Fallout Equestria: Синяя молния

— А, на главу 20,5 наткнулись? — засмеялся Шедоу. — Ну, давайте, давайте… потом поделитесь впечатлениями… со мной или друг с другом…

— Я не понимаю… — внезапно пробормотал лисёнок. — В Эквестрии правда шестнадцать часов в сутках, а не двадцать четыре? Что здесь, — он указал на книгу, — что в первых сезонах MLP показан именно такой вариант, но в более поздних я помню и привычные часы с циферблатом на двенадцать делений. Ты знаешь почему, Шедоу?

— Эх, попробую объяснить с точки зрения фанатской теории… — Чёрный ёж ненадолго задумался, потом продолжил: — Если в первые годы после возвращения Луны повсюду были часы на восемь делений, значит, это было распространено уже долгое время — возможно, даже столетия, поэтому не могло быстро сойти на нет. С другой стороны, до войны Эквестрия развивала связи с другими странами и расами… Я ставлю на грифонов — что именно от них пришло двадцатичетырёхчасовое деление. Оно, думаю, было удобнее, но чтобы вытеснить прежнее, не хватило времени, прежде чем наступил апокалипсис. А там уже кто какого счёта придерживался.

Хотя на самом деле всё, естественно, было проще. Создавая сериал для детей, люди задолбались иметь дело со всем его лором, а потому на какие-то моменты просто однажды забили, вернув привычные им аналоги.

— Ясно, — сказал Тейлз и повернулся к кобыле: — А что ты думаешь?.. Эм-м, Космик?

Земнопони застыла на месте, шокированно глядя на экран ПипБака.

— Ты чего? — встревожился Шедоу.

Вместо ответа Космик молча развернула к ним ногу с микрокомпьютером.

Чёрный ёж и лисёнок всмотрелись в дисплей. На устройстве, очевидно, были открыты настройки времени. Курсор находился на поле «Формат», где в выпадающем списке высвечивались две строчки: «16:64:64» и «24:60:60».

Активной была первая из них, и в боковом окне выводилась справка:

«Формат времени, широко используемый в Эквестрии (был единственным официальным до 1007 г.). Основан на двоичной системе (восходящей к 2^2 = 4 копытам у вида пони), ныне применяется в Стойлах 2, 4, 8, 16, 32, 64 и 128, а также в некоторых внешних поселениях».

— Теперь понятно, — кивнул Шедоу и пояснил непонимающей Космик: — Литлпип из второго Стойла. Конечно же, она будет использовать привычное ей время.

— Я уже не могу понять, что вообще тут реально, — прошептала кобыла и села на круп, опустив голову. — Мир как будто переписывается вокруг — каждую секунду… — Она взглянула на свои копыта. — А вдруг и я — тоже… всего лишь персонаж, направляемый каким-нибудь автором? И все мои поступки… всё то, что со мной случилось… это лишь чья-то грёбаная фантазия?..

— Относись к этому проще, — покачал головой Шедоу. — В конце концов, у любого персонажа есть иллюзия свободы воли. Да, немного неприятно осознавать, что само то, как ты воспринимаешь мир, вкладывается тебе в голову кем-то извне, но в тех рамках, которые у тебя есть, ты сама определяешь свои действия.

— Не понимаю… Эквестрия уничтожена — ради забавы. Мой отряд убит — ради забавы… — Космик подняла голову и взглянула ему в глаза. — Как мне относиться к тому, что мою жизнь и весь мир вокруг разрушают только потому, что где-то вовне кому-то должно быть весело?

— Любая история проходит несколько стадий. И если всё кругом плохо, значит, развязка не наступила. Всё станет лучше однажды — но только в том случае, если протагонист не сдастся. А по всем признакам это именно ты, Космик.

Шедоу наклонился и взял из стопки четвёртый том «Фоллаут: Эквестрии». Затем положил книгу перед Космик.

— Прочитав эпилог, ты узнаешь, что станет с Эквестрией через десять лет, когда (не «если», а именно «когда»!) Литлпип добьётся успеха. Поверь, всё будет лучше, чем сейчас. Это уже предопределено — если смотреть с позиции автора. Но совсем, совсем не точно при взгляде здесь.

Ведь если вселенную разрушают… то, возможно, как раз для того, чтобы показать, как её можно восстановить.

— Погоди… ты слышишь?

Космик навострила уши.

Откуда-то снизу доносился стук. Что-то настойчиво долбилось в дверь здания.

— Ждите здесь, — сказала кобыла и, захватив с собой «Аргумент», направилась к выходу. — Шедоу, за мной.

Чёрный ёж состроил удивлённое лицо, но не произнёс ни слова, последовав за ней.

Вдвоём они спустились по лестнице в холл и подошли к двери дома. В неё и в самом деле, судя по звуку, что-то равномерно стучалось.

Прислушавшись, Космик различила еле уловимое механическое жужжание. И чтоб её — она знала, кому (а вернее, чему) оно принадлежит.

— Встань сбоку и на счёт «три» открывай, — велела она ежу, а сама встала перед дверью с карабином наперевес. — Раз, два, три!

Шедоу привалился спиной к косяку и, схватив старую деревянную ручку, толкнул её от себя.

Дверь распахнулась, и Космик оказалась, если можно так выразиться, лицом к лицу со спрайт-ботом, который, не встретив преграды, свободно влетел внутрь дома.

— Ну привет, Наблюдатель, — сказала кобыла. — Давно не виделись.

— Я долго искал вас, — ответил спрайт-бот. — С перерывами мне удавалось за вами следить по дороге до леса, но потом вы словно испарились. Не ожидал, что вы сможете вернуться на свою базу, миновав все мои «глаза» в Пустоши.

— Мы тоже. Но нам пришлось. Иначе мы бы просто все сдохли. А так… По-моему, должок теперь за тобой, Спайк. Как считаешь, а?

— Мне кажется, ни один из нас сейчас не в том положении, чтобы диктовать условия. Не могла бы ты объяснить, почему ты так решила?

— Потому что для нас проникновение в твою пещеру и то, что пришлось пережить в лесу, — вещи оказались несопоставимые. Не столько по своей сути, сколько по их последствиям.

— Но вам удалось что-нибудь узнать? На днях был момент, когда Элементы вдруг ненадолго засветились, и… Не могла бы ты опустить оружие? Пожалуйста.

Космик поколебалась, но карабин всё же выпустила.

— Дерево в безопасности. Это всё, что тебе стоит знать. Можешь закрыть для себя эту проблему.

— Ладно. — Судя по интонации, удовлетворён таким ответом он не был. А потому сухо продолжил: — Тогда я бы хотел получить назад свои статуэтки.

— О, с превеликим удовольствием!

Космик полезла в седельные сумки.

— Открой заднюю крышку спрайт-бота. Там есть пустой отсек для дополнительных батарей. Положи фигурки туда.

— Как я её тебе открою? — фыркнула Космик, расставив на полу перед собой все шесть статуэток. — Я что, похожа на единорога?

— Можно, я попробую? — подал голос Шедоу, подойдя к роботу.

— А ты ещё кто такой? — спросил Наблюдатель.

— Друг. — Чёрный ёж подцепил и отщёлкнул небольшую крышку. — Готово, Космик. Загружай туда эти флюгегехаймены.

«Однажды я начну за тобой записывать», — подумала Космик и по очереди погрузила статуэтки в полость внутри спрайт-бота. Шедоу захлопнул крышку — а затем Космик схватила оружие и шарахнула прикладом по парящему роботу!