.

Человек сел с ней рядом и бережно взял ее руки в свои. Кошка сначала отпрянула, но потом опасливо придвинулась к тому, кто ее вернул и мяукнула.

Из горла, отвыкшего от человеческой речи, вырвался сдавленный хрип.

Елена махнула рукой, и картинка на листке угасла, а сам листок медленно опустился на стол. Девушки сидели молча, и у всех в глазах стояли слезы. Маша так и продолжала гладить Елену по руке.

— Мне тяжело знать, что у него есть от меня секреты, — негромко сказала Елена. — Я прекрасно понимаю, что у него своя жизнь, а у меня своя. Но я думала, что имею право знать хотя бы основные вехи.

Она поднялась со стула и медленно пошла к выходу. Марго, придавленная чувством своей вины, подала голос:

— Лен, ты куда?

Елена нагнулась к своей кровати и, взяв блокнот, ответила, не обернувшись:

— Я ошибалась.

После ее ухода девушки несколько минут пребывали в задумчивом тягостном молчании, словно переживая заново все, увиденное на листке. Потом Марго тряхнула головой, будто сбрасывая с себя оцепенение, и с искренней печалью промолвила:

— Говорила мне бабка Лулуди: молчи, за умную сойдешь.

— Лучше от тебя, чем от кого-то другого, — решительно вставила Карина. Она сидела на своей кровати, скрестив ноги по-турецки, и задумчиво перебирала пестрые стеклянные бусины на поддельном пандоровском браслете на левом запястье. — Тоже, беда прям. Как ребенок.

Маша метнула в ее сторону сердитый и даже немного обиженный взгляд.

— Не понимаешь ты, — сказала она. — Это для Лены вопрос доверия. Как-то это и правда ранит, если ты человеку о себе все рассказала, а он — по кусочку да по капельке. Вопрос доверия.

Карина фыркнула.

— Мань, он теперь никому не доверяет. Маргош, и вот что, реально Черников Эльдара из-за гхоулы грохнул? — дождавшись утвердительного кивка, она задумчиво промолвила: — Представляете, девки, что сейчас начнется? Весь треугольничек собрался.

Марго покачала головой.

— Это да. Но ты, Кариш, лучше бы о другом подумала, — Карина вопросительно посмотрела на нее, и Марго объяснила: — Оля Светлова приехала. Она раньше встречалась с Егором.

***

Марго думала, что Черников отменит тренировку из-за приезда Лизы, но, когда она вошла в спортзал, то обнаружила, что он сидит на скамейке с ноутбуком и подбирает музыку для занятия, и почему-то почувствовала, как куда-то в висок кольнуло предчувствие чего-то странного. Быстро переобувшись, Марго подошла к Черникову и спросила: