Fallin
Шрифт:
— Послушай, брат, — продолжил Элайджа,— мы можем пойти на него в открытую, но это не выход. Вступи мы с ним в открытую конфронтацию, и начнется война. Ведьмам, возможно, не нравятся его методы, но он один из них и они встанут на его сторону. Сейчас, по крайней мере, — уточнил старший Майклсон, — начнется война, которая не нужна ни нам, ни им. Мы с таким трудом добивались баланса. И нельзя разрушить все единичным случаем.
Клаус смотрел на брата и накрыл своей рукой его руку на своем плече. В словах Элайджи был смысл. Кэролайн сейчас была в городе, и у них еще не совсем наладились отношения.
— Что скажешь, Марсель? Готов проигнорировать убийство своей любимицы ради всеобщего блага? — наконец, сказал Клаус, посмотрев на своего протеже.
Марсель посмотрел на лежащую на земле Сэм и сжал руки в кулаки. Девочка была ни в чем не виновата. И он правда проникся к ее истории, но ради всех остальных он должен был проигнорировать ее смерть.
— Я согласен с Элайджей, — просто сказал он, — возможно, это был единичный случай. Не дадим ему повода сейчас, и Виктор не сможет ничего сделать.
Клаус обернулся и пристально посмотрел на него. Через секунду он вернулся взглядом к своему брату, который ждал ответа.
— Будь по-твоему, Элайджа. — Он направился к выходу из переулка: — В этот раз я не отвечу. Но это в последний раз. Избавьтесь от тела.
С этими словами он жестом показал Саймону, что они уходят.
Уже у машины Клаус остановил вампира и тоном, требующим беспрекословного подчинения, сказал ему:
— Если Кэролайн узнает хоть мельчайшую подробность всего этого, я выпущу тебе кишки, ясно?
***
Он пришел домой под утро. На улице уже рассвело, когда он вошел в главные ворота. Первое, что он заметил, проходя через кованую арку, был стол, красиво украшенный и полностью сервированный, но чего он точно не ожидал, так это Кэролайн, сидящую на одном из диванов и молча попивающую виски. Бутылка, стоявшая перед ней, была наполовину пуста, и весь ее вид излучал то, что у него были серьезные проблемы.
Он глубоко вздохнул и прошел во двор.
— Привет, — мягко сказала Кэролайн, но ее глаза говорили о другом. Они были темно-синие, что бывало только тогда, когда она злилась. Сильно.
— Привет, — это все, что он мог сказать ей. Шикарное платье, в которое она была одета, и стол, накрытый на двоих. Его захлестнуло чувство стыда. Она готовила для них ужин, а он проигнорировал ее. Он окинул ее взглядом.
Черное платье на тонких лямках с глубоким вырезом и драпированной юбкой до середины икры выгодно подчеркивало все достоинства ее фигуры. Он знал, что она не была большой поклонницей глубоких вырезов, и этот соблазнительный наряд предназначался лишь для него одного. На основании одной из лямок платья он заметил брошь в виде птицы, которую он подарил ей на день рождения год назад.
— Голоден? — спросила она, наблюдая за ним со своего места. — Хотя, судя по времени, наш ужин плавно перетек в ранний завтрак.
— Я не хочу есть, — он медленно двинулся вглубь двора, наблюдая за ней.
— Не хочешь? — со смешком спросила она, наливая себе еще виски. — Есть ты так же не хочешь, как не хочешь и меня?
Клаус
на секунду прикрыл глаза. Этот разговор был неизбежен, и вот он начался. Прошел почти месяц, а у них до сих пор не было близости, и он знал, что ей это не понравится. И если до сих пор она ничего не говорила, то его пропуск сегодняшнего ужина, видимо, довел ее до точки кипения.— Вовсе нет, — он подошел к столику с выпивкой и взял себе стакан.
— Нет? — она чуть рассмеялась. — Да неужели? Тогда можно узнать, почему ты отказываешься спать со мной в одной кровати? — Ее тон был громким, и в нем буквально читалось требование, чтобы он повернулся к ней лицом.
— Прости, что не пришел на ужин, милая.
— Серьезно? — вдруг звонко сказала она. — Из всей моей фразы ты решил, что главная именно эта часть.
— А какая главная? — Клаус повернулся к ней лицом. Его стакан уже был полон виски.
— Та, где мы ни разу не занимались сексом с тех пор, как я приехала. — Кэролайн всегда имела особенность очень четко излагать свою позицию, и этот раз не стал исключением. — Что ты скажешь мне по этому поводу?
Но он ничего не говорил. Что он мог сказать? Какие жалкие оправдания он мог придумать?
Она немного сжала челюсти в ответ на его молчание. Ее разочарование росло с каждой секундой этого разговора.
— Тебя ничуть не беспокоят наши отношения?
С громким стуком она поставила свой стакан на журнальный столик перед ней и встала с дивана.
— Они меня заботят больше всего на свете, Кэролайн, — серьезно сказал Клаус.
— Тогда в чем проблема?! — Кэролайн потихоньку начала приближаться к нему. — Ты меня игнорируешь. Ты не приходишь ночевать домой, не ложишься со мной в одну кровать, — она устало покачала головой, — мне иногда кажется, что ты за одним столом со мной сидеть не хочешь?
— Это чушь, Кэролайн, — он попытался взять ее за плечи, чтобы успокоить, но она лишь отшатнулась от него.
— Тогда в чем причина?
— У меня много дел в квартале. Я…
— Чушь собачья! — она яростно перебила его. — Не вешай мне лапшу на уши, Клаус! Я уверена, что, несмотря на большую занятость делами квартала, у Марселя и Элайджи находится время на секс.
Клаус устало потер глаза. Кажется, у них назревал первый скандал.
— Что не так? — снова спросила она, допытываясь. — Со мной что-то не так?
Последний вопрос она произнесла с такой уязвимостью в голосе, что Клаус резко вскинул голову и посмотрел на нее. Она еще может спрашивать такое. Как? Когда она самое прекрасное создание из всех, что он видел. Она заставляла его чувствовать себя кем-то другим. Еще ни с одной женщиной у него не было таких ощущений от близости. Ни с одной.
— Нет, конечно, нет? Как ты могла подумать такое?
— А что я должна еще думать? Ты ни разу не прикоснулся ко мне с того раза на кухне, — в ее глазах читалось отчаяние. — Знаешь, сколько я всего уже себе передумала? Тебе лучше не знать, ведь фантазия у меня еще та!
Он слегка засмеялся.
— Да уж.
Но Кэролайн не разделяла его веселья и продолжала, словно не слышала его.
— У тебя кто-то есть? — громко и серьезно спросила она, смотря прямо на него.
Его лицо мгновенно стало мрачным.