Фальшивая свадьба

Отстраненно наблюдаю за тем, как медленно растет уровень в ванне. Достаю любимую соль для ванны.

С лавандой. И мамина любимая.

Снова укол прямо в сердце. У меня случается коллапс сознания в этот момент - с одной стороны - к ней приучила меня мама, а с другой - этот флакон мне подарила тетя, зная про мою любовь именно к этому виду соли.

Стискиваю флакон в руке.

Ложь. Сплошная ложь. Вокруг только обманщики и предатели.

– Ива!
– громыхает за дверью.
– Открывай, слышишь?

Наверное, стоило бы его успокоить, ответить, но у меня банально нет сил. Будто вокруг меня стеклянный экран, и я как бы отдельно ото всех.

Не хочу и не могу никого видеть. Я не знаю, как буду жить дальше. Слишком больно. Слишком трудно.

– Не дури, слышишь? Он того не стоит! Ну, хочешь, я на тебе женюсь? Ты только пару лет дождись, и станешь Серебряковой по-настоящему! Клянусь!

Его последние слова заставляют меня замереть. Даже оборачиваюсь на дверь. Надо же, как его проняло, а ведь еще недавно мы с ним воевали.

Наивный. Неужели правда думает, что я так переживаю за свой статус жены?

Горько усмехаюсь, запрокидывая голову, чтобы удержать слезы. Не хочу. Не хочу плакать из-за них!

Пусть горят в аду! А я останусь в своем персональном. Сгорю дотла. Словно меня и не было никогда.

Открыв флакон, высыпаю всю соль в ванну. Вода почти набралась, отхожу и медленно раздеваюсь. Оставшись в белье, разворачиваюсь к зеркалу над раковиной. Внимательно разглядываю себя.

Что со мной не так? Почему я притягиваю только плохое?

Провожу рукой по плечу, вспоминая, как вот точно так же ко мне прикасался Ян. Как смотрел на меня с жадностью, с диким желанием.

Он так и не взял меня. Довел до удовольствия, словно бросил кость надоедливой бродяжке.

А я повелась. Я же горела рядом с ним. Как меня к нему влекло! Так, что все мысли превращались в кисель. Я ведь по-настоящему в него влюбилась. Теперь уже можно признаться хотя бы самой себе.

– Ива, последнее предупреждение!
– орет за дверью Макс. Грустно улыбаюсь в ответ.

Вряд ли сейчас со мной сработают угрозы.

Вздыхаю и, заведя руки за спину, собираюсь расстегнуть бюстгальтер, как вдруг дверь с тихим щелчком распахивается, а за ней стоит Ян. Бледный и взъерошенный.

Пораженно смотрю на Серебрякова. Как он открыл дверь? Есть какой-то секрет?

– Ива, ты… - рядом появляется Макс. Он замолкает, а его отец резко отталкивает того и, сделав шаг вперед, захлопывает за собой дверь.

Сам не произносит ни слова, оттягивает ворот своей любимой водолазки и переводит абсолютно неадекватный взгляд на ванну, которая вот-вот перельется. Ян молча закрывает воду, окидывает помещение цепким взглядом, словно что-то ищет. А меня накрывает.

Вот только что я, казалось, отстранилась от всех и вся, спряталась в кокон и даже не крики Макса не реагировала.

А теперь смотрю на Серебрякова, и меня разрывает от эмоций, которые сводят с ума.

И слезы. Опять эти слезы!

– Ты что собиралась делать?
– строго спрашивает он.
– Отвечай!
– повышает голос, когда я так и стою, молча глотая слезы.
– Черт, Ива, ты что, реально собралась…

– Хотела ванну принять с солью, - глухо отвечаю.
– Это правда, что наша свадьба - фальшивка?

Ян стискивает зубы, молчит. Взгляд его становится острее, глубже.

И темнее.

– Скажи, что это неправда, - прорывается моя боль жалкой просьбой.
– Скажи мне, - шепчу, а в следующее мгновение срываюсь на крик: - Скажи, и обещаю - я поверю, Ян! Просто скажи это…

– Все, что тебе стоит знать, я не хотел тебя задеть, - наконец, отвечает он.
– Не хотел причинить боль.

Последняя глупая, робкая, фантастическая надежда, что Макс просто так жестоко подшутил, превращается в труху. Как же больно…

– Ива, ты знаешь лишь часть, и… - Ян делает шаг ко мне, но я выставляю руки перед собой, надеясь удержать Серебрякова. Но он же словно танк - сминает мою защиту, хватает за плечи, вынуждая запрокинуть голову и встретить его жадный, темный взгляд. Синева его глаз, которая так манила и очаровывала меня, пропадает. Сейчас там лишь чернильная мгла.

И желание. Дикое, необузданное мужское желание. Я захлебываюсь им. Дрожу, чувствуя эфемерное покалывание на губах, внизу живота тянет, а соски становятся такими чувствительными, что тонкое кружево банально мешает и причиняет ощутимый дискомфорт.

– Пусти, - хриплю ему практически в губы.

– Не могу, - неожиданно заявляет Ян и целует. Первое прикосновение робкое, и я уже собираюсь оттолкнуть его, залепить пощечину, и вообще - отстоять свою свободу! Но уже в следующее мгновение оказываюсь буквально вдавленной в широкую мужскую грудь без возможности даже вдохнуть как следует.

Губы Серебрякова настойчивые и твердые, а его язык бескомпромиссно отвоевывает себе контроль над происходящим.

Это даже не поцелуй - какое-то животное сношение языками. Мои попытки сопротивляться быстро оказываются сломлены. Перед глазами размывается не только из-за слез, но и благодаря алкоголю, который все еще гуляет у меня в крови.

– Я не стану с тобой спать!
– отчаянно выкрикиваю, когда Ян дает мне небольшую передышку. Луплю кулаками по его груди, яростно сопротивляясь попытке снова меня поцеловать. Уклоняюсь, стискиваю зубы, не позволяя повторить эту сладостную пытку.

– Ива, девочка моя, - шепчет Ян, словно одержимый.
– Ива…

– Я сделаю, как ты!
– шиплю на очередной поцелуй.
– Раздразню и не дам, слышишь!? Не стану!

Широкая ладонь накрывает мой затылок, надежно фиксируя, вторая рука ложится на поясницу, вдавливая меня в каменную эрекцию.

Боже мой, он снова меня хочет. Хочет так сильно, что…

И снова боль. Снова осознание, что я лишь пешка в чужой игре.

– Я рядом с тобой совсем дикий, - неожиданно признается Серебряков. Смотрит на меня, а у самого, кажется, во взгляде ни грамма адекватности.
– Никакого контроля - все летит к чертям. Как ты это сделала, маленькая? Приворожила?

Я могу лишь хлопать глазами. Мысли сейчас вязнут без возможности сформироваться хотя бы в какое-то подобие четкой фразы. Кажется, мы оба больны в этот момент. И никак не выходит перестать реагировать, начать дышать спокойно и прекратить это сумасшествие.